Мари поднимает живой взгляд на Питера, тот отвечает лишь лёгким восторгом, теперь уже скользя ладонями по телу дочери Аида.

Томный выдох где-то в районе его уха. Хаотичные движения ладоней Мари, что так и тянется вверх — к нему.

И вновь Стивенс целует её, чувствуя вкус бархатных губ. Поглаживает большими пальцами нежные щёки девушки, испытывая трепет.

Три шага назад. Взгляды, что встречаются где-то между ними.

Осторожно ложатся на кровать. Продолжают целоваться, попутно раздеваясь. Мари через голову резко стягивает футболку, цепляя волосы, что затем медленно каскадом рассыпаются по плечам.

Забыть обо всём.

Любить и быть любимым.

И потеряться в ком-либо до конца веков.

Снимает лифчик, откидывая куда-то далеко. Невольно чувствует холод, но затем Питер вновь приближается к ней, целуя.

Мари кажется холодной, он — горячим. Ей становится тепло, отчего они так и не отдаляются друг от друга, постоянно соприкасаясь голыми телами.

Номер закрыт, никто не посмеет потревожить их в ближайшее время.

— Ты хочешь этого? — шёпот Питер тихий, но она так же тихо отвечает:

— Да, — разгорячённые губы накрывают её, заставляя дугой изогнуть спину, потянувшись к нему.

Эта ночь становиться их ночью. Не обычным временем для сна, а скорее моментом долгожданной разрядки обоих.

Мари и Питер тонут друг в друге, в этой внезапно возникшей между ними маленькой бесконечности.

Комментарий к Глава 19

Извините за долгое отсутсвие(

Могут быть опечатки. Осталось только 2 главы + Эпилог, так что дело близится к концу…

========== Глава 20 ==========

Ухмылка на лице Мари расцветает как-то по-странному легко. Свежий воздух, редкие просветы тёплых лучей солнца меж крон деревьев — только природа и они сами.

И плевать, что прямо сейчас дыхание к чертям сбивается, ведь они только и делают, что стабильно идут в гору в течении последнего часа.

— Перси, ты точно не засклерозничал? — усмехается измученно Лео, явно пребывая в раздраженном состоянии. — Смешно, но я уже выдохся — видать, на раннюю пенсию выходить надо, — он показательно хватается за спину, издавая стон.

В паре метров справа Лили заливается смехом, Дин рядом с ней делает то же самое.

В мыслях Мари невольно сравнивает этих двоих, находя слишком много схожестей. Вот уже давно она подмечает, что они в самом деле очень похожи друг на друга.

— Почему ты улыбаешься? — внезапно спрашивает Питер, заглядывая в тёмные глаза девушки с лёгким недоумением. Только на секунду на лице Мари замирает лёгкое замешательство. Затем, сообразив, она фыркает с сарказмом, глядя на его чумной взгляд и взъерошенные волосы:

— Ты сейчас слишком смешной, — озорной огонёк вновь загорается в её глазах. Питер поджимает губы, в лишний раз взъерошивая тёмные волосы.

— Ты ведь никогда не улыбаешься, — припоминает ей сын Гермеса, мысленно прокручивая воспоминания последней недели. Возможно, он ошибается, но всё же большею частью он прав.

— Это разве стало официальным запретом? — их короткий разговор заканчивается этой фразой Мари, ведь Питер уже не слышит его, уходя глубоко в свои мысли.

Неделя, или чуть меньше. Им понадобилась всего неделя, чтобы начать относительно доверять друг другу, чтобы увидеть в друг друге интересных людей, достойных их внимания.

Тэд ушёл, но правдой ли были его мысли о том, что он — пятый лишний в этой компании? Быть может, всё это было глупой ошибкой, а на самом деле они имели некую связь.

Смешно, правда. Но создаётся такое странное впечатление, будто их судьбы в будущем вновь пересекутся. Хреновы пророчества большею частью правдивы, как бы всем не хотелось, чтобы они были таковыми.

Мари и Питер. Дин и Лили. Тэд и они.

Почему он всё никак не может понять, что его волнует? Странное поведение и состояние Мари, или сами слишком быстро происходящие события?

Или хреново яблоко в рюкзаке Перси?

И где твоё спокойствие, Стивенс? В окно улетело вчерашней ночью, да?

А ведь никто так и не узнал, что произошло между ними…

Правда, после хитрой усмешки дочери Посейдона, адресованной именно ему, он уже в этом сомневался.

— Я точно уверен, что нам осталось недолго, — утешающе произносит Перси, в ответ получая лишь общий стон. Сын Посейдона закатывает глаза, делая вид, что не слышал этого.

Казалось, что идти оставалось ещё далеко. Множество деревьев создавали какую-то странную атмосферу спокойствия, в то же время вовсе не представляя собой лес. Просто деревья на горе над самим Сан-Франциско.

Состояние Нико и Мари уже относительно стабилизировалось, ведь из Сакраменто ребята предпочли поехать на обычном транспорте. В принципе, в этом-то и была основная причина их долгого пути на гору — в целях экономии сил детей Аида. Ведь им с таким-то количеством денег предстояло ещё добраться на другой конец страны.

Деревья прекращаются по-странному внезапно, будто что-то постороннее нагло вмешалось в природу горы.

Но их также сменяют эвкалипты. Вершина горы Тамалпаис приветствует их странной тишиной. Солнце начинает печь макушку, указывая на своё неизменное присутствие.

— Там что, дракон?! — тихий писк Лили слышит каждый из них. Мари резко поворачивает в сторону подпруги и тут же ошеломлённо замирает:

— Серьёзно? — это скорее походит на нервный смешок, но в это и вся соль.

И правда, огромная туша мифологического существа спит, клубком свернувшись вокруг красивой, цветущей яблони. На ней блестят в лучах солнца золотые яблоки.

— Говорите потише, это удача, что он спит, — произносит Перси, осторожно тяня сестру за локоть назад, чтобы та отошла от дракона подальше. — Познакомьтесь с Ладоном, грубо говоря, хранителем Сада Гесперид, — то, с какой осторожностью сын Посейдона отступает от дерева и просит того же от остальных, даже не удивляет. Ведь, если их не обманывает зрение, у Ладона по меньшей мере три или четыре головы, а хватило бы и одной, чтобы спалить их к чертям собачьим.

— Давно ты был тут? — навеселе спрашивает Лео, кривя губы в усмешке.

— Мне было тринадцать, — отвечает Перси, в то время как Питер подмечает заметно похмуревшего (ну, по крайней мере выглядящего ещё хмурее) Нико. Вопросительно смотрит на Мари, которая в лёгком удивлении пожимает плечами.

Или же просто делает вид, что не понимает.

Не ей воротить прошлое собственного брата, и не ей без спросу совать свой нос не в своё дело.

Мари искренне уважает определённое личное пространство каждого, ведь ей самой большей частью необходимо держать на расстоянии ото всех. Проще говоря, таким образом и жизнь становится спокойнее, и заодно нету столько гневных комментариев по поводу её собственной жизни. ведь люди по умолчанию существа пытливые и всегда слишком интересующиеся тем, чем не надо.

— Нам туда, — Перси продолжает идти вверх, остальные следуют за ним. Вуд вырывается из омута мыслей, кидая короткий взгляд на спящего дракона.

— Смешно, что ты, Персей Джексон, всё также порой наивен, как был когда-то, — сын Посейдона замирает, медленно оборачиваясь.

Глазам каждого из них предстаёт высокая девушка лет двадцати с угольно-чёрными волосами, тёмными глазами и в греческой тоге.

Рядом с ней стоит девочка выглядящая помладше, но завораживает так же, как и первая. Схожесть обоих едва-едва видна, отчего предположение того, что они — сёстры, становится вполне реальным.

— Геспериды? — чуть недоумённо спрашивает Джексон, хмуря брови. Рука покрепче сжимает лямку рюкзака. Нико тем временем кладёт руку на эфес меча, а Лео тихо щёлкает пальцами, чувствуя мягкое тепло огня.

— Нас удивило, что вы всё же все решились придти сюда, учитывая своего соперника и обстоятельства, — рядом с черноволосой из тени выступает блондинка, складывая руки на груди. Прохладный ветер развевает их волосы, а те блестят в лучах солнца.

Парни невольно засматриваются, вызывая тем самым тихий смешок Лили. Мари поджимает губы, не отвлекаясь на этот вполне обычный феномен.