— Свидание? — тупо переспросил бог грома.

— Я плачу, не переживай, — бросил Том, словно только это и волновало собеседника. Но беспокоило Тора совсем другое. Он никогда не ходил на свидания в Мидгарде, не было необходимости, обычно он сразу переходил к делу без лишних сантиментов.

— Причём здесь деньги? — напрягся бог грома, Хиддлстон саркастично подчёркивал границу между ними, Том не был бедняком, но в сравнении с богом грома считать британца богатым не представлялось возможности. — Почему ты всё время говоришь о деньгах?

— Потому что для таких как ты деньги - единственная ценность, всё можно купить, — хлестко, словно пощёчина по лицу, Тор даже дёрнулся. — Так мы едем или нет?

— Едем, — Тор кивнул неуверенно.

========== Глава 4 ==========

Ехали молча. Тор был за рулём, Том сидел рядом, говорил, куда надо ехать. Одинсон лишь бросал на актёра косые взгляды, а тот внимательно наблюдал за тем, правильный ли курс держит богач. В салоне было тихо, богач игнорировал возможность заполнить молчание музыкой, поэтому оставалось лишь напряжённо ждать, пока они прибудут на место и покинут машину. Сейчас, когда Хиддлстон оказался в такой непосредственной близости с опасным зверем, страшно даже допустить мысль, что тот свернёт в какую-нибудь подворотню и набросится на него прямо в машине. А может, оно было бы к лучшему? Получит то, чего так хочет, и отвяжется.

Добравшись до места назначения, Тор заехал на ближайшую стоянку.

Ливень так и не прекратился, казалось, стал ещё сильнее. Тут был виноват лишь Тор, всё шло вовсе не по его плану. Одинсон не планировал это свидание и был не на своей территории, где мог вести себя привычным образом.

Громовержец не стал глушить мотор, он коротко посмотрел на Тома. Надо немедленно перехватывать инициативу и первенство в этой неумелой игре британца.

— В чём дело? — не совсем понял Хиддлстон. — Что-то не так?

— Мне не нравится это место, — ответил Одинсон первое, что пришло на ум.

Ну не говорить же ему правду?! Актёр отреагировал спокойно, без истерики, лишь обвёл салон машины меланхоличным взглядом. Облачённый в серые брюки, белую рубашку и тёмный жилет, весь из себя гордец.

— Ты даже не видел, куда я тебя пригласил, — без упрёка произнес Томас, на губах появилась тонкая едва заметная улыбка. — Впрочем, неважно. Поехали туда, где нравится тебе. Есть какое-то местечко на примете?

Где-то в вышине над ними раздался громовой раскат, и сверкнула молния. Одинсон готов был взорваться от злости, ещё немного, и он покажет этому смертному свою силу. Тор неслабо ударил ладонями по рулю, Хиддлстон поджал губы и едва заметно вздрогнул. Он совершенно не понимал, что так разозлило Одинсона. А громовержец между тем кипел. Всё не так как он хотел. Тор привык к лёгким и стремительным победам на его условиях. А здесь, в Мидгарде, в его собственной машине какой-то смертный диктует ему свои правила игры, более того, он идёт на компромисс, словно делает одолжение. А Тору не нужны подачки.

— Уйди, — процедил громовержец, смотря прямо перед собой.

Он мог навредить сейчас кому угодно, но в первую очередь сидящему рядом британцу, ведь все мысли древнего бога были направлены на него. Однако в душе его горело неясное пламя, защитник Асгарда вдруг всполошился, заворочался где-то внутри. Обиженный на обстоятельства он давно уже не защищал асов и смертных.

Лишь века спустя после Рагнарёка он чётко осознал, что изменился после возрождения. Он не признавался в этом себе самому, скрывал от других, но всё равно не смог уберечься от внимательного взгляда молодого царя — нынешнего правителя Асгарда.

Тор покинул царство вечности сам.

Чашу терпения переполнило поклонение Рагнара низвергнутому богу огня. Молодой ас не мог вернуть Локи обратно в Асгард, поскольку пригласить его мог лишь сын Одина. Но Рагнар возродил веру в мятежного рыжего поганца, побратима верховного аса. Вот это и стало последним, чего Тор не смог вынести. Сейчас у Одинсона вообще складывается впечатление, что рыжих девиц в древнем Мидгарде недаром считали ведьмами. Все как одна они себе на уме.

И всё же навредить Тому он не хотел, давно забытое чувство необходимости защищать тормошило Тора.

— Что? — опешил Хиддлстон.

— Выйди из машины, — Тор повернул голову к актеру, и взгляд его сказал о многом: о ненависти и злости, о несдержанности и кипящем в сердце гневе. Хиддлстон впервые видел такой колорит отрицательных эмоций, не каждый актёр способен сыграть подобное, уже не говоря о том, чтобы прочувствовать в реальной жизни.

— В чём дело, Тор? Поехали в другой ресторан, если хочешь.

Том не заметил момента, когда Тор переменился, и это настораживало. Что он, Том, сделал если богач вдруг вышел из себя.

— Я хочу, чтобы ты убрался отсюда! — рявкнул Одинсон, теряя терпение.

— На улице дождь, и меня, очевидно, ударит молнией, если я выйду, так что нет, я с места не сдвинусь, — настороженно ответил Хиддлстон.

— Ты совсем дурак, или временами на тебя нападает? — процедил Одинсон, и его пудовая ладонь накрыла дрогнувшее колено актёра. — Если ты не выйдешь, то я тебя ударю.

Тор подался чуть вперёд, и в его взгляде ясно виднелись молниеносные вспышки, Том не был напуган, хотя Одинсон настойчиво приблизил свою перекошенную гневом физиономию к его лицу, словно в какой-то первобытной манере запугивания. Хиддлстон нащупал кнопку ремня безопасности и отстегнул его. Избалованный богач отнял ладонь от его ноги, и актёр немедленно покинул машину, а дверцу захлопнул с такой силой, словно хотел голову Тора прищемить и оторвать.

Хиддлстон оказался под проливным дождём. Он весь вымок за какие-то пару минут, пока стоял и приходил в себя на пустующей стоянке. Когда же он опомнился и вышел из ступора, то побрёл по асфальтированной дорожке вдоль аллеи. Шум дождя немного успокаивал. Гром стихал. Том просто шёл вперёд по равнодушной аллее, меланхолично поглядывал на пустующие лавочки и сам не знал куда направляется.

С тех пор как Тор появился на горизонте, жизнь стала на удивление непредсказуемой, непонятной. Актёр решительно не понимал этого странного богача: то сам к нему лезет, то выгоняет. И, что казалось британцу ещё более странным, он сам ведёт себя неразумно, сперва несгибаемо стоит на своем, а теперь вдруг приглашает на свидание. Том даже готов был допустить их связь, чтобы просто отвязаться. Он не видел другого выхода и просто смирился со своей участью. А что, собственно, в этом такого? Он отлично знал, как некоторые актрисы добиваются ролей в хороших картинах, наверное, и мужчины тоже так поступают, коль скоро подворачивается случай. Мог бы и он не строить из себя принца.

Воспоминания о детстве, конечно, изрядно пугали его, хотя по большому счёту в памяти остались только детали, которые хотелось забыть больше всего. Боль так или иначе забылась, униженное достоинство скрыла актёрская маска, а детская наивность растворилась в прагматизме.

«Надо было дать ему с самого начала. Три минуты унижения и пыхтения за спиной, а там свобода… может, ещё пару удачных фильмов», — жестоко подумал Том, вытирая мокрое лицо от капель дождя, он поднял голову, а ливень-то закончился, накрапывал только немного.

— Том!

Хиддлстон обернулся, словно звали его. Просто реакция на собственное имя, может, кто-то ошибся? Или позвали другого Тома, у которого нет проблем. Но ошибки не было. Хиддлстон стоял как вкопанный, а к нему быстрым шагом буквально летел Одинсон, казалось, вот сейчас он ему точно вмажет.

За что? А просто так! Это же Одинсон, у него всё не как у людей.

Хиддлстон между делом замечает, что на богаче мокрая одежда, словно тот только что из фонтана вынырнул. Белокурая грива мокрая как тряпичные лоскуты, волосы липнут к лицу. Одежда прилипла к мощному телу. Том беспокойно сглотнул, но с места не сдвинулся. Будь что будет.

— Что ещё, Тор? — устало спрашивает Хиддлстон и вдобавок чихает, едва успевая прикрыть ладонью рот, а затем шмыгает носом.