— Было приятно с тобой познакомиться, — создаётся такое впечатление, что Дин говорит искренне, но такого быть не может. Тэд знает, он тот ещё подарочек, поэтому вряд ли он кому-то понравился.

Их рукопожатия с парнями кажутся крепкими. Немой вопрос со стороны Лео он так и не слышит, а затем, когда Питер только-только открывает рот, чтобы о чём-то спросить, их окликает спустившаяся Рейна, сдержанно улыбнувшись:

— Пора, — она явно уже предупредила о своём уходе старшее поколение героев, поэтому они лишь обнимаются напоследок, прощаясь. Лили молчит, просто глядя на Тэда.

— Удачи вам с окончанием поиска, — произносит Новак, под конец обводя взглядом каждого. И игнорирует печаль, что почему-то разрастается где-то в груди.

Медленно разворачивается, начиная идти за тёмноволосой девушкой. Прямо перед дверями невольно замирает и оборачивается, подмечая про себя, что остальные так и смотрят им вслед.

Но его выбор уже сделан, поэтому рука толкает прозрачную дверь, а ветер резко бьёт в лицо.

Этот отрезок его жизни закончен, и кажется, что больше он уже не увидит этих людей. Такое впечатление, что он больше не нужен им, ведь эта часть их жизней, когда было необходимо непонятное взаимодействие пяти разных подростков, уже прошла.

Но нити судьбы разных людей всегда крепко переплетаются между собой.

***

Он входит тихо, появляясь на пороге и заставляя её задержать дыхание, удивлённо взглянув на парня. Мари несколько раз оробело моргает, а затем с тихим стуком ставит на журнальный столик уже полупустой бокал вина.

Белое, которое где-то раздобыли Лили и Дин, а затем отдали ей остатки. Как они это объяснили, чтобы расслабиться в конце долгого дня.

— Тэд ушёл только что, — смысл слов Питера доходит до неё только спустя несколько секунд. Лёгкое удивление отображается на её хмуроватом лице, а затем Мари поднимается на ноги. Стивенс заходит в номер, закрывая за собой дверь на замок.

— И…каково тебе?

— Скорее задам этот вопрос тебе, — усмехается он, подходя ближе.

— Вряд ли ты поймёшь, — вздыхает она, чувствуя всю досадность ситуации. И вновь эти смешанные чувства.

— Брось, я знаю, — она легко сжимает его запястье, тяня к себе. Питер щурит глаза, пока девушка раздраженно произносит:

— Не знаешь.

— Перестань паясничать, Мари. Это пугает, — тут же мысленно даёт себе подзатыльник, ибо этот аргумент начинает казаться очень впечатляющим.

— Просто ты не любишь, когда я так делаю, — Вуд улыбается, хитро вздёрнув нос вверх. — А мне нравится бесить людей, — на её лице расцветает таинственная улыбка.

— Ты истинная Слизеринка, — хмыкает Питер, ладонями уже скользя по её рукам, кажущимися в этот момент очень холодными.

И всё равно он к ней прикасается, позабыв об опасениях.

— Я — тёмная версия Грейнджер, — в голосе Мари сквозят гордость и самолюбие, но всё это — лишь прикрытие в данный момент, привычная маска, которую она упорно не хочет снимать.

— Тогда уж я сделаю свой выбор где-то между Пуффендуем и Когтевраном, — смеётся Стивенс, как раз уводя разговор в то русло, которое хочет девушка. Мир Гарри Поттера он знал даже не бегло, нормально — в конце концов тема субкультур иногда кажется вполне подходящей для разговора.

— Серьёзно? Даже на Гриффиндор не позаришься? — её тёплое дыхание он теперь ощущает где-то в районе собственной ключицы. Опускает глаза на тёмно-русые волосы, что прядями успели повыгорать на солнце.

— И не подумаю, — она тут же чуть отстраняется, заглядывая ему в глаза:

— Ты скучный, Питер, — Мари показательно поджимает губы, прищурив глаза. Они кажутся сейчас очень тёмными, но это не пугает, а скорее привлекает.

— Как и ты, кстати, — девушка морщит лоб, а затем чуть поворачивает голову вбок, в этот момент избегая взгляда его внимательных серо-голубых глаз. — Мы в этом схожи.

— Мы похожи во многом, — она поднимает голову, вмиг чувствуя уверенность. — Только ты добрый, а я злая, — чуть кривит губы в улыбке. — Всё просто, Стивенс — ты слегка слабохарактерный, а я слишком самовлюблённая сволочь, — её рука скользит по его плечу, затем смахивая с него невидимые пылинки. — В этом мы отличны от остальных, — клонит голову вбок, приопуская веки.

— Нет, мы просто приняли те штампы, которыми нас наградило общество, — Стивенс говорит то, что думает, и сейчас это кажется правильным. Их разговоры полны их мыслей, это почему-то тоже кажется слишком правильным. Будто они взаправду бегут от правил этого мира, выставляя всё так, как они видят это сами. — Это похоже на безысходность.

— Надо же, — медленно произносит девушка чуть отрешенно, отчего невольно кажется, будто она теряет интерес к разговору и собеседнику в паре сантиметров от неё. — Ты любишь меня веселить, ведь так? — внезапно спрашивает, облизнув губы.

— Мне нравится, когда ты кажешься несерьёзной, — усмехается Питер, выгибая брови.

— Правда? В этот момент, — она кажется наивным ребёнком, которого слишком интересует ответ. Но это — лишь иллюзия.

Так много «кажется» и так мало ясности в их жизнях.

— Чистая правда, — улыбается он ей искренне.

— Ты романтик, Питер, — она поднимает правую руку, пальцами касаясь его скулы. Ведёт медленно вниз, аж до подбородка. — Оставайся таким, иначе смоюсь ещё куда-то, — усмехается, заговорщически глядя на него.

— Кто сказал, что ты сумеешь ускользнуть от меня? Уж скорее это я сделаю, — она одёргивает руку, показательно резко произнося:

— И в тот же момент окажешься взаправду где-то в районе Полей Асфоделей, — а вот и черты дочери Аида, вот тебе и реальные гены.

— Угрожаешь, — не воспринимает угрозу в этот раз, как и в предыдущие.

— И не боюсь, — она самодовольно поднимает подбородок.

— Коварная, — его руки оказываются где-то в районе талии Мари.

— Какая есть, и, похоже, тебя всё устраивает, — она в свою очередь вновь касается ладонями его плечей, легко сжимая. Всё это время тихо смеётся. Смотрит в глаза, пока он смело отвечает, вновь намекая на кое-что другое:

— Брось смеяться, Мари, — он притягивает её ещё ближе, заставляя тут же оробело произнести:

— Это принцип жизни, — и где она берёт столько гордости?

— А что ж ты скромничаешь? — он усмехается, щуря глаза и играя бровями. Она вмиг серьёзнее, отвечая:

— Питер, не время для игр, — сжимает губы в тонкую полоску, но уголки их всё равно направлены вверх.

— Кто сказал, что я играю? — девушка легко вздрагивает, чувствуя, как их тела соприкасаются уже во многих местах. — Твоя чуйка, похоже, ошиблась.

— Она не ошибается, — обиженно отвечает, чувствуя, как что-то тут же больно колет в мыслях.

— Наивная, — усмехается Питер.

А Мари понимает, что не может ничего сказать, всё продолжая смотреть в его глаза. Их взгляды не отрываются друг от друга, а немой вопрос каждого так и застывает на губах.

Горло пересыхает, отчего оба сглатывают.

Взгляд вверх. Борьба где-то внутри грудной клетки, нервное облизывание губ.

Мари задыхается. Восхищённо смотрит на человека напротив, наконец чувствуя, как душу наполняет энергия.

Тонет в серых глазах, будто в прохладном небе.

Потрескавшиеся, бледные губы оттенка красного вина.

Не чувствуя ничего, всё равно думает, что это какое-то чудо.

Так странно, но одновременно с этим и легко.

Питер целует её нежно. Она закрывает глаза, сжимая пальцами курчавые тёмные волосы. Сладкие губы манят, заставляют девушку практически всем телом прижаться к телу Стивенса.

Будто в долгом полёте, когда ты остаёшься наедине с чем-либо.

Они вдвоём, и пусть весь мир подождёт.

Их движения неспешные, но осторожные. Будто боящиеся навредить.

Но в то же время отчаянные. Оба хотят забыться в друг друге.

Всё быстрее и быстрее, будто бы время для них вскоре иссякнет. Смятение, напряжение, благоговение.

Всё чувства сливаются в один сплошной поток, что заставляет задыхаться от недостатка воздуха.