Чургат – старое тюрко-татарское название посёлка «Красный Ключ», расположенного на берегу Камы недалеко от современного города Нижнекамска.

Короче, тут дело такое – к какому языку относится слово «чур».

Не знаем-с…

Не велено-с…

Пущать-с…

Генерала ждём-с…

Которых так много у Салтыкова-Щедрина в его сатирических рассказах и романах.

Не перевелись они и теперь на Руси, слава тебе Господи!..

Дела обстоят почти так же, как сказал об этом великий сатирик 150 лет назад: «Многие склонны путать два понятия: «Отечество» и «Ваше превосходительство».

Ладно, куда я пошёл…

Очень может быть, что раньше, в допотопные времена и тюрки, и угро-финны, и славяне верили этому Чуру, как какому-то общему языческому божеству.

Раз начали с классиков русской литературы, несколько слов скажем про М. Ю. Лермонтова, поскребём (кырабыз) дальше…

Ах, не совсем «русское происхождение» у этого великого русского поэта!

Про шотландские корни я уже молчу, об этом написано во всех учебниках. Никогда не афишируются только его тюркско-татарские корни.

А были ли у него такие корни?

А как же!

Невысокого роста, чернявый…

Посмотрите на портрет его матери. Она брюнетка, москвичка и явно из тюрков. Кстати, перед смертью Лермонтов командовал казачьей сотней, которая ему досталась от Руфина Дорохова, человека тоже отчаянного. (Прототип толстовского Долохова в «Войне и мире».) Командовать казачьей сотней может только казак, то есть тюрок. И кстати, есть сведения, что эти отчаянные головы и башибузуки (от тюрко-татарских слов: «баш» – голова, «бозык» – испорченный) любили его беззаветно.

Между прочим, есть данные и о том, что противная сторона – чеченцы не стреляли в него; перед боями Лермонтов с себя сбрасывал одежду с эполетами, оставаясь в яркой, красной рубахе. Чеченцы знали, что в рядах русской армии воюет поэт. Убивать поэта у чеченцев считалось дурным знаком. Так что, получается, чеченцы его берегли, а убил свой, русский.

Ну что ж…

Яркий пример «хороших» и плохих» народов!

Плохих народов не бывает.

Бывают плохие люди.

(Народы становятся «плохими» в исключительных случаях – когда они встают на четыре ноги зверя, это было во время войны.)

Вот отрывок из стихотворения Лермонтова «Валерик».

Кстати, произведение, скажем…

Просто гениальное.

Это пик его поэзии. Почти все романы русских и советских писателей о войне навеяны духом этого стихотворения. Давайте почитаем несколько строк:

А вы не находите…

Это не по годам развитый человек…

Когда сидел в кругу этих горцев, он вглядывался в их лица…

И находил… себя?

Вы думаете, человек, который свободно читал по-английски Байрона и Вальтера Скотта, который в совершенстве знал немецкий и французский языки, как свой собственный (свидетельство Акима Шан-Гирея, друга детства и троюродного брата со стороны матери; кстати, он чингизид и внук крымских ханов Гиреев), – не будет интересоваться языком своих предков?

Кавказ Лермонтов любил беззаветно.

Он в Пятигорск (Биштау) начал приезжать с четырёх лет вместе с бабушкой, которая души не чаяла в нём.

Потом в шесть лет.

Потом в одиннадцать лет.

А к концу своей короткой жизни Лермонтов уже, видимо, не приезжал… А возвращался на Кавказ. Как в родные места.

«Горы Кавказа (от тюрко-татарского – «Каф-Тау») для меня священны, вы к небу меня приучили, я с той поры всё мечтаю о вас и о небе».

Мы, когда ещё учились в восьмилетней школе нашего аула, всем классом обратили внимание на то, что Лермонтов в своём романе «Герой нашего времени» постоянно употребляет татарские слова: «кунак», «яман», «яхшы», «юк», «баш», «Азамат» и т. д.

Кстати, кумыкский писатель Мурад Аджи утверждает, что Лермонтов служил именно там, где живут кумыки, которые разговаривают на том же чистейшем, как горный воздух, тарабарском языке – более чистом, чем даже язык казанских татар, так как в современном татарском литературном языке много арабизмов и фарсизмов. Между прочим, ещё в школе, изучая на уроках русской литературы роман «Герой нашего времени», я всегда думал, тот ли это язык, а именно – наш ли это язык, слова из которого употребляет великий русский поэт в своём романе? Если это так, почему на уроках литературы никто не говорит об этом?

Сейчас я скажу всем сомневающимся учащимся школ: Лермонтов употребляет ТОТ САМЫЙ ТЮРКО-ТАТАРСКИЙ ЯЗЫК, на котором говорим мы, казахи, киргизы, узбеки, туркмены, турки, азербайджанцы, татары, кумыки, башкиры и ещё 200 миллионов тюрков, которые живут в мире.

Так что не прибедняйтесь.

Нас довольно много во всех частях земного шара.

Так что изучать и знать тюрко-татарский язык есть смысл: это красивейший, совершеннейший и древнейший язык мира.

Когда будете изучать историю, обратите внимание: это тот же самый язык – и у древних шумеров, и, пожалуй, у фараонов, и в древней Европе, и в древней Азии, и на Алтае, и в Сибири, и в Китае, и в далёкой Америке, где в индейских языках человек называется «иши», то есть «кеше», как в современном татарском…

Так что мы стоим перед началом великих открытий.

Кстати…

Тут я употребил интересное слово «начало».

Впереди этого слова стоит картуз-приставка на-, под которым лежит корень тюрко-татарского слова «ачу», «ачылу» – открыть…

Не менее интересно тут и слово «впереди».

Убираем кафтан-приставку в-.

Пер-ед.

Данное слово, вернее, даже сам этот предлог, видимо, происходит от тюрко-татарского слова «бер». Предлог в русском языке обычно стоит в-пер-еди, пер-вый – беренче. Так что тут непочатый край работы будущим языковедам.

А вот слово «пер-вый»…

Тут корень опять тюрко-татарский – «бер», то есть один.

Так поёт в кинофильме «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» Юрий Никулин с гитарой, который играет там Балбеса. Его слушают двое закадычных (от тюркского слова «кадык» – крепкий) друзей, Трус и Бывалый.

Поёт, между прочим, Юрий Никулин почти по-татарски. В этом маленьком отрывке в три строчки песни Балбеса тюркизмов целых (от тюрко-татарского слова «тулы» – полный) 4 штуки!

Постой – от тюрко-татарского – «стан» (Казах-стан, Татар-стан, Узбеки-стан, Киргиз-стан).

Паровоз (пар-о-воз).

Колёса  – от тюрко-татарского – «куласа».

Тормоз  – от тюрко-татарского – «тор»; «тору»  – стоять.