Кларенс с тайным страхом ожидала, когда дочь откроет глаза. Все заготовленные для разговора фразы казались теперь нелепыми и неубедительными.

— Не проснулась ещё?– заходя в каюту, поинтересовался Оливер.

— Нет,– сипло ответила женщина.

Всадник Белых Ночей приблизился к постели, внимательно рассматривая пленницу.

— На тебя очень похожа,– улыбнулся он.– Внешне, разумеется,– подумав, добавил мужчина.– Ну-у… до пластики лица, конечно. Хотя, впрочем, ты не сильно изменилась.

Кларенс рассеянно закивала:

— Да… похожа. Ты только, когда она очнётся, оставь нас одних.

— Конечно, не волнуйся. Я на всякий случай выставлю охрану у каюты.

— Ни к чему, я справлюсь,– нахмурилась принцесса Мернов, нервно барабаня пальцами по столу, за который периодически то садилась, то вновь вставала.– Что ты собираешься сделать с её людьми и кораблём?

Оливер неопределённо пожал плечами:

— Я-я… отдал корабль… точнее – дал на время. А пиратов ссадят с него на какой-нибудь планете.

— Отдал?– безразлично переспросила Кларенс.

Судьба пиратского корабля её мало заботила, но оставаться в каюте в одиночестве, один на один со своими не слишком приятными мыслями, ей сейчас не хотелось.

— Д-да,– замялся Оливер.– Ну, в общем, он потом сам тебе всё объяснит.

— Объяснит? Ты говоришь какими-то загадками.

— Прости, вот эту тайну я действительно открыть не могу.

Кларенс с удивлением посмотрела на мужчину, никак не в силах сообразить, о чём тот говорит. А главное – она так и не поняла, кому же досталось судно Бегеллы.

— Так кому ты, говоришь, дал на время корабль?

— Твоему… кх… адмиралу. Или кто он там?.. Ну, тот, которого выкупили из плена вместе с тобой… который тебе рану зашивал.

От изумления Кларенс едва не вскрикнула: «Рабу»?!

— Это он сам представился моим адмиралом?– оторопела от такой наглости принцесса.– Ты хоть видел, что его тело сплошь изуродовано шрамами, и сам он небритый и немытый, как трубочист?!

— Ну-у, дорогая, ты после плена тоже выглядела не особо респектабельно,– возразил Оливер, разводя руками.– Кто ж по внешности судит-то? К тому же ты доверяла ему лечить себя. Ты ж не позволяешь этого всем подряд.

Женщина иронично усмехнулась:

— В общем, можешь считать, что свой трофейный корабль ты больше не увидишь.

— Я был бы готов держать с тобой пари, но, полагаю, с моей стороны это будет нечестно.

— Ну, отчего же? Я не против. Давай на желание!

Глаза Оливера озорно блеснули, он быстро подошёл к принцессе и скрепил спор рукопожатием. В этот момент Бегелла пошевелилась и открыла глаза.

— Какого дьявола?..– принимая сидячее положение, пробормотала Ночная Волчица, растирая затёкшую шею.– Ого, какая компания! Что ж, мне следовало догадаться, что купивший тебя сразу окажется под твоим каблуком! Вот только поражаюсь твоей скорости!

Принцесса Мернов выразительно глянула на мужчину, но тот не двинулся с места.

— Купивший?– ошарашено переспросил он.– Кларенс, ты же сказала, она не знала…

— Оливер!– жёстко осадила Королева Тайн и Смерти.

Мужчина перевёл тревожный взгляд с Кларенс на Бегеллу, а потом вновь на Кларенс. «Пожалуйста»,– по губам принцессы прочитал Всадник Белых Ночей и нехотя направился к двери.

— Вот это послушание,– вставая с постели, с чувством и расстановкой зааплодировала Бегелла.– Поделилась бы, что ли, опытом с дочерью, как до такой степени муштровать любовников, а?

Оливер обернулся, пронзив колючим взором Ночную Волчицу.

— Тебе-то зачем?– снисходительно ухмыльнулся он.– Возле тебя, говорят, мужчины не задерживаются.

— О! Он ещё и тявкать пытается,– смерив скучающим взглядом Всадника Белых Ночей, расплылась в усмешке Бегелла.– Что, так понравилась моя матушка? Только зря стараешься, ей твоё заступничество, как планете вторая ось вращения.

— Оливер, прошу, уйди,– вновь окликнула Кларенс.

Мужчина недовольно нахмурился, но всё-таки вышел за дверь.

— Однако ж…– протянула Ночная Волчица, внимательно глядя на мать,– всего за несколько часов превратить хозяина в раба. Отдаю должное твоему мастерству обольщения.

— Оливер мой давний друг, а не хозяин,– с нотками металла в голосе начала принцесса.– И уж вовсе не любовник. У тебя сложилось обо мне слишком предвзятое мнение. Я понимаю, что ты не можешь простить мне боль, которую я причиняла твоему отцу…

— И твоему мужу!– резко прервала дочь.– Хотя это ты предпочитала никогда не помнить!

Кларенс с трудом взяла себя в руки. Сейчас бы она с большим удовольствием выступила одна против вооружённого войска, чем беседовала со своим ребёнком. Воспитание детей – всегда было её слабой стороной. Она предпочитала решать их проблемы материальными вмешательствами, а не советами, наставлениями или участием. Видимо, пришло время пожинать плоды такого материнства.

— Это неправда,– сухо отозвалась принцесса.– И у меня есть тому два доказательства: ты и Ларенс! Что бы ты не думала, Гиметра я (хоть и не любила), но уважала.

— Ха! И поэтому постоянно изменяла ему, в том числе и с его родным братом, да?!

Кларенс показалось, что мир вокруг неё стремительно сжался, превратившись в болевую точку.

— Откуда ты узнала про Гильтина?– тихо спросила она.

— Однажды я застала вас, войдя в твою спальню, не постучав. Но вы были так заняты, что не заметили, я убежала.

Принцесса Мернов закрыла глаза и отвернулась. Ей хотелось исчезнуть отсюда, провариться сквозь пол, рассыпаться в прах.

— Гильтин был моим проклятием,– наконец, выдавила из себя Кларенс, едва сдерживая слёзы.– Он…

Королева Тайн и Смерти закрыла лицо руками, затем крепко сжала ладонями голову и резко повернулась к дочери:

— Ты действительно готова выслушать меня?! Не перебивая?

Во взгляде Бегеллы сверкнули недобрые огоньки, но она с покладистым видом подошла к столу, опускаясь в одно из кресел.

— Слушаю,– скептически произнесла она.

— Я вышла замуж за Гиметра ещё девчонкой. Вышла назло Лойду, разлучившему меня с любовью моей юности – единственной, искренней, настоящей… как я тогда считала,– горько усмехнулась Кларенс.– Я не любила твоего отца, заочно даже ненавидела, поскольку он был лучшим другом Лойда (а я ненавидела всё, что было связано с Лойдом). Когда Гиметр увёз меня в Файлер, я ощутила себя бесконечно одинокой, забытой и несчастной… Я… кх… я… стала… искать… забытьё в вине… Однажды Гильтин воспользовался моим алкогольным опьянением… Это стало моей первой изменой и началом всего… Я так перепугалась на утро, что сбежала из Файлера. Гиметр, конечно, нашёл и вернул, но в замке меня снова ждал Гильтин! Я пыталась отказать ему, но он угрожал, что расскажет брату о случившемся. Это сейчас я понимаю, что не надо было поддаваться на шантаж, а тогда (будучи почти ребёнком) я боялась запятнать честь семьи, боялась осуждения со стороны родителей и подобного… С тех пор я начала пить по-настоящему – так, что доходила порой до беспамятства! Когда Гиметра не было в замке я, дабы избежать общества Гильтина, стала проводить больше времени с другими мужчинами… а потом и не только проводить время… Гильтин был в ярости, ему очень хотелось причинить мне боль, и он стал рассказывать брату про все мои похождение и реальные, и выдуманные. Твой отец поначалу вызывал моих любовников на поединки или вступал с ними в войны, позже понял, что это ничего не меняет, и решил кардинально изменить мою жизнь – ребёнком. Тогда я подумала, что судьба дала мне второй шанс, что я смогу всё исправить и искупить… Увы, Гильтин и тут не оставил меня в покое, а отвечать на силу силой я ещё не умела. Что было делать? Жаловаться мужу на его брата? Тогда пришлось бы рассказывать с самого начала об отношениях с Гильтином, потом последовало бы расторжение брака, и тебя суд отдал бы Гиметру! Не мне! И я решила, если прав тот, за кем сила, то такой я и стану! Историю моих военных походов рассказывать не буду, они теперь во всех летописаниях… Войны сделали меня уверенной в себе, независимой. Я перестала бояться кого бы то ни было и научилась получать от жизни удовольствия. Теперь решала свою судьбу я! Вот только три порока: алкоголь, мужчины и война были во мне уже неискоренимы…