— Мистер Ретт Батлер? Серьезно? — девушка опустилась в кресло, с неприязнью встречаясь взглядом с молодым человеком.

*

Гермиона Грейнджер его удивила. Оказывается, она не заумная книга, которой придали невнятную внешность угловатой девчонки, а девушка.

Пожалуй, он впервые отметил это, когда увидел то интервью в журнале. Статью сопровождало большое изображение мисс Всезнайки. Вопреки ожиданиям, с колдографии на читателей внимательно взирала вовсе не сутулая растрепанная зубрила, а молодая женщина с копной аккуратных локонов и удивительно живым взглядом.

“И парой отнюдь недурных ножек!” — вдруг подметил он.

Драко Малфой сделал этот вывод неожиданно для себя, пока пересекал кабинет Гермионы Грейнджер от камина к креслам.

“Ноги Грейнджер? Ну-ну”, — одернул себя Драко, устраиваясь поудобнее. Он всматривался в пергамент, озаривший комнату яркой вспышкой света.

— Мистер Ретт Батлер? Серьезно?

— Мне нравится это произведение, — произнес Малфой, конечно, привычно растягивая слова.

Гермиона поморщилась: то ли от манеры, которой была произнесена фраза, то ли от того, что заносчивый говнюк Малфой знает и любит “Унесенных ветром”.

— Зачем ты пришел? Зачем скрыл свое имя? — колдоведьма постукивала палочкой по столу, рассматривая бывшего однокурсника.

Язык вряд ли бы повернулся назвать его красавцем, уж точно он был не похож на идеальных золотоволосых волшебников со страниц “Ведьминого досуга”. Но что-то приятное и цепляющее в чертах лица было.

“Статное и… породистое? Что за ерунда? Самоуверенный говнюк — вот характеристика в самый раз!” — мысленно фыркнула Гермиона.

— Десять баллов за вежливость, Грейнджер, — ехидно хмыкнул Малфой, — если ты всех пациентов так встречаешь, я удивлен, что они у тебя вообще есть.

Гермиона глубоко вдохнула и выдохнула. Его тон ее не удивил. Выдержка и профессионализм.

“Ну не засранец ли?” — услужливо подкинул внутренний голос риторический вопрос.

— Ты не ответил.

— Ах да, какой я бестактный, — наигранно удивился Драко и сделал эффектную паузу. — Я пришел, чтобы получить лечение. Невероятно, правда? — Малфой закинул ногу на ногу, демонстративно развалившись в кресле.

— А второй вопрос — почему не записался на прием под своим именем, ну, я полагаю, это не должно удивлять владельца частной консультации, если у него, конечно, есть хотя бы унция мозгов, — закончил Малфой, нарочито рассматривая свой маникюр.

Гермиона молчала, сверля Драко взглядом.

— Послушай, Грейнджер, — начал тот, прерывая затянувшуюся паузу, — ты не горишь желанием находиться со мной в одном помещении, я это понимаю. Но, увы, мне это безразлично. Сейчас мне нужна твоя заумная голова и профессиональные навыки.

“Кажется, мир сошел с ума, раз чертова Грейнджер — мой единственный шанс”, — Малфой неуютно заерзал в кресле.

Драко внезапно поднялся и, заложив руки за спину, показательно прошелся по кабинету. Грейнджер, мать ее, все еще не проронила ни слова. Его легкое волнение начинало перерастать в легкую панику.

Гермиона внимательно следила за бывшим однокурсником.

“Кожные покровы бледнее обычного, серые тени под глазами, бескровные губы”, — мысленно отметила она чутким взором профессионала.

— Ну хорошо, — спокойно произнесла Гермиона, — извинись за то, что годами вел себя как придурок, и перейдем к делу.

— Это шутка? Нам что, опять по двенадцать? — мгновенно вскипел Драко.

Малфой враждебно сощурился, наблюдая, как губы девушки подернулись тенью язвительной улыбки.

— Может, мне еще и на колени перед тобой встать? — прошипел Драко.

— Малфой, я не шучу, — предупреждающе произнесла Гермиона, — либо так, либо выметайся из моего кабинета.

Девушка кивнула на камин, смерив Драко презрительным взглядом. Она не сомневалась, что он уйдет.

Однако уходить Драко Малфой не собирался.

После войны под сводами поместья Малфоев с завидной периодичностью звучала фраза о том, что может их род — вовсе не род героев, но они превосходно выживают и приспосабливаются.

“Надеюсь, ее магловские мозги хотя бы вполовину так хороши, как все говорят. А не то я засуну ей эти извинения так глубоко в…” — Драко остановил внутренние излияния оскорбленной личности. Он выпрямился и, приторно улыбаясь, изобразил легкий поклон в сторону собеседницы.

— Грейнджер, пожалуйста, прости меня, — процедил Драко, буравя взглядом однокурсницу, которая, впрочем, смотрела в ответ не менее пристально, — за то, что имел неосторожность неоднократно задевать тебя и твоих милейших друзей в годы нашей ветреной юности.

Хотя глаза и метали молнии, губы Малфоя растянулись в угодливом оскале.

Выдержав триумфальную паузу, Гермиона приглашающе махнула рукой в сторону кресла, сопроводив жест не менее приторной, чем у Малфоя, улыбкой.

— Начнем.

========== 2 ==========

— Начнем.

Гермиона, не дожидаясь пока Малфой займет предложенное ему место, легко взмахнула палочкой, оставляя на зачарованном пергаменте сияющую золотом подпись. Еще один взмах, и пергамент поднялся в воздух и плавно поплыл в направлении Драко.

— Это наш с тобой договор, он…

— Знаю, — жестко прервал ее Драко, — я знаю.

Как только палочка Драко проделала необходимые пассы, подписывая магический контракт, тот на секунду завис в воздухе светящимся пятном, а затем рассыпался облаком золотых пылинок, растаявших в воздухе.

— Хочешь сохранить это в тайне? — поинтересовалась Гермиона.

Подобный вид чар, связывающий целителя и больного, насколько было известно самой волшебнице, никто кроме нее не использовал. Еще один пунктик, в котором магглорожденная Гермиона Грейнджер дала фору доброй половине магического сообщества.

— Не твое дело, Грейнджер, — сухо произнес Малфой, опускаясь в кресло.

“Ответ в стиле Драко Малфоя. Ничего не меняется, даже удивительно”, — отметила про себя Гермиона.

Память услужливо подкинула картинку, где трое друзей стоят в одном из коридоров Хогвартса, а прямо перед ними, надменно произнося фразу “Не твое дело, Поттер!”, расположился Малфой со своей идиотской свитой.

— Тогда расскажи мне в чем, собственно, твоя проблема, — вопросительно подняла брови Гермиона.

Драко молчал, раздумывая.

На его удивление Грейнджер довольно быстро согласилась взяться за лечение (гриффиндорская добродетель, чтоб ее!). Не считая балагана с извинениями, конечно. Он мог поклясться, что на мгновение перед глазами возникла обиженная малолетка из прошлого. Не хватало только блюющего слизняками придурка.

Драко, немного помедлив, расстегнул мантию и повесил на спинку кресла.

— Что ты делаешь? — Гермиона с сомнением смотрела на раздевающегося пациента.

— А на что это похоже? — огрызнулся Малфой. Он закончил возиться с пуговицами и распахнул белоснежную рубашку, обнажая торс.

Грейнджер шумно выдохнула. Она не могла поверить своим глазам.

Живот и грудь Малфоя покрывало полотно черных вен и сосудов. Они пульсировали, перекатываясь под кожей в такт ударам сердца.

— Сначала их было немного, — начал Малфой, наблюдая за приближающейся Гермионой, — но потом все стало разрастаться и… — Драко запнулся, когда она, набросив на руки защитные чары, коснулась прохладной ладонью живота и провела выше по торсу.

— Ты горячий.

— Что, прости? — с сомнением в голосе переспросил Малфой, уставившись на Гермиону.

— Потрогай, — Гермиона положила вторую руку туда, где располагалось сердце. В этом месте скопление трепещущих линий было не узором, а немыслимой концентрацией черноты: — Аж обжигают. Неужели ты ничего не чувствуешь?

“Будто что-то живое”, — подумала Гермиона, ощущая под ладонями ритмичное биение черной сетки.

Она проделала несложные пассы палочкой. С кончика вырвались несколько светящихся пятнышек белых и красных цветов и растаяли в воздухе.

— Жара нет, температура в пределах нормы. Но это, — бормотала Гермиона, не замечая внимательный взгляд Малфоя, — это аж пылает!