Хант крупно вздрогнул, когда Локи всем своим гибким телом прижался к нему сзади, обвивая руками талию, и горячо дыхнул в затылок, по всему телу сразу же разбежались мурашки.
— Ты что такой дёрганый? — прошелестел Локи на ухо британцу.
— Я просто задумался и не заметил, как ты приблизился, — ответил Хант, взволнованно сглотнув, ладонь мага прошлась по животу, заставляя гонщика напрячься ещё больше.
— Локи, сейчас, наверное, не время, — слабо отозвался Джеймс, надеясь избежать неловкости. — Тебе надо поесть и отдохнуть.
— Ты злишься? — тут же насторожился Лафейсон и осторожно выпустил любовника из своих объятий, Джеймс погасил конфорку, яичница слабо потрескивала и была уже готова. Хант обернулся и удивлённо спросил:
— Что? На что? Почему я должен злиться?
Локи выглядел растерянным, с мокрых волос ещё стекали капли воды, любовник был облачён в махровый халат, натянутый наспех.
— Потому, что мы с Тором ушли вместе, а ты ведь ревнуешь к нему, — отозвался маг.
— Уже нет, — помотал головой гонщик. — Не в этом дело. Я не злюсь, правда. Я просто… просто…
— Просто что? — Лафейсон замер в ожидании ответа.
— Ты — бог, — восторженно прошептал Хант, жестикулируя. — А я? Я просто никто. Мелкая букашка, не достойная твоего внимания. И я не знаю, как к этому относится. Ты - нечто великое, а я…
— Джейми, это всё детский лепет, — выдохнул Лафейсон, тепло улыбаясь, он тут же шагнул к нему и заглянул Ханту в глаза. — Я просто Локи. Твой Локи. И если ты еще хоть раз сравнишь себя с букашкой…
— Но это так! — упрямился Хант.
— Это не так, — покачал головой Лофт, обхватывая любовника за талию, притираясь своими бёдрами к его дрогнувшим бёдрам. — Ты - моё божество, и не заставляй меня успокаивать тебя, как ребёнка. Хотя я могу…
Локи уткнулся ему в шею, касаясь тёплыми губами нежной кожи.
— Тебе просто говорить, — выдохнул Джеймс, наслаждаясь нежностью любовника.
Локи вдруг отстранился от своего сокровища, в его глазах мелькнуло принятое решение.
— Мы можем стать равными, если тебя это так беспокоит, — маг говорил абсолютно серьёзно. — Я откажусь от своего бессмертия, отдам всю мощь своего сейда Хель и стану таким же как ты.
— Что? — Хант ошарашенно вытаращил глаза, такого он не ожидал, не обдумывая ни секунды, он уже знал, что против такого поступка Лафейсона. — Ты не можешь, ты не должен.
Но Локи не слушал, собственные слова вдруг стали сладостно притягательными, наконец он может освободиться от бремени вечной жизни и сделает это ради одного единственного и любимого Ханта, бесшабашного гонщика Формулы-1.
— Проживём эту жизнь на одном дыхании вдвоём. Не хочу больше скитаться, — Локи глубоко вдохнул, и его улыбка стала шире по мере того, как беспокойство Ханта всё нарастало. — Пускай мои песочные часы наконец расколются, нарушить их бесконечный ход проще простого.
— Нет, ты не можешь, ты не должен, — Хант схватил любовника за плечи, но, казалось, Лафейсон не разделяет его беспокойства, он одухотворён больше чем обычно. — Нет, Локи.
— Я волен поступать как хочу, ты сам сказал, к чему вечная жизнь, если мы счастливы сейчас, лишь однажды счастливы по-настоящему? — продолжал маг.
— Я не хочу, пожалуйста, не делай этого, не отказывайся ради меня от своей силы, от того, что даровано тебе от рождения, — по-мальчишески наивно упрашивал Уоллис. — Прошу тебя.
— Если ради твоей искренней улыбки мне нужно пожертвовать частью своей души, я это сделаю, я не упрекну никогда, — Локи всё ещё мягко улыбался, но говорил серьёзно. — Или есть другой путь?
Прежде Хант не воспринял всерьёз его предложение, может, сейчас он отнесётся к нему иначе?
— Я на всё готов, — Хант тяжело сглотнул. — Я всё сделаю, ты ведь не уйдёшь?
— Ни за что, — прошептал Локи и потянул гонщика к себе. — Прими мой дар, прими бессмертие.
— Ты хочешь этого? — британец растерялся. — На самом деле? Быть со мной вечно?
— Я хочу быть с тобой в любом случае, если стану смертным, или если ты примешь бессмертие,— Локи повёл плечами. — Но кому-то из нас придётся принять решение.
— Я согласен, — выпалил Джеймс, словно боялся, что своими раздумьями заставит Локи принять решение за него.
Локи прижался губами к тёплому рту, затянул в объятия, целовал сладко, нежно, без раздумий позволяя Ханту углубить поцелуй, вести в этой игре.
Маг был чуть навязчив, но не покривил душой, ради Джеймса Лофт готов отказаться от многого. Кто-то из них должен был принять другую сторону, и ётун, не раздумывая, отказался бы от своей силы и магии. Зачем ему всё это, если Хант будет каждый раз дёргаться, он и так не знал, как реагировать, в этом, разумеется, нет ничего удивительного, любой смертный почувствовал бы себя ущербным рядом с богом.
Не в первый раз Локи задумывался отречься от своей силы ради смертного. Но в былые времена и с другими людьми, дорогими Лофту, оказывался кто-то другой, более внимательный и настойчивый, и маг отходил в сторону, понимая, что так будет лучше, он всё время приглядывал за теми, к кому тянулось его сердце, но не мог открыться, слишком велик риск быть непонятым, напугать. Его божественные корни сложно принять как данность, и Лафейсон каждый раз откладывал свою жизнь в долгий ящик, насыщался теми, кто не был ему по-настоящему дорог, все его красочные романы заканчивались одинаково, отношения не перерастали в долгоиграющие, просто вспышки и быстрое угасание. С Хантом всё иначе. Локи наконец нашёл свой очаг, где его огонь горит равномерно, согревает и услаждает двоих.
Несмотря на то, что оба этой ночью так хотели заняться любовью, у них так и не хватило на это времени, гонщики проболтали до рассвета. Джеймс увлечённо поглощал золотое яблоко из садов Идун и сыпал вопросами.
Смертному всё было интересно. Как Локи жил эти века? С кем он был? Скольких любил? Мужчин или женщин? Скучает ли по родине? Откуда взялись описания богов в скандинавской мифологии? Всё ли это правда? Британец сыпал вопросами, слушал увлечённо, то улыбался, то хмурился, он хотел узнать любовника со всех сторон. Маг не поскупился на рассказ, коротко отвечал на все интересующие вопросы. Теперь Джеймс знал, что Локи иногда неделями пропадал не бог знает где, по мере возможности он навещал тех, кто был им любим, но не знал об этом, Лафейсон наблюдал за тем, как растут их дети, внуки, правнуки, множество поколений, сотни людей. Ётун взял на себя ответственность стать им покровителем и незримым защитником. Кого-то спасал от неизлечимой хвори, иным помогал советом, но всегда оставался неузнанным. Локи давно не доводилось столько говорить о себе и своём прошлом, но Джеймса его слова не отягощали, голос бога огня лился песней.
Рассвет любовники встречали на диване в гостиной и всё ещё не могли наговориться. Хант не чувствовал никаких изменений в своём организме после того, как съел золотое яблоко, но окончательно успокоился, довольный тем, что Локи ему открылся. Ему одному. Значит, он всё же особенный.
ЭПИЛОГ
Девять лет спустя.
Том был на пике славы, знаменитый британский актёр, которого хотели заграбастать в свои проекты многие кинокомпании, он был оригинален, играл разноплановые роли, с невероятной лёгкостью ему давались любые, даже самые сложные перевоплощения.
Тор стал преуспевающим бизнесменом, он купил BRM — британскую команду Формулы-1 в середине сезона на удивление Локи и Джеймса. И в финале сезона Хант принёс команде победу, завоевал титул чемпиона.
Дела Одинсона шли в гору, как и всё, за что он брался с упорством и агрессией.
Получив заветный титул, Джеймс больше не хотел участвовать в гонках. Он отказался от всей этой суматохи, а любовника подначивал, что магу тоже нужен титул чемпиона для равенства в их семье, Лафейсон только смеялся, гонки его тоже больше не волновали, как, впрочем, и победа, они и без того были счастливы. Самая главная трасса в его жизни уже пройдена, он на финишной прямой, но это не конец, это только начало их пути. Через пару месяцев бывшие гонщики бросили унылый Лондон, купили дом на побережье Балтийского моря в небольшом городке Сальтшёбаден, который находится недалеко от Стокгольма. Этот особняк как бы вырос из скалы и ручейком-лестницей спускается к собственному пирсу с зоной отдыха, где можно расслабиться в солнечный день. В ненастье здесь приятно спрятаться в его закрытой части. Отсюда открывается великолепный вид на водную гладь и город, раскинувшийся на противоположном склоне.
