– А мамочке отдельная благодарность, - Соня подняла бокал, - за Мерью!

Валентин угрюмо кивнул. Девушка выпила. Почему-то вдруг захотелось снова того тумана, который всю ее жизнь покрывал ее разум. Так жить было проще, ничего не видя, ничего не зная, позволяя себя пинать, как бездомного щенка. Быть просто пешкой в чужой игре, ждать большой и чистой любви, и позволять решать за себя. Это легко, это просто, но это удел слабых, ведь сильный человек не позволит собой манипулировать, не станет сдаваться задолго до боя. Соня никогда не считала себя сильной, но наверное, никто в начале так не считает, просто потом в один прекрасный момент ты делаешь выбор.

"Пора взрослеть, Соня. Пора просто стать собой, - произнес внутренний голос, с коим она была полностью согласна, - и показать, что мы тоже не лыком шиты".

– Итак, - Соня первой нарушила тишину, - вернемся к тому, как разорвать связь с Вэем.

– Это никому не под силу.

– Хочу попробовать.

Валентин хмыкнул. У него на лбу было написано, о чем он думает. Молодая, наивная и все такое прочее. Молодая - да, только наивность она растеряла, столкнувшись с этим новым миром. А на ее место пришла мрачная решимость и желание сбросить оковы, в которые она по глупости своей себя же и заключила. Вновь сделать мир черно-белым, стать живой только на треть, но не зависеть от того, кто не моргнув глазом пойдет против нее, если она вдруг встанет у него на пути, мучительно не хотеть его прикосновений, не тянуться к нему, как к солнцу…

Валентин заговорил, потому что чувствовал себя виноватым перед Соней, хотя она его таковым не считала. Они с Ксандром еще одна пешка в играх чистокровных Гай, да он и сам прекрасно это понимал.

– Исключи физические контакты с ним, держись от него, как можно дальше. И никакого обмена энергией. Не думать о нем, ничего от него хотеть, не смотреть в его глаза. Холодно - терпеть, больно - молчать, страшно - делать вид, что ничего не происходит. Сделать его пустым местом и… убить большую часть своей души. Связь без подпитки ослабнет, а потом и вовсе пропадет. Но есть одно "но". Любящий Гай способен держать связь, даже если кто-то из участников связи не может совершенно ничего чувствовать. Любовь - это их проклятие, но к счастью, этой болезнью поражены лишь единицы. Лейн - точно, а Вэй, скорее всего, нет. Ты скоро научишься видеть таких Гай. Их как будто изнутри что-то сжигает.

Дракон замолчал. Соня задумалась над его словами. Есть шанс сбросить оковы, но сможет ли она все это осуществить. Кто-то говорил, что сейчас их очень сильно тянет друг к другу, но позже будет легче. Или это ей приснилось?

– Налей еще, - Соня протянула бокал, - хорошо пошло.

Валентин стал вопросительно всматриваться в ее лицо, будто решил, что она совсем запьянела. То-то и оно, что хмеля у нее не было ни в одном глазу, а голова работала так четко, что хотелось пойти набрать полную ванну воды и утопиться. Пусть разбираются со своими проблемами в одиночку.

"Что, Соня, не нравится, что мир оказался не белым и пушистым, а зубастой и мерзкой тварью?" - ехидно заговорил внутренний голос.

Именно. Когда иллюзии уходят, то мир становится нелицеприятным. Оказалось, что вся ее жизнь не только ложь, но еще и череда предательств.

Валентин послушно плеснул в бокал янтарной жидкости и протянул Соне. Та взяла его и благодарно кивнула.

– Что ты будешь делать? - нерешительно спросил он.

Бедный Валентин просто не знал, как вести себя с этой новой Соней. Она его пугала, потому что больше не собиралась делать глупости и покорно следовать за Вэем. Что ж, не будем его разочаровывать.

– Сначала поговорю, - ответила Соня и рассмеялась, - а потом возьмусь за его воспитание.

– Думаешь, у тебя получится?

На ее лице была улыбка. И если бы девушка видела себя со стороны, то испугалась бы. Потому что ее глаза так ярко и яростно сверкали в полутьме, что любой бы верующий перекрестился и обозвал ее демоном.

– А то.

– Ты не сможешь противостоять его магии.

– Посмотрим.

Но Соня чувствовала, что сможет. Вечер еще не закончился, что-то должно произойти, что впоследствии даст ей абсолютный иммунитет против его магии. Знать бы что.

Время шло, количество жидкости в бутылке уменьшалось, но все равно Соня была слишком трезва, чтобы забыть о том, что с ней сделали. Быть собой оказалось несколько непривычно, видеть мир таким, какой он есть, даже после нескольких бокалов коньяка, - раздражало. А главное, Соня знала, что это никуда не уйдет, останется с ней теперь навсегда, надо привыкнуть, принять свое новое "я". Итак, пока у новой Сони обнаружились следующие качества: смелость, граничащая с безрассудством, и цинизм, который еще старался помалкивать, но скоро полезет из всех щелей. Можно только сочувствовать тем, кто в этот момент попадется ей на глаза.

Они с Валентином больше серьезных тем не поднимали. Соня стала рассказывать истории из своего детства, ведь если присмотреться, то оно прошло не только в слезах по любви матери, но были и другие моменты, из-за которых Соня ни за что бы не променяла. Например, как они с Ванькой воровали яблоки в соседском саду, их заметили и долго потом гонялись с метлой наперевес. Или как ночью купались в реке, и Ванька потерял плавки, а потом оказалось, что местные шутники спрятали их одежду.

Девушка вдруг так сильно затосковала по своему другу, хоть волком вой. Посмотрела на часы.В России сейчас семь часов утра. Ванька как раз в институт собирается. Может, позвонить ему, услышать его голос, сказать, что с ней все в порядке?

– Я хочу Ваньке позвонить, - сообщила она.

Валентин кивнул. Он ее понимал. Ванька - единственный по-настоящему близкий и родной человек для нее, слишком многое их связывает.

Девушка поднялась и нетвердым шагом отправилась к телефону. У ее друга, в отличие от нее, был сотовый, поэтому ему можно смело звонить.

Номер, который она знала наизусть, который не забудет никогда - слишком часто она его набирала, тишина, потом мучительно долгие гудки, и сердца то замирают, то пускаются в бешеную пляску.

– Алло, - наконец произнес сонный знакомый голос.

Соня вдруг почувствовала, что готова расплакаться. Ее не было всего ничего, а она уже по нему скучала. Да и ощущала она себя предательницей, что бросила его.

– Это я, - тихо ответила она.

– Соня? - сколько в его голосе было удивления, облегчения и радости, что девушке на миг показалось, что она в них захлебнется.

– Да.

– Сонь, ты как там? Умотала в свой Пекин, бросила все! Я тебя не узнаю. Как ты могла бросить меня? - возмущение и радость.

В ее глазах стояли слезы.

– Прости. Тогда я не могла по-другому.

– Сонь, твой тон… Что-то случилось? Они тебя обидели?

– О, нет, - грустно ответила она, - все в порядке. Просто… кое-что изменилось. Я другая теперь.

Слезы прокладывали теплые дорожки у нее на лице.

– Я не понимаю.

– Я тоже.

– Когда ты вернешься?

Соня закусила губу, тяжело вздохнула.

– Не знаю.

Теперь вздох послышался от Ваньки.

– Но ты ведь будешь мне звонить? Не забудешь? Не пропадешь?

– Нет, конечно. Я тебя никогда не забуду, ты же мой брат, - она улыбнулась, - знаешь, я теперь могу на любом языке мира говорить. Сегодня гуляли по городу, это так удобно.

– Здорово! А Анька тут про тебя сплетни распускает. Машка не выдержала и хорошенько оттаскала ее за волосы. Такое зрелище! Жаль, что ты не видела.

– А ты почему не вмешался?

– Сонь… ты же меня знаешь. Пошел бы разнимать, а в итоге присоединился бы к Машке.

Девушка засмеялась. Ванька не изменился, надежный, как скала, он всегда примет ее назад, какой бы она ни была. И он единственный, который никогда ее не предаст. Это говорило о многом. Например, о том, что таких, как он днем с огнем не сыщешь, и держаться за них надо крепко.

– Сонь… ну что ты молчишь?

Вместо ответа она всхлипнула.

– Ты плачешь там, что ли? Дурочка… Скоро ведь вернешься, никуда не денешься.