— Что это? — внимательно рассматривает что-то, но Мари лишь непонятливо спрашивает:

— О чём ты?

— Об этом, — он указывает на странные мелкие шрамы на её левом запястье.

Три ровных линии, не соединённых между собой, но представляющих собой треугольник.

— Наверное, поранилась где-то, — тихо отвечает Мари, дёргая руку. С лёгкой настороженностью рассматривает запястье, а затем резко переводит тему, дабы Уилл хотя бы сейчас позабыл об увиденном, ведь ей не хочется отвечать на вопросы, на которые она даже не знает ответа:

— Так Нико тебя попросил? — поднимает глаза на Соласа, в то время как он поднимается на ноги.

— Да, он. Ты ведь дочь Аида, почему я не чувствую твою энергетику? — произносит он, щуря глаза.

— Не знаю, ты ведь сын Аполлона, — пожимает плечами Мари, невольно вспоминая про Тэда. — Мы ведь вроде-как противоположности, наверное, — допускает, но искренне сомневается.

— Не со мной, — хмыкает Уилл, подмигивая ей. — Просто мы чуть-чуть разные, а твой брат и вовсе моё отражение, — берёт склянки, зажимая их между пальцами.

— Ты о Нико? — на всякий случай переспрашивает она, в то время как собственный взгляд скользит по всему, постоянно возвращаясь к собеседнику, замерявшему у двери.

— Да, о ди Анджело, — говорит Уилл, оглядываясь. Заглядывает в проём, внимательно вглядываясь вдаль. — Вот именно этого парня я и жду сейчас, я видел выходящего от тебя Питера, поэтому думаю, что скоро и твой брат появится. А потом мы обсудим кое-что, — он едва заметно улыбается, но Мари подмечает это.

Несколько секунд проходит до того момента, как её осенит идея:

— Вы встречаетесь? — тут же мысленно даёт себе подзатыльник за такой прямой и странный вопрос.

— Что-то типа того, — хмыкает Уилл. — Ну, я пойду, поищу его, а ты отдыхай, — Мари кивает. — И не вставай, сил ещё мало. Попей нектара из того стакана, — пальцем указывает на тумбочку, а затем скрывается в коридоре.

Девушка едва заметно пошатывает головой, а затем устало ложится на спину. Несколько секунд смотрит в потолок, а затем уходит в свои мысли, так внезапно проснувшиеся в голове.

Нико и Уилл Солас. Её хмурый брат и этот добродушный сын Аполлона, в котором не видно ничего плохого.

Противоположности всё же притягиваются, точно как они с Питером.

— Ох чёрт, — она резко садится, замечая лежащий на тумбочке телефон. Резко хватает его, уже собираясь позвонить сводному брату, когда замечает дату, что высвечивается на экране.

— Твою же дивизию, — начинает набирать совсем другой номер, тут же начиная говорить:

— Да, здравствуйте, я звоню по поводу заказа на имя «Вуд». Да, картина. Большая, помню. Можно изменить место доставки? — проводит рукой по лбу, выдыхая, колгота слышит положительный ответ. — Я вышлю его сейчас на этот телефон, это устроит вас? Прекрасно. спасибо большое, хорошего вам дня, — нажимает на красную кнопку, откидывая телефон в другую сторону.

17 мая. А она совсем забыла о Дне Рождения, да ещё и спала. Слава богам, что заказала подарок Лили ещё месяц назад.

Внезапно она сдвигает брови к переносице, вспоминая о кое-чём.

Знак на запястье.

Мари осторожно поднимает руку на уровень глаз и внимательно разглядывает левое запястье.

Треугольник без уголков.

Это похоже на шрам, или скорее на умышленные порезы, будто кто-то хотел оставить метку.

Но при это они не свежие, им будто бы по меньшей мере полгода или год.

Вот только Мари не помнит, как они появились, и в то же время чётко осознаёт, что на горе Тамалпаис их ещё не было.

***

Так как вас, возможно, интересуют и другие люди, мы любезно расскажем, что же ещё успело произойти за эти два дня.

Вернувшись в Лагерь, Перси тут же направился в Лазарет к Аннабет. И радости его не было предела, когда оказалось, что девушка очнулась вчерашним вечером благодаря помощи неизвестной девушки, представившейся именем Джесс. Джексон так и не объяснил, кем же являлась русоволосая, а лишь крепко обнял свою девушку и поцеловал, широко улыбнувшись.

Вплоть с приезда полукровок в Лагерь за спящими Мари и Нико следил Уилл Солас, который буквально проводил все эти дни и ночи в лазарете. Как только ди Анджело очнулся, они успели побеседовать обо всём, а затем сын Аполлона честно пообещал Нико помочь девушке.

Пост сидящего рядом с кроватью Мари поочерёдно сменяли Нико, Лили и Питер, хотя большую часть времени этим занимался именно последний из них.

Дин в это время был предоставлен самому себе, не учитывая того, что Лео любезно устроил ему экскурсию по всему Лагерю и его достопримечательностям, а так же познакомил с жителями домика Афродиты. Как ни странно, они с Дином сразу же нашли общий язык и, так сказать, приняли довольно-таки приветливо.

Параллельно с этим в течении дня он узнал о Дне Рождения Лили, отчего был крайне удивлён, но быстро сообразив, что к чему, отправился на поиски подарка и затем успешно вернулся в Лагерь, направившись к девушке, что как раз уединилась на холме. Конечно же, он предводительницы забросил купленную вещь к себе.

Всё шло к тому, что окончание их поиска должно было быть спокойным и мирным. И вроде-как таковым оно и собиралось быть.

***

Казалось, этот день должен был пройти прекрасно — по крайней мере утро Лили было хорошим и само начало дня в целом складывалось как нельзя лучше.

Наведя губы красной помадой и улыбнувшись самой себе в зеркале, девушка вприпрыжку направилась к выходу из домика Посейдона, напевая под нос услышанную где-то недавно песню. Расслабленное выражение всё никак не хотело сходить с её лица, и, возможно это наоборот означало необычайное везение, которое вполне могло сопровождать её в течении всего последующего дня.

Проснувшись примерно с полчаса назад, Лили обнаружила, что в домике Посейдона кроме неё никого больше не было. Это было похоже на то, что братец решил с утра пораньше смыться либо прогуляться, либо встретиться со своей ненаглядной.

Нет, конечно, Лили против Аннабет не имела ничего плохого, напротив, дочь Афины казалась ей очень даже интересной и своеобразной личностью, чем-то похожей в некоторых отдельных чертах на Мари.

Лучи солнца мягко освещали комнату, у противоположной стены блестела вода в фонтанчике. Умиротворяющий друг текущей жидкости так хорошо успокаивал Лили, что в последние дни ей даже нравилось просто сидеть, ничего не делая и только лишь слушая звуки воды.

И так, мы далеко отошли от происходящего в данный момент.

Коулман порядком порадовало отсутствие чего-либо как в доме, так и на его крыльце. Последние Дни Рождения Лили проходили в весьма странной обстановке: она получала в среднем три-шесть нормальных подарков от близких (или же попросту добрых) людей, а остальными же являлись гневные открытки типа «Сдохни наконец-то, сучка!» или «Стареешь, шлюха», или что-то в этом роде. Да, это порядком смешило саму девушку, но в то же время и слегка огорчало.

В каком-то плане понятие «семьи» не являлось ей знакомым. Да, у неё была приёмная семья, состоящая из двух родителей, что, несомненно, любили друг друга, но не рассчитывали взять такого странного ребёнка из приюта. Теперь же они попросту не хотели никуда её отправлять, всё же решив довести дело до конца и вырастить из этого чуда какое-то подобие хорошего человека.

Но выходило из рук вон плохо, поэтому их отношения всё никак не хотели налаживаться.

Лили двинулась размеренным шагом в сторону столовой, попутно оглядываясь по сторонам, и подмечая, что уже по крайней мере половина лагеря активно бодрствовала. В это же время она только-только собиралась на завтрак, попутно пытаясь найти среди подростков знакомые лица.

Дочь Посейдона остановилась прямо на входе, щуря глаза. Столовая была полупустой, но остальные также завтракали, обсуждая каждый своё.

Повернув голову налево, Лили заметила пустой стол, за которым расположились лишь двое — черноволосый парень и девушка, которая с какой-то странной живостью рассказывала ему о чём-то, но в следующий момент резко остановилась, заметив дочь Посейдона.