Возвращаясь к Сигрун, командир вообще была вся какая-то… бледная. Седая, с тихим невыразительным голосом. У нее даже глаза были неопределенного размазанного цвета. То ли серые, то ли бледно-розовые, не поймешь. Меня это почему-то успокаивало. Разговаривали мы о какой-то ерунде. О бронто. О порядках в Легионе. О кланах. Я рассказывал о своих, оставшихся наверху. При этом на лицо непроизвольно выползала улыбка, ставшая, наверное, еще более неровной после пары ранений в лицо.

Довольно часто к нашим разговорам присоединялся Огрен – шумный рыжеволосый (опять!) гном, муж Совершенной Бранки. Разговор при этом сразу сказывался на эль, сиськи и задницы. С этим жизнерадостным парнем я возвращался еще быстрее, но Огрен пугал Рука, который начинал повизгивать, и мне потом приходилось несколько минут гладить его по голове, успокаивая.

Вурдалак остался со мной.

После того, как я ломанулся к матке, а потом встретил гномов, друг, к стыду моему, банально вылетел у меня из головы. Вспомнил я о нем, впрочем, почти сразу же. Тогда меня накрыла паника. Когда я вскочил и побежал куда-то с воплями «Рук-рук-рук!», легионеры было решили, что я опять тронулся умом. Увидев вурдалака – они в этой мысли только укрепились.

Но спорить не стали. Я внятно, хотя и несколько косноязычно, пояснил кому обязан собственным выживанием, и во взглядах помимо опаски появилось уважение. Эти ребята чуть ли не жили на Тропах и хорошо знали что и чего здесь стоит. Я теперь тоже. Дорогое знание.

Понятия не имею что я буду делать с Руком когда мы выберемся. Но просто бросить его у меня не получится, это точно.

Легионеры вообще поглядывали на нас двоих со смесью почтения и суеверного ужаса. Как мне сказали, самое долгое сколько здесь протягивал одиночка – четыре дня. Вдвоем можно было продержаться неделю. Потом наступал неизбежный конец. А мы продержались без малого месяц.

Хотя, сейчас я понимал, что это был предел. Я едва не стал чудовищем. Таким же как все твари здесь. Безо всякой Скверны. Еще три – четыре дня – и я бы вообще не вспомнил собственного имени.

Месяц. Пока я давился гнилым мясом (хлеб! У легионеров был хлеб!), наверху прошел месяц. Теган, наверняка, получил мое послание и выступил навстречу. Это было хорошо. Но плохого было больше. В Орзаммаре могли выбрать короля. Селина могла… в этом я сомневался, но я не был уверен как поведут себя мои орлессианцы, если она напомнит им о присяге. Антоин ее, скорее всего, пошлет, как поступят остальные я не знал. И наконец – дел могла натворить моя личная веселая компания – рыжая, кунари, целительница и все тот же Антоин. Идеальным вариантом для них было бы уйти на соединение с Теганом, но я в такое счастье не верил. Этим четверым вполне могло хватить глупости сунуться на мои поиски. При этой мысли я вздрагивал. Моим самым жутким кошмаром еще в первые дни было то, что я возвращаюсь в Орзаммар и застаю кого-нибудь из них зараженным.

В несколько лучшем варианте с ними вполне могли сотворить что-нибудь скверное императрица, Белен или даже Харроумонт. Кстати, о Харроумонте. Как здесь оказался Огрен?

Практически так же как и я сам, разве что гному повезло немного больше. Отряд лорда нарвался. Сперва на засаду порождений тьмы, затем, практически сразу же – на пауков. Легион подоспел к концу сражения. Выжили Огрен и еще два парня. Один скончался от ранений на второй день, а другой оказался заражен и его добили сами гномы. Выжил только рыжий.

Огрен был бы не прочь вернуться, но Легион шел в Боннамар, и пришлось ему идти в Боннамар. Его это впрочем не сильно опечалило, иногда у меня даже складывалось впечатление, что гнома не может опечалить вообще ничего на этом свете.

Куда мы двигались сейчас? Нет, не назад, как можно было бы подумать. Расслабляться было еще рано. Потому что я все-таки нашел нужную скрижаль. Когда я отвел к ней Сигрун у гномки челюсть упала на пол.

- Клянусь Камнем – прошептала женщина и едва не расплакалась, щупая плитку узловатыми пальцами, точь в точь как я сам пару часов назад. Реакция остальных была примерно такой же.

Как оказалось, отряд шел вовсе даже не за ней, а просто в глубокий рейд. Такие периодически проводились, небольшими отрядами в пятьдесят – сто бойцов. Собирали все что попадалось, заодно молодежь набиралась опыта. Для Сигрун это был первый поход в качестве командира, своего рода проверка. Чувствую, зачтут ее с блеском – после такой-то находки. В возможность найти что-то подобное, как оказалось, никто давным-давно не верил и поэтому даже поиски особо не велись. Только такой наивный парень как я мог рассчитывать отыскать в огромном раздолбанном Боннамаре одну маленькую каменную табличку.

Перед этой самой табличкой-то я и уселся на пол, кашлянул и изложил легионерам свой изрядно измазанный в крови, но все еще гениальный ПЛАН. Несмотря на всю свою бредовость наполовину уже выполненный.

ПЛАН встретили ошеломленным молчанием.

- Страж – наконец сказала Сигрун. – Легионер на троне, это… странная мысль. Даже если это Середа Эдукан. В тому же, Бранка…

- Ха! Да что вы как бабы-то! – Неожиданно подал голос Огрен, совершенно не смущаясь тем фактом, что и Сигрун и Середа – бабы. Подошел ко мне и треснул по раненому плечу, вырвав короткий взрык. – Гм, извиняй, брат. Странная – не странная. Страж дело говорит, верно я говорю? Давно пора всем этим лордам дать гномьего пинка!

Я имел в виду немного не это, но из рядов послышалось одобрительное ворчание и судьба Орзаммара была решена.

Два дня нам пришлось потратить на поиски карт. Дело упрощало то, что архив был уже обнаружен, но сильно осложняло то, что он был огромен. К тому же, порождения тьмы хоть и присмирели после гибели матки, но никуда не испарились. Но в конце концов удача нам улыбнулась.

Мы шли к мастерской Каридина.

*

- Как ты думаешь, Бранка еще жива? – поинтересовался я у Огрена на одном из привалов.

Рыжий гном облился элем. Ничего другого он кажется не пил вовсе, по крайней мере, мне его застать за этим занятием пока не удавалось. Посмотрел на меня как на идиота.

- Ты сам-то как думаешь Страж? Три года ж прошло. Сам-то сколько тут протянул? И уже бегал вопил «рыжий рыжий». Чего так, кстати?

- Баба рыжая – пояснил я на его языке.

- А. Баба рыжая это хорошо. А Бранка? Бранка-то сдохла уж давно.

- А чего тогда мы ее ищем?

- Ну ты точно дурной, Страж. Сам разливался, что надо. Да и лорд в это верит вроде. Чем Камень не шутит. – Она замялся. – Хотя, как по мне – умерла она все ж таки.

- Ты, кажется, не особо расстроен.

Гном поболтал кружкой, которую держал в руке.

- Вот смотрю я на тебя, Страж, и думаю. Ты всегда такой или в себя еще не пришел? Вурдалак твой умнее.

Огрен кивнул в сторону Рука и тот, осклабившись, взмахнул руками.

- Рук? Рук-рук умный!

- Во. А я о чем. И лыбишься ты погано – заметил гном, увидев что я улыбаюсь.

- Так что там с Бранкой? – На такие очевидные тычки я решил не отвечать.

- Так говорю ж я тебе, три года прошло. – Что ж, это было в общем-то справедливо. – Да и вообще, Бранка, она, если честно, странная баба была.

- В каком смысле?

- Ну… – Огрен снова взболтнул кружку. – Все у нее кузня да кузня. Да бумажки еще всякие. Не, ты не подумай, я – нормальный мужик, не бронто какой, тоже кой-чего понимаю, но Бранка. Она вроде как двинулась на своем немного. Даже вот представь, Страж, лежим мы в койке. Я к ней, ну того. Понял меня. А она знай себе бормочет про наковальни свои. Ну странная баба.

- Чего ж женился? – искренне не понял я.

- Ну так, она ж не родилась такой.

Ну да. «Раньше все было нормально». Наковальни значит?

- А что такое вообще Наковальня Каридина?

- Чего? – не понял Огрен.

- За которой отправилась Бранка.

Рыжий гном бросил на меня какой-то странный взгляд и подозрительно спросил

- Ты-то почем знаешь за чем она отправилась?

Теперь не понял я. Смерил Огрена долгим взглядом и позвал