— Грейнджер, — окликнул ее Малфой.
Гермиона встретилась взглядом с Драко, отчего-то смотревшего на нее с легкой ухмылкой.
— Ты согласишься.
Ей вдруг захотелось прокричать что есть силы “Нет! Нет!”. Но она промолчала, глядя, как Малфоя уносит зеленый всполох.
========== 5 ==========
— Отлично выглядишь, Гермиона! — Рон одарил подругу широкой улыбкой. — А я, как видишь, не удержался…
Он развел руками, неловко улыбаясь.
— Это моя вина, я опоздала, — отмахнулась волшебница, — война-войной, а обед никто не отменял, да, Рон?
— Ну, да… — смущенно согласился тот, возвращаясь к прерванной трапезе. — Раз ты называешь это войной, значит, было так себе?
Гермиона засмотрелась на увлеченного ростбифом Рона, прислушиваясь к себе — ничего. А ведь когда-то его имя и образ волновали, заставляя сердце приятно трепетать. Казалось, это было несколько жизней назад. А на самом деле — несколько лет.
Рон не был глупцом, лентяем, инфантильным маменькиным сынком, он не изменял, не игнорировал, не был холоден в постели и вне нее. Но случилось нечто вполне ожидаемое — они повзрослели.
Гермиона первая осознала, что они ждут от жизни не просто разного, но даже несовместимого. Когда сил и желания идти на уступки уже нелюбимому человеку, подавляя собственные стремления и вкусы, у нее не осталось, идиллия дала трещину, а вскоре и вовсе рухнула. Рон не понимал, что случилось с его Грейнджер, которая внезапно стала “другой”. Винил во всем ее новый круг общения, работу, саму Гермиону. Расставались болезненно, обрывая все контакты друг с другом. Через пару лет кто-то их них даже заметил, что пройти через это было тяжелее, чем отыскать крестражи.
Магглы обычно благодарят Бога, волшебники — Мерлина. Кого же стоит поблагодарить ей — Гермиона не знала. Но тайм-аут в общении с Роном и его семьей, который продлился чуть больше года, закончился словами случайно встреченной в Косом переулке миссис Уизли.
— Гермиона, дорогая, а детские влюбленности и должны оставаться в детстве. Единицы способны пронести их через всю жизнь. Мы с Артуром скорее исключение, чем правило. Кто-то за нас порадуется, но найдутся и те, кто — наоборот.
Было ли дело в крепкой многолетней дружбе, в том, что по словам Гарри, Рон “отпустил” их романтическое фиаско, или же в том, что неугомонный Джордж якобы подлил в его чай анти-любовное зелье — теперь уже не важно. Когда Рон снова вернулся в жизнь Гермионы, она поняла, как же скучала все это время по своему такому разному, но преданному и верному другу.
— Так себе, это слабо сказано, — наконец ответила Гермиона на его вопрос. — Тебе Джинни рассказала? Это ведь она все подстроила.
Грейнджер была очень сердита на рыжую миссис Поттер. И на Рона, который считал своим долгом покудахтать по поводу отсутствия развлечений в жизни Гермионы. И конечно, немного на саму себя за то, что когда-то так опрометчиво дала подруге зеленый свет в попытках найти для нее идеальную пассию.
— Я даже не могу назвать это свиданием, — вновь заговорила волшебница, — так, встреча двух идиотов. Джинни мне все уши прожужжала, как он увлеченно обо мне расспрашивал. И ему она сказала то же самое обо мне!
— Ну, был бы отличный повод для шуток, если бы вы друг другу понравились, — попытался вступиться за сестру Рон.
— Но мы не понравились! И чувствовали себя как два дурака!
Рон проявил несвойственные для него чудеса предусмотрительности и раскрыл перед подругой меню на разделе “Десерты”.
Гермиона любила проехаться ему по ушам нотациями о безмерном потреблении простейших эндорфинных радостей, вроде вкусной еды и выпивки, и бездумном потакании базовым инстинктам.
Вот пусть сейчас сама и потакает, ага, хотя бы один разик, может хоть успокоится немного.
— Джинни говорила, что он тоже помешан на чтении, знаниях, — Рон не преминул сложить пальцы латинской буквой V и сделать ими жест “типа” на последнем произнесенном слове.
Гермиона изучала раздел с десертами (да! его план сработал!) и на удивление сдержанно отреагировала на последнюю реплику Уизли.
— По-вашему, любой, кто умеет читать, автоматически становится отличным вариантом для меня? — спокойно спросила Гермиона, вызвав у Рона тихий смешок.
— Офигеть, Гермиона Грейнджер научилась шутить? — доверительно понизив голос, нарочито серьезно спросил повеселевший Уизли.
— А Рональд Уизли — слушать? — поддержала игру девушка.
Один из плюсов долгой дружбы — это, однозначно, возможность затрагивать в своих шутках болезненные темы друг друга и проходиться на по ним изрядной долей юмора или даже сарказма, снижая чувствительность в том или ином вопросе.
Друзья от души рассмеялись. Неудавшееся свидание уже не казалось Грейнджер чем-то вроде апокалипсиса и, возможно, младшая Уизли все-таки будет жить.
— Зато у тебя был повод классно выглядеть, — подвел положительный итог Рон утреннему рандеву подруги.
— Значит, все не зря, — Гермиона ответила на ободряющую улыбку Уизли. — Видишь, иногда нам полезно встречаться без Гарри, мы давно не разговаривали как сейчас.
Рональд многозначительно хмыкнул.
— Это потому, что ты обычно без остановки трещишь о своей работе.
Грейнджер демонстративно закатила глаза, как делала это всякий раз, когда Рон вступал с ней в спор. Сейчас этот жест вызвал у обоих лишь новую волну улыбок и смеха.
— А мне жаль, что Гарри не видит тебя такой, — заметил рыжий.
— Какой?
— Ну, такой. Живой, — неожиданно серьезно сказал Уизли. — Если бы я не знал, что план Джинни провалился, я бы решил, что вы с тем парнем отлично поладили.
Грейнджер слабо улыбнулась и покачала головой. Она и сама чувствовала себя как-то иначе последние дни, но признаваться в этом не хотелось. А Рон, как назло, не желал уходить от этой темы.
— Правда, Гермиона. Хреновая это идея, говорить о… Ну, после того, как мы… Как у нас, э-э, не получилось, ты как будто, — он замялся еще сильнее, подыскивая слова, — угасла что ли. Понимаешь? Ты вроде та же, но, черт, вокруг тебя одна рутина, какое-то болото. Никакого драйва. А ведь ты не такая, да?
Гриффиндорка слушала эту сумбурную речь и думала, что наверное, вот так неуклюже и спутано он сумел выразить то, что она так упорно отрицала. Вокруг одна рутина и болото, а она ведь не такая.
— Ты же не обиделась, что я это сказал? — обеспокоенно попытался оправдаться Рон, ерзая на стуле. — Просто я так рад, что ты сегодня совсем как раньше, как настоящая ты, шутишь, смеешься. С тобой сейчас так легко.
Уизли вдруг осекся, ожидая услышать типично грейнджеровскую тираду. Триггером получасовой лекции об уровнях ответственности, стремлении реализоваться и необходимости шагать по эволюционной лестнице вверх, а не вниз, было именно периодическое упоминание друзей о легкости, вернее его затянувшемся отсутствии, в общении с Гермионой. Но волшебница лишь рассмеялась в ответ и тепло похлопала его по руке, произнеся одними губами “все хорошо”. Чем окончательно повергла бедного Рона в шок.
— Мерлинова борода, Гермиона, — поразился Рон, — не растеряй этот настрой до встречи с Гарри, умоляю.
— Вряд ли мы скоро увидимся. Джинни сказала, он все время занят каким-то загадочным проектом, — отозвалась Гермиона, игнорируя трепыхания почуявшей неладное совести.
Не то чтобы она пыталась узнать, известно ли что-то Рону о связи Поттера с делом Малфоя, но все же. Если есть такой вариант, было бы непростительным промахом его упустить.
— Черт, рыжие поголовно не умеют держать язык за зубами, да? — обреченно спросил Уизли и тут же лично подтвердил свои слова. — Завтра все закончится. Будет повод отметить это, хорошенько оттянуться, ты ведь с нами?
— Что значит “Завтра все закончится”? Это Гарри сказал?
— Да, я сегодня был у него. “Рон, к утру ему конец”, — скопировав серьезный тон и жест, которым Поттер поправляет очки, процитировал Уизли.
— Кому? — ошарашенно переспросила Гермиона.
— Проекту этому, чему ж еще? — ответил, к счастью, не очень внимательный Рон. — Эй, закажи уже себе поесть, ты бледная как банши. А то с твоими пациентами кусок в горло небось не лезет. Вечно то драконью оспу, то фурункулез, то еще гадость какую притащат.