- Я не буду давить ни на одного из вас. Мы дали Роберту свободу самому принимать решения и жить своей жизнью. Я и без этого слишком многого его лишил. Но ты должна понимать: он всего лишь подросток, мальчик, который не до конца осознает последствия своих поступков. В этих отношениях ты взрослее и разумнее, и ты должна проявить большую ответственность. Не заставляй страдать его напрасно, не возноси на алтарь своих иллюзий.

Белла вздохнула. Она не знала, что сказать. Ее чувства и мысли пребывали в беспорядке, как муравейник, на который наступили ногой. Она обхватывает себя за плечи и молча смотрит на жесткий ворс ковра под ногами.

- Их сходство ввело тебя в заблуждение. Будет непросто принять решение, я понимаю, но лучше сделать это сразу, чем позволить зайти далеко отношениям без будущего.

- Они не просто похожи, у них сходная мимика и характерные движения, одинаковые повадки, походка, манера держаться и поворачивать голову. В это так трудно поверить.

По виду мужчины Белла поняла, что он хранит какую-то тайну и знает причину странного сходства. Она подозревает, что это не случайность. Белла пристально взглянула в глаза отцу Роберта. Они долго смотрят друг на друга, наконец мужчина сдается. Словно лишившись опоры, он выдыхает и откидывается на спинку кресла. Его лицо внезапно постарело, а голос становится таким тихим, что слова звучат невнятно. Но он и вовсе не хочет говорить. Однако если его признание сможет уберечь Роберта от ненужной боли, он готов пойти на такую жертву. Правда должна помочь девушке принять верное решение. Трудно требовать от нее конкретных действий, оставляя бродить в потемках недосказанности. Он долго хранил свою тайну и испытывал всю большую потребность рассказать хоть кому-нибудь, жаждал пролить бальзам облегчения на свое сердце.

- Мой сын – клон Эдварда Каллена.

Он сам не ожидал, что стоит сломать первую преграду и решиться, как все окажется так просто. Всего пара слов, в которые вместились десятки лет жизни, умалчивания, обмана и страданий. Ему казалось, что говорить он будет долго, но хватило пары секунд. А затем он, не зная, что добавить, сидел и ждал вопросов.

Белла была потрясена и не могла поверить в то, что услышала. Она видела сюжет про овцу и все такое, вроде как ходили слухи про попытки сделать клона человека. Но чтобы это оказался молодой актер, парень, в которого она влюбилась… Который по меньшей мере привел ее чувства в смятение.

- Это бред? - наконец спрашивает девушка, с губ ее срывается злой смешок. Недоверие как последняя попытка защититься. Она снова бежала в страну вымысла, только в этот раз реальность оказалась более невероятной, чем фантазии. От нее нужно было скрыться. Белла бросает взгляд на бутылку, стоящую на столике в глубине комнаты. Отец Роберта, правильно поняв ее желание, встает и наполняет два стакана. Сделав несколько глотков и чувствуя, как жар спиртного чуть растапливает ледяной комок в животе, Белла успокаивается. Пробует произнести про себя то, что сказал отец Роберта. Свыкнуться и даже смириться с мыслью, что актер – клон Эдварда Каллена. Получалось, что его талант – это тоже результат клонирования. Неужели можно воспроизвести творческую одаренность? В такое Белла точно не верила.

- Не буду спрашивать, каким образом вы это сделали, я все равно не разбираюсь в медицине и других науках. Но скажите зачем? Вам не приходило в голову, что это бесчеловечно?

- Я хотел сына, - по щеке мужчины скатывается слезинка, но он ее даже не заметил. Налил себе еще виски. - Однако первые роды у моей жены протекали сложно. Врачам не удавалось остановить кровотечение и пришлось удалить матку. Мы больше не могли иметь детей.

- Почему вы просто не усыновили мальчика? Вы бы сделали гораздо лучшее дело, поступив так.

- Меня что-то подтолкнуло. Я помешался, ушел с головой в работу и вскоре понял, что стою на пороге открытия, которое станет прорывом в науке. Ты не поймешь меня, возможно. Всю жизнь я работал над созданием клона, я прошел через тысячи неудач и ошибок, и наконец мои труды возымели успех. Это было важно для меня.

- И все же, зачем вам было делать своего сына клоном?

- Я не имел права отступить, да и не хотел. Передо мной открылась дверь в будущее, и я был бы дураком, испугавшись, отвернувшись и бросившись бежать. Я правда очень хотел сына. А поскольку я не знал, какими будут последствия, как будет развиваться столь необычный ребенок, я имею в виду не только физически, но и психологически, я не мог отдать его воспитывать кому-то еще. Это цинично, но в некоторой степени он ведь был результатом опыта, и я приглядывал за ним иногда не как отец, а как ученый. Но я всем сердцем люблю Роберта.

- Вы врете, у вас не могло быть генетического материала Эдварда, - эта догадка, такая простая и, как казалось, неопровержимая, словно спасательный круг в океане. Белла ухватилась за нее. Проще считать отца Роберта сумасшедшим, чем поверить в историю клонирования. Конечно, нет, не может такого быть.

- Когда я был подростком, то стремился выделиться из толпы, быть не как все. Поэтому я искал себе увлечения, отличающиеся от увлечений моих ровесников. Слушал непопулярную музыку, читал книги, нагонявшие на других мальчишек тоску, и смотрел старые фильмы, давно всеми позабытые. Мне и самому они не нравились. Но однажды я наткнулся на один из фильмов Эдварда Каллена и не мог оторваться от экрана, пока не досмотрел до конца. Это было волшебно, в картине не было слов, но как он передавал эмоции и переживания своего персонажа через движения и взгляды. Меня поразила сама возможность сказать что-то без помощи звуков. Вот что меня привлекло. Эдвард Каллен был для меня колдуном, повелевавшим тайными силами. Сам он к тому моменту уже утратил славу и его редко приглашали на съемки. Он жил один в чикагском особняке. На каникулах я рванул туда и проник в дом. Эдвард никогда не отделял себя от фанатов, не нанимал охрану и был достаточно открыт. Его особняк окружал декоративный кованый забор, а ворота даже не были заперты. Я залез в открытое окно на втором этаже и решил взять какую-нибудь вещь на память. Мне хотелось оставить себе частичку Эдварда Каллена. Я приглядел расческу и ручку. Потом прошел в соседнюю комнату. До сих пор помню, как меня затопило радостью. Это был такой восторг. Эдвард спал, сидя в кресле. Он был немолод, теперь я знаю, что уже тогда у него начала развиваться болезнь сердца, и он быстро уставал. Я, как безумный, стоял и смотрел на Каллена, словно на египетского сфинкса. Потом взял ножницы и отрезал прядь волос. Я хранил ее всю жизнь. Это было мое сокровище, частица кумира, напоминание о том счастье, что я испытал.

- Вы не боялись, что кто-нибудь узнает в Роберте Каллена?

- Эдварда помнят только старые развалины вроде меня. А они либо не смотрят фильмы для подростков, либо уже выжили из ума и имеют весьма плохое зрение. Что касается исследователей истории кино, то они полностью заняты копанием в архивных материалах и не обращают внимания на то, что снято в последние лет тридцать. Опасность существует, но она не так уж велика. Я посчитал возможным ей пренебречь.

- А ваша жена?

- Она меня поддержала и даже помогла найти девушку, которая выносила ребенка.

- Мне нужно это обдумать, - проговорила Белла. Голова у нее стала тяжелой как камень и она физически не могла ни о чем думать. Ей хотелось остаться одной. Она быстро попрощалась с отцом Роберта и, забравшись под теплое одеяло, закрыла глаза. Уснуть она не надеялась, просто хотела, чтобы между ней и реальностью была какая-то преграда. Хотела стать пустой оболочкой, выбросить из мозга все, как из чемодана, который не получается закрыть, чтобы потом разобрать и сложить вещи по порядку. Однако уже через пять минут девушка спала.