Ас отчётливо видит непонимание во взгляде актёра, обескураженный Хиддлстон не может разорвать зрительный контакт, а его руки живут своей жизнью, цепляются за рубашку богача, просто сминают ткань.

Тор медленно тянется к губам смертного, очень медленно. Том инстинктивно чуть отстраняется, но вдруг замирает и позволяет дотянуться до себя. Губы у Тора прохладные, лёгкий поцелуй, едва ощутимое прикосновение на Тома действует странным образом. Когда Одинсон отстраняется, Хиддлстон тянется губами к нему, чтобы продлить это лёгкое касание, и вовсе не замечает, что Тор накрывает ладонями его обнажённые плечи.

Бог грома немедленно приходит в себя, защитник тормошит его внутри, не позволяет сорваться.

— Не надо, отпусти, — тихо шепчет богач практически в губы смертного.

Том ослабляет хватку, и Тор сам осторожно опускает его руки, продлевая призрачные касания, держит запястья в комфортном капкане.

Проходит, казалось бы, целая вечность, Тор нарушает физический контакт, отводит взгляд и немедленно покидает номер. Позорно сбегает, хотя для него это в высшей мере непозволительно.

Бог грома ждёт за порогом, сердце грохочет как сумасшедшее, того гляди выскочит из груди. Он дышит отрывисто, проглатывает воздух, перед глазами вспышками мелькают образы: золотые кудряшки, румянец на щеках, удивлённый взгляд ледяных кристаллов.

«А ведь мог воспользоваться моментом» — думается Тору, он на миг прикрывает глаза и выдыхает.

Он мог, но не стал. Может, в нём всё ещё осталось что-то от прежнего Тора?

Том вышел из номера минут через пятнадцать, одетый в ту одежду, которую для них раздобыл владелец мотеля за щедрую плату. Актёр выглядел потерянным, смущённым и немного пьяным, прятал взгляд. Одинсон только тяжело вздохнул, теперь вообще неизвестно, как Том будет на него реагировать.

Ни коллеги, ни друзья, они сели в такси и отправились в отель. Хиддлстон всё смотрел в окно и вообще никоим образом не подавал вида, что он существует в этой реальности. По дороге Том задремал, пришлось его разбудить. А потом и проводить в номер. Тор не хотел заходить к нему, но все же пришлось. Хиддлстон не был слишком пьян, но стоял на ногах недостаточно твёрдо. Бог грома не только прошёл в номер актёра, он даже помог Хиддлстону лечь в постель, за что удостоился несмелой улыбки. Одинсон стянул с британца обувь, накрыл пледом и уже собирался уходить, как услышал сонный голос:

— Почему?

— Почему что? — тупо переспросил Тор, оборачиваясь.

Он мог взять силой, Тору не составит труда, тем более пьяного и такого хилого смертного. А после? Что будет после? Смогут ли они смотреть друг другу в глаза так же как недавно в мотеле? Возможно, бог грома осилит зрительный контакт, а вот смертный едва ли.

«Ломать не строить, — подумал бог грома. — Лучше не ломать».

— Почему не воспользовался мной? — глаза у Хиддлстона закрывались, но он силился не провалиться в сон, пока не получит ответ. Где-то в глубине души ему хотелось услышать, что богач на самом деле не хотел его донимать, просто сыграло свою роль положение и достаток, что всё это не всерьёз, и, может, они даже могли бы стать друзьями или просто приятелями, потому-то Тор остановился.

Но Одинсон не ответил.

Он знал, но не храбрился признаться самому себе в том, что Хиддлстон милый, хороший парень. Смертное чудо, возможно, единственное из чудес Мидгарда, которое пробудило в нём желание вернуть былое.

Тор лишь шепнул в ответ:

— Поспи.

Одинсон подловил себя на мысли, что снова хотел бы удостоиться открытого взгляда ледяных кристаллов, которые вовсе не источают мороз и мерцают подобно звёздам.

***

Том провалился в сон до самого вечера. Проснулся ближе к семи часам и ещё долго лежал в постели, вспоминая дождливое утро, Тора и его мимолётный поцелуй. Странный поцелуй.

На губах Хиддлстона проявилась тёплая улыбка, пялясь в потолок, он, словно киноплёнку, прокручивал снова и снова некоторые моменты. И до такой степени затёр плёнку воспоминаний, что почти физически снова ощутил губы Одинсона на своей коже.

Богач мог воспользоваться ситуацией, у него было даже две возможности, Том чувствовал себя слишком опустошенным, чтобы сопротивляться. Но избалованный богач отступил, как показалось актёру, в нерешительности. Словно в глазах его мелькнуло понимание, что нельзя неволить другого человека, добиваясь расположения такими низкими методами.

Хиддлстон не успел опомниться, как проникся к Тору некоторым уважением, настороженным, но всё же уважением.

«Может, не такой уж он и плохой?» — задумался британец.

Так или иначе им следовало поговорить о том, что произошло, всё выяснить наконец, ведь, уходя, Одинсон так и не ответил на вопрос, оставляя Хиддлстона в неведении относительно того, что будет дальше. С карьерой Тома, с ролью в «Высотке», как они будут себя вести, когда встретятся снова на съёмочной площадке или в вестибюле отеля?

***

Лофт вернулся домой ближе к вечеру. Обратно он полетел первым рейсом на самолёте, а не используя магические лазейки, ему оставалось только надеяться, что Тор не решится изнасиловать Тома, а если решится, смертный успеет выговорить его короткое имя. Ему ещё надо как-то оправдываться перед Джеймсом, что просто оставил Хиддлстона без защиты. Весь полёт Лофт ломал себе голову, выдумывая невероятные истории одну красочнее другой, но мысли не шли, всё было как-то глупо. К тому же маг не хотел обманывать любовника. Один всемогущий, они только-только друг друга обрели, и сразу же ложь?

Бог огня проигрывал разные варианты, способ отвлечь Ханта у него был как один из запасных - сразу потащить любовника в постель, но тогда после всё равно возникнут вопросы. Лафейсон вплоть до самого прибытия самолёта мучился тяжкими думами, наконец, когда он сел в такси, то решил сказать всё как есть.

Локи вышел из такси медленно, даже слишком медленно прошёлся по дорожке, постучал в дверь. Открыли через какие-то несколько минут. На пороге возник Хант с улыбкой до ушей, в белом фартуке, который уже был перепачкан чем-то съестным.

— Локи! Ну наконец-то! — выдохнул Джеймс и немедленно подхватил его под руку, заводя в дом. — Как долетел? Всё в порядке? Как Том? Всё в норме?

Они прошли в холл, дверь захлопнулась.

— Том в порядке, хороший парень твой друг. И он явно рад был видеть меня, а не тебя, — неторопливо ответил Лофт, следуя за любовником, тот нахмурился. — Я полагаю, он побоялся, что вы раздерётесь с Тором. Долетел паршиво, всё думал, что тебе наврать, но так ничего и не придумал.

Хант удивлённо вскинул брови.

— О чём ты?

— Том не хочет никакого вмешательства со стороны, хотя я предложил ему отличный способ избавиться от внимания Тора, — Лофт скуксился, амулет бы смертному пригодился. — Он хочет решить всё сам, что бы там ни было.

Британец вздохнул, но не вспылил, он всё понимал. И уж тем более он не намерен обвинять Локи в том, какой выбор сделал его друг.

— Ты злишься на меня? — спросил маг едва ли не шёпотом.

Джеймс тут же поднял на него глаза.

— Почему я должен злиться? — удивился Хант и снова улыбнулся. — Я пока тут занимался уборкой, и всё такое, понял, что ты прав, мы бы разодрались с этим Одинсоном, а Том чувствовал бы себя неловко. Наверное, оно и к лучшему, что я не поехал. Остаётся лишь надеяться, что Том знает что делает.

— Ты убирался? — Локи ухмыльнулся. — И, видимо, готовил?

— Да, — гордо отозвался гонщик. — Надо было тут всё в порядок привести, тебе надо куда-то убирать свои вещи. А может, ремонт сделаем, обои переклеим, а?

Локи рассмеялся, а затем порывисто прижал любовника к себе и прильнул к его улыбчивому рту своими тонкими губами. Хант смело углубил поцелуй, шаря ладонями по гибкому телу, запуская пятерню в чёрный шёлк волос, с упоением проглатывая чужие стоны.

— А тебя, оказывается, заводят разговоры о ремонте? — Хант коротко скользнул губами по щеке и, добравшись до шеи, лизнул гладкую кожу, вызывая сладкую дрожь во всем теле.