- Белла, ты меня слушаешь?

- Типа да. Спасибо за поздравление.

Белла смотрит на прикрепленный к стене лист с каракулями. Ее отец последний из тех, кто пользуется простой почтой и пишет письма ручкой. После выпитого вина эти факты кажутся Белле вполне милой причудой, а не упорством старого козла. В своем сердце она любит отца, да и сама не спешит идти в ногу со временем. Прошлое было изведанной территорией и таило значительно меньше опасностей, чем будущее. Жалко, что не изобрели машину времени для таких психов, как они.

- Обещай мне хотя бы подумать. Не ломай свою жизнь.

Чтобы вынести нравоучения, Белле требуется сделать еще несколько глотков.

Она, конечно, не дура и понимает, что Чарли прав. Не то чтобы в ее возрасте ненормально жить без семьи, но подобные случаи среди ее знакомых можно пересчитать по пальцам одной руки. Нужно уже определиться, пристать к какому-нибудь берегу. Глупо ждать человека, который давно умер. Возможно, Эдвард для нее идеал и образец, но пора стать реалисткой. Его больше не существует. Нужно выбирать из того, что есть. И нечего ждать от судьбы хрен знает чего.

- Пап, чего ты хочешь? Я и так пошла на эти встречи алкоголиков.

- Это хорошо. Ты сделала правильный шаг.

Белла согласилась и мрачно улыбнулась, глядя на быстро пустеющий бокал. День рождения – неплохой предлог, чтобы позволить себе бокал-другой вина. К тому же ее доклад прошел более чем удачно. Она заработала похвалу за старание. Теперь можно получить более ощутимую награду. И последний аргумент – стресс не идет на пользу здоровью. Разговор с отцом для Беллы – испытание. Ей тяжело слушать советы и упреки, тем более ни то, ни другое не отличается новизной. Чарли говорил ей все то же самое в прошлом году и два года назад, и каждый раз, когда он звонит, с тех пор, как ей исполнилось тридцать.

Поговорив еще немного и пообещав быть разумной, Белла отключает телефон. В комнате остывает паста и киснет овощной салат. Аппетита у Беллы нет, зато жажда мучит порядком. Она уже собиралась убрать остатки вина в холодильник, но подумала, что нет смысла – там ведь осталось на пару бокалов, лучше допить. И не будет искушения, когда в следующий раз она полезет за продуктами. Выпив вино прямо из горлышка, Белла выкидывает бутылку, тщательно пряча ее среди остального мусора. Она давно подозревает соседей в том, что те докладывают Чарли обо всех ее промашках.

Однако она и сама не всегда была осторожна. В последний раз, когда она напилась, то пошла на кладбище. Просидела накануне весь день в библиотеке, долго читала какие-то книги, пока наконец не уверилась в том, что необходимо провести магический обряд. Эта мысль не давала покоя, а выпитый алкоголь добавил решимости. Купив в магазине свечи и взяв на кухне нож, Белла попыталась вызвать дух Эдварда Каллена. Остаток ночи она провела в участке под опечаленным взглядом отца, слушая его вздохи и наблюдая за тем, как он украдкой стирает слезы с небритых щек.

Наступал вечер, точнее, подкатывался, этак ненавязчиво, но довольно нагло. Один из одиноких вечеров. Стараясь не думать об унылости своей жизни, Белла включила фильм с Эдвардом. Одно из первых его появлений на экране. Сам фильм имел довольно простой сюжет. Герой Каллена – молодой человек, приехавший в поместье к своему умирающему родственнику. Как и положено, старый дом с огромными комнатами был полон мрачных тайн, а в подвале обитал призрак. Картина была жуткой, призванной напугать зрителя, используя довольно примитивные приемы – мелькание света и тени, резкое смещение камеры, крупные планы и паузы. Однако Эдвард был очень убедителен. Когда Белла смотрела в пылающие глаза на бледном решительном лице, она чувствовала и страх, и настойчивое желание добиться цели.

Каким молодым он был тогда. Белла смотрит на лицо парня, тогда ему едва исполнилось двадцать лет. Удивительно знать, что она может увидеть это же лицо через пять или двадцать лет. Она знала всю его жизнь. Видела, как он старился и у него появлялись морщины, кожа теряла упругость, а волосы блеск. Только глаза с годами становились еще выразительнее. Их взгляд обретал не просто глубину, но мог передать что угодно без помощи слов.

В дверь позвонили. Раздраженно сбросив ноги с дивана и сунув их в старые брюки, Белла плетется открывать. На пороге стоят Джессика и Анжела – ее подруги. Обе светятся от радости. Сначала Джессика обняла и расцеловала Беллу, потом настала очередь Анжелы.

- Мой босс – настоящая скотина, не отпустил меня раньше, - щебечет Джессика, и Анжела согласно кивает. - Я сказала, что мне нужно уйти, соврала, будто кошка рожает, но это настоящий бесчувственный чурбан, его ничем не разжалобишь. Зато теперь, красотки, мы можем веселиться.

Белла совершенно не чувствовала веселья и попыталась оговориться. Сказала, что у нее тяжелый день и она хочет лечь пораньше, а затем предложила сходить куда-нибудь завтра.

- Исключено, - отрезает Джессика и достает из сумочки билеты. - Тем более ты умрешь от восторга, когда увидишь этот фильм.

Белла не разделяет оптимизма подруги. Любой, кто ее знал, давно был в курсе – Белла смотрит только картины с Эдвардом Калленом, все прочее не вызывает у нее особого восхищения.

- Давай, давай, - Анжела подтолкнула Беллу к шкафу. Вдвоем подруги быстро подобрали ей наряд, накрасили и даже завили волосы в тугие спирали. Белла делает вид, что ужасно довольна, на самом деле, кроме усталости и сонливости, наступившей после выпитого вина, она ничего не чувствует.

Поскольку Форкс был маленьким унылым городишком, то ближайший кинотеатр находился в Порт-Анжелесе. Да и тот напоминал Белле сарай, наспех переделанный в кинотеатр. Ряды старых кресел с вытертой бордовой обивкой, пыльные ковровые дорожки и запах прогорклого масла и затхлости. Усаживаясь в полупустом зале, Белла тем не менее ощущает мрачное, почти злобное удовлетворение – в таком месте в самый раз провести свой день рождения. Сначала общество анонимных алкоголиков, а потом разваливающийся от старости кинотеатр.

Она настроились на философский лад и приготовилась не обращать внимания на экран. Первые десять минут Белла почти не осознает образов и мест, мелькающих перед глазами. Но тут ее словно ударяет током. Какая-то деталь привлекает внимание. Как только Белла сосредоточилась и поняла, что происходит, сердце ее принялась скакать в груди, словно пьяный футболист. Сначала она решила, что впала в полудрему и все дело в выпитом вине. Но бешеный пульс, отдающийся в горле и стучащий в висках, отчетливо говорит о том, что она не спит и с таким уровнем адреналина уснуть сможет нескоро.

Пытаясь прийти в себя, Белла отводит взгляд от экрана и тут же замечает выражение лица Джессики. Поворачивает голову в другую сторону и смотрит на Анжелу. Обе подруги улыбаются до самых ушей. Видя, как они чуть не выпрыгивают от радости из своих трусов, Белла подозревает заговор. Но вновь вернувшись глазами к экрану, она не может думать ни о чем другом, кроме Эдварда, который странным образом оказался главным героем современного фильма. Она еще могла бы допустить, что пропустила один из его фильмов или удалось найти потерянную пленку, но фильм был цветным, и она впервые смогла увидеть предмет своего обожания таким – не в оттенках белого и черного.

Она читала, что глаза у него были зелеными, и неисчислимое множество раз воображала этот цвет. Мягкое изумрудное свечение. И вот она сидит в скрипучем кресле и не смеет вздохнуть от нахлынувших чувств. Эдвард, одетый в строгий костюм, босиком шел по песчаному пляжу. Солнце золотило его густые непослушные волосы. Яркие лучи мягко высвечивали знакомые линии лица и плеч. Потом кадр сменился, но Белла больше не отрывалась от просмотра и из кинотеатра вышла на ватных ногах. Обе подруги смеялись и шутили.