Желание говорить с этой дамой ещё о чём бы то ни было, развеялось как дым под порывом ветерка. Григорий встречал таких людей и знал, что хлебнёт из-за этой женщины лиха. Поэтому, сказав все, что счёл нужным, он встал и направился в пещеру. Ему тоже было чем заняться.

Там он подошёл к пленнику, тот был в сознании, и с тревогой во взгляде, наблюдал за непонятной для него суетой некоторых из чужаков (тех, кого он мог видеть). Заметив подходящего к нему Гришу, охотник вздрогнул, что-то замычал и постарался отползти. В путах, он как мог, извивался, старался отбиваться и этими движениями, напоминал червя. Гриша, долго не мудрствуя, схватил аборигена за связанные ноги, поймал их во время очередной попытки дикаря, ударить ими. И собирался было потащить аборигена к выходу.

У него уже возникла идея, как можно попробовать управлять этим дикарём. Дело в том, что его родители любили советские фильмы. И помимо комедии "Ирония судьбы, или с лёгким паром‟ в их фильмотеке было много других произведений советской киноклассики. И они, по много раз, всей семьёй, пересматривали "Земля Санникова‟, - с раннего детства приучали сына к хорошим фильмам. Так вот. В том кинофильме присутствовала сцена, когда шаман, проведя определённый ритуал, взял одну дикарку под полный свой контроль и заставил её делать всё, что ему было нужно, помимо её воли. Вот и решил Гриша, попробовать провернуть нечто подобное, вдруг получится. Ну, очень ему был нужен человек, знающий как можно выживать в местных условиях.

И вот возникла промежуточная проблема, как доставить дикого охотника к дереву, где можно было провести "ритуал‟ подчинения пленного своей воле. Если волоком, то у невольника будет подрана шкура - до костей, при таких последствиях транспортировки, нет гарантии, что дикарь не умрёт от заражения. Ну а если постараться отнести на своём хребте, то возникает новая проблема, как закинуть на плечи, и нести активно брыкающееся тело? Вот такая ситуация, что как не сделай, везде свой клин. И как разрешить подобную задачку, неизвестно.

После недолгих раздумий, проблема была разрешена, пусть и не совсем гуманным способом. Так что, пусть зря не надрываются правозащитники, их возмущения всё равно не долетят до здешних земель и значит, не будут услышаны. Сильный удар под дых. Пока абориген восстанавливал дыхание, Гриша поспешно развязал верёвку на ногах. Резать её не хотелось, так как пополнить запасы было нечем. Он считал, что пусть со временем удастся наладить производство бечёвки из местных материалов, то по прочности они будут значительно уступать уже имеющимся в наличии. И, несмотря на спешку, не собирался пользоваться ножом. Успел. Пленный уже почти восстановил своё дыхание, когда Акимов, жёстко взял его на конвоирование и повёл. В душе, Гришке было жалко этого щуплого, невысокого человека, как-никак, это он, Акимов со своими товарищами вторгся на его земли и абориген пришёл, чтоб узнать кто такие эти наглецы, и наказать их. Наверняка, охотничьих угодий еле хватает, чтоб прокормить всё племя. И неизвестно откуда появившиеся чужаки, обрекают весь род на голодное существование. Парень всё это понимал, но согласиться с этим не мог, ибо решение по справедливости, это самоубийство вей группы попаданцев.

Местный житель больше не сопротивлялся. Точнее делал это недолго, ему хватило парочки демонстраций, во время которых, связанные сзади руки резко дёргались вверх, после чего, попытки освободиться прекратились сами собой. Гриша, с одной стороны, в глубине души жалея пленника, с другой стороны, прекрасно понимал, что здесь не место для сантиментов, и любые попытки проявить доброту, окружающими, будут восприниматься как слабость. Поэтому он и не миндальничал, действовал грубо, не в чём не проявляя своих переживаний. И в данный момент был сосредоточен на конвоировании. Он даже не обратил внимания на то, что кто-то поинтересовался, куда это он, с таким зверским оскалом, повёл невольника. А может быть, только сделал вид, что не услышал вопрошающего. Впрочем, когда добрались до места, где Григорий собирался проводить свой эксперимент, его догнала Ольга. Оказывается, это она интересовалась дальнейшей судьбой аборигена. И выслушав объяснение, ненадолго задумалась и согласилась участвовать в лицедействе. Акимов подозревал, что его девушкой двигало не сколько любопытство, сколько желание продемонстрировать свои права на единственного мужчину. Но он всё равно согласился.

- Только когда я начну шаманить, ты мне подыграй. Например, пританцовывай или лучше подпевай. Выдай этакий речитатив, например: "У-у-а, у-у-а,...‟ - И главное поритмичней.

- А зачем?

- Для антуража. Мол, ты моя ученица, или помощница. Да и абориген будет считать, что его неволит два человека, значит и шансов на сопротивление, у него нет. Быстрее сдастся.

- А ты уверен, что у тебя получится?

- Надеюсь на это. - Гриша как раз закончил привязывать человека к стволу дерева, и, повернувшись к своей девушке, неуверенно пожал плечами, после чего, посмотрев куда-то в сторону, жёстко добавил. - Должно получиться, иначе я буду вынужден его убить. В этом мире, отпускать на свободу никого нельзя, особенно этого. Сто пудов, приведёт соплеменников и повторит ночной набег. Только с учётом допущенных ошибок.

Как показалось самому Грише, шаманство у него получалось на высшем уровне. Он выплясывал, подражая киношному герою, грозно завывал, закатывая глаза, временами изображал, что выхватывает правой рукой, с тела своей жертвы, какие-то, только ему видные материи и складывает их в правую ладонь. Смотреть на привязанного охотника было невозможно, его лицо обезобразила маска ужаса, он извивался, стараясь вырваться и если бы во рту не было кляпа, наверное, давно бы орал. Григорий, видя эти страдания, еле сдерживал себя, чтоб не прекратить это представление. Но продолжал, оправдывая себя тем, что таким способом, спасает не только себя, со своими товарищами, но и этого несчастного. Когда дело дошло до того, что Акимов скомкал воображаемую эфирную плоть, и бросил её в пустой солдатский котелок. Истязаемым овладел такой ужас, что казалось, что его глаза, вот, вот вылезут из глазниц. И дёрнул же Григория чёрт, изобразить, что он пьёт полученную субстанцию. Подопытного затрясло, после чего, его тело резко обмякло.

"Ты убил его! - Закричала Ольга и первой кинулась отвязывать тело аборигена. - Слышишь, как он хрипит? Он умирает!‟

Пленный упал, свалился на землю как тряпичная кукла. К моменту, когда его избавили от пут, дикарь смолк и не издавал ни звука. Гриша, в надежде, что это обычный обморок прижался ухом к груди охотника, его сердце и в самом деле не билось.

"Пусти меня‟. - Коротко приказала девушка. И как только Григорий посторонился, резко ударила своим маленьким кулачком в грудину бездыханного аборигена.

И откуда в ней взялась отвага, ведь Оля до жути боится покойников. Непонятно.

Старший Волк оказался прав. Охотник не дружественного племени исчез, а вместе с ним, ушли все его трое товарищей. Ушли тихо, как будто их здесь и не было. Как только жрец убедился, что он и его лучший ученик остались одни, если не считать демонов, старик, кивая в нужном направлении, еле слышно прошептал: - "Щенок, видишь вон те камни, с густыми зарослями травы. Ползём туда. С того места будет прекрасный обзор всего селения этих демонов. И даже ночью, мы сможем видеть любые перемещения возле их пещеры. А самое главное, нас там искать не будут, туда трудно попасть незамеченным‟.

Мальчишка понимающе кивнул, и не слова не говоря, ничего не уточняя, последовал за своим учителем. Ничего не поделаешь, парень, как и все подростки его племени, привык подчиняться старшим. Они не пошли напрямую к месту, откуда собирались продолжить наблюдение, а сделали весьма большой крюк. И даже после принятия такой меры предосторожности, они несколько раз были на грани обнаружения, и если бы не беспечность прислужников того, чьё имя нельзя произносить, их могли несколько раз заметить. Но всё обошлось.