Эти суды были известны как Ратуша, просуществовали довольно долгое время и были закрыты в 1271 х./1855 г. во время Крымской войны[40].

Так как Ибрахим-бай обладал и этими привилегиями, многие люди обращались к нему с просьбой, выказывали ему всяческое почтение и боялись открыто противостоять ему.

Кроме этого двери его дома были открыты для каждого, он был гостеприимен, часто проводил у себя собрания алимов, участвовал во многих делах, касающихся мусульман, и многие дела совершались именно так, как того хотел он. В назначении Марджани имамом Ибрахим-бай также сыграл немаловажную роль.

Из-за всего этого Ибрахим-бай ставил себя выше не только всех богачей, но и мулл, старался всё делать по-своему, и его своенравие часто одерживало победу над его совестью. Любил веселиться, шутить с муллами и шакирдами. Гордясь своим богатством и авторитетом, он частенько перебарщивал в своих шутках, унижал и оскорблял даже очень уважаемых людей, ставя их в неловкое положение.

Однажды он взял самого знаменитого учителя Казани с собой на свадьбу. Когда в дороге в одной деревне им преподнесли испить медовуху, Ибрахим-бай стал упрашивать учителя: «Хазрат! Выпей медовуху. Это хорошая вещь. От неё не пьянеют». Тут учитель вспомнил, что Ибрахим-бай обычно мстил тому, кто не послушает его слов, и сказал своему соседу: «Если мы не выпьем это, он может опозорить нас, высадив посреди леса и оставив там. Станешь посмешищем для всего народа» и вынужден был маленькими глотками выпить медовуху.

Однажды Ибрахим-бай пригласил к себе в гости муллу прихода и пригвоздил его обувь у входа в дом. Когда мулла надел обувь и захотел сделать шаг, то упал возле двери. Ибрахим-бай вдоволь посмеялся от проявленного таким образом «уважения» к мулле прихода.

Смеяться и издеваться над шакирдами он любил ещё больше. Иногда Ибрахим-бай звал их в гости и кормил их до отвала похлёбкой из полбы, говоря: «Шакирды! Другого угощения нет. Я позвал лишь для того, чтобы позабавиться». А позже он ставил на стол всевозможные яства и смеялся над шакирдами, которые не могли есть, так как их желудки были полны. А если же шакирды всё же сидели и ждали, что бай угостит их чем-нибудь более вкусным, он говорил: «Не обижайтесь, другой еды нет» и выпроваживал их, смеясь им вслед. Ибрахим-бай устраивал много таких шуток и издевательств, о большинстве из которых сложили рассказы и анекдоты.

Так как Марджани приходилось общаться с Ибрахим-баем, являющимся председателем прихода и надзирателем мечети, ему оставалось выбрать одно из двух: либо не высказывать свои мысли и планы, закрывать глаза на все недостатки Ибрахим-бая, плясать под его дудку, терпеть его унижения и выполнять все приказы. Либо не обращать на него особого внимания, не боясь перемены отношения к себе, говорить правду, не отходить от середины и остерегаться совершать противоречащих шариату и совести поступков из страха перед местью Ибрахим-бая.

Как бы Ибрахим-бай ни уважал Марджани, он всё же не отказывался от своих шуток, вёл себя с ним так же, как с остальными муллами и хотел помыкать Марджани. Но Марджани был серьёзным человеком, и его высокая натура не позволяла ему быть игрушкой в чужих руках и следовать за чужими взглядами, поэтому и с Ибрахим-баем он общался довольно сдержанно. Он считал унижением жить как некоторые муллы и слуги бая, смотрящие ему в рот, поэтому не возвеличивал его больше заслуженного.

Кроме этого Ибрахим-бай получил кое-какое образование и имел небольшие знания в области морфологии и синтаксиса, поэтому он вмешивался в образовательный процесс медресе, а иногда даже отменял приказы, вынесенные тем или иным учителем. Когда однажды Марджани решил отчислить из медресе ученика, не отличавшегося прилежным поведением, Ибрахим-бай высказал ему: «Почему ты без моего разрешения отчисляешь учеников из моего медресе?», наговорил ещё много некрасивых слов и запретил выносить решение об отчислении. Вдобавок этот ученик не брезговал лгать и частенько рассказывал Ибрахим-баю, будто Марджани распространял слухи о нём и высказывал противоречащие шариату речи. Именно он и стал первой причиной напряжённых отношений между Марджани и Ибрахим-баем, из-за него произошло немало смут. Среди людей того времени эта история запомнилась как «История Бей Хасана».

После этого между Ибрахим-баем и Марджани произошло ещё несколько событий. Однажды Ибрахим-бай сказал ему: «После вечернего намаза я устраиваю собрание алимов и хотел бы, чтоб ты присутствовал на нём». На что Марджани ответил: «Я обещал одному человеку, что после вечернего намаза приду к нему», упомянув при этом имя одного бедняка. Ибрахим-бай подумал, что Марджани не сможет предпочесть его какому-то бедняку, и всё же устроил собрание. Он даже не мог предположить, как можно оставить богача и уйти к бедняку.

Марджани же сначала выполнил своё обещание и лишь потом пришёл на собрание. Ибрахим-бай очень разозлился и высказал много некрасивых слов перед всеми собравшимися. Марджани же сказал, что сначала следует посетить того, кто первый пригласил, кому первым было дано обещание, потому что шариат велит поступать именно так.

В другой раз Ибрахим-бай решил посмеяться над Марджани так же, как он это делал с другими муллами. На что Марджани сказал: «Если ты не прекратишь издеваться подобным образом над людьми, ноги моей больше не будет в твоём доме».

Но такое отношение и такое общение было не по нраву хозяину медресе Ибрахим-баю, и их отношения дали трещину. Льстивые муллы, крутившиеся возле бая, всё больше начали пересказывать ему дурные сплетни про Марджани. Некоторые даже говорили: «Взгляды Марджани противоречат шариату. Есть сомнение, что прочитанный за ним намаз будет принят». Эти слова действовали на Ибрахим-бая, который и без того стал недолюбливать Марджани, и они всё больше отдалялись друг от друга.

Надо отметить, что некоторые видели в этом и вину самого Марджани. Они говорили: «Марджани слишком справедлив, не любит, когда ему делают замечание, считает, что на свете нет ничего превыше истины и знаний. Поэтому и к Ибрахим-баю он относился предвзято. Если бы он хоть немного сделал вид, будто считает его своим другом и выказал небольшие знаки уважения, они были бы друзьями». По этому поводу родственник Ибрахим-бая Мухаммадрахим ибн Исхак сказал следующее: «Ибрахим-бай знал немного арабский язык и мог оценивать знания Марджани. Однажды, возвращаясь с пятничного намаза, он сказал: «Наш Шихаб-мулла лучше всех мулл Казани. В его знаниях нет ни малейшей погрешности. Во время сегодняшней хутбы он сказал: «Ва тахтаха…» [пер. – «и под нею». – Г. Р.]. Другие же муллы не знают даже значения этих слов. Если бы наш мулла не был столь горд и безразличен к другим, цены бы ему не было».

Также Мухаммад-Рахим рассказывал: «Знаниям Марджани невозможно было не удивляться. Если он углублялся в историю, он рассказывал всё в мельчайших подробностях, будто сам присутствовал при описываемых событиях. А если речь заходила о ком-либо, Марджани с большой точностью называл его предков, жён и детей и весь его род. Если же он приводил какой-нибудь хадис, то сообщая, о ком говорится в нём, он без заминки и так последовательно приводил доказательства, будто читал по книге. Его таким знаниям и памяти удивлялся весь народ, присутствовавший на собрании. Поэтому Ибрахим-бай так хорошо относился к Марджани. И лишь муллы непомерно возвеличивали бая и портили отношения между ними, рассказывая много плохого о Марджани. Однажды один известный преподаватель, заведя речь о Марджани, сказал Ибрахим-баю: «Вероубеждение этого человека искажено. За деньги, потраченные на то, чтоб сослать его в Сибирь, ты получишь столько же награды, как за хадж. В Судный день ты не будешь спрошен за богатства, потраченные для этой цели». Такие слова и сплетни окончательно испортили отношения между Марджани и Ибрахим-баем. Причина по большей части именно в этом».

В это время Сагид-хазрат вернулся из хаджа и, жалея о том, что оставил должность имама, захотел вернуть её себе. Конфликт между Марджани и Ибрахим-баем он воспринял как удачу для себя, стал ходить на собрания и льстить баю. Наконец, копая под Марджани, его недоброжелатели написали на него жалобу о том, будто он прочитал никах несовершеннолетней девушке. Больше из-за авторитета приближённых Ибрахим-бая, нежели из-за правдоподобности слухов 8 зу-л-хиджи 1270 х. / 21 августа 1854 г. Марджани был лишён указа имама и отстранён от преподавания в медресе. Немного подсуетившись, Сагид-хазрат снова занял должность имама.