Линкольн не мог вызвать желание разозлиться. Он этого заслуживал. Как глупо, что он действительно ожидал, что кто-то такой же красивый и драгоценный, как Руби, почувствует к нему что-нибудь, кроме жалости.

Сэйтен заскулил у дверного проема, очевидно, чувствуя боль своего хозяина. Он забежал в комнату, облизав руку Линкольна, прежде чем положить голову на его бедро.

–– Хороший мальчик, –– похвалил его Линкольн, поглаживая макушку животного.

Линкольн поднял свой взгляд на проклятое зеркало перед собой и собственную привлекательную внешность. В нем застыла глубокая печаль, чем дольше он смотрел на свое отражение. Через три дня его надежда когда-либо стать мужчиной, смотрящим на него, исчезнет.

Сэйтен снова заскулил.

–– Все в порядке, мальчик, –– мягко произнес Линкольн. –– Ступай, ложись.

Волк потрусил к коврику у подножия кровати и опустил на него свое гигантское тело.

Линкольн не был уверен, как долго он просидел там, частично скрытый опущенным пологом своей кровати, прежде чем голос Руби проник в его мучительные мысли.

–– Линкольн?

Сэйтен зарычал.

Линкольн схватил плащ, набросил его на плечи и закрыл свою отвратительную голову.

–– Почему ты сидишь здесь в темноте? –– мягко спросила Руби, не обращая внимания на рык волка. –– Все хорошо?

Живот Линкольна сжался от страха. Он не мог смотреть на нее. Не сейчас. Не после того, как выступил в роли влюбленного дурака. Он никогда не сможет вынести жалость, которая, как он знал, будет в ее глазах.

–– Я в порядке. Уходи.

Она сделала еще один шаг вперед.

–– Нет, пока я не узнаю, что с тобой все в порядке.

–– Я сказал, убирайся! –– взревел он, кинув взгляд в ее сторону.

Но в ее прекрасных глазах не было жалости... только решимость.

ГЛАВА 31

Сердце Руби билось так сильно, что она могла поклясться, ее блузка поднималась с каждым ударом. Линкольн был в ярости. Но почему? Ее взгляд обратился к волку, защищающего своего хозяина. Хотя Сэйтен продолжал рычать, Руби знала достаточно о животных, чтобы ощущать уверенность, – он не нападет на нее. Если бы это было не так, волк уже был бы на лапах. Она медленно двинулась вперед на дрожащих ногах.

– Я не уйду. Пока ты не скажешь мне, что я сделала, чтобы рассердить тебя.

– Ты ничего не сделала, – прохрипел Линкольн, снова уходя в тень балдахина кровати.

Она сделала еще один шаг в его сторону.

– Тогда почему ты сидишь здесь в тени? Я прождала полчаса, когда ты присоединишься ко мне у бассейна. Начало темнеть.

– Не подходи ближе.

Руби слышала гнев в его голосе и еще что-то, что не могла определить. Девушка остановилась перед ним и встала между его голыми коленями.

– Я не уйду, пока ты не скажешь мне, что случилось.

Он отшатнулся, когда она протянула руку, чтобы снять капюшон.

– Я не хочу твоей жалости!

Руби вдохнула в шоке.

– Моей жалости? Думаешь, я жалею тебя?

– Зачем еще тогда ты здесь? – выдохнул он, схватив ее за запястья, не давая снять капюшон.

Сэйтен вскочил на ноги, но одно слово Линкольна, и животное повернулось и покинуло комнату.

Слезы разочарования жгли глаза Руби, но она сморгнула их. Как она должна была ответить на его вопрос, когда сама не была уверена, почему она оставалась здесь?

– Я не знаю, почему я все еще здесь, Линкольн.

Она попыталась вырвать свое запястье из его хватки.

– Мне только известно, что я не могу заставить себя уйти. Еще нет.

Его голова медленно поднялась. И хотя она не могла видеть его лица, она знала, что он смотрел на нее своими удивительными голубыми глазами.

– Зачем? Чего ты ждешь?

– Я не знаю. Я…

Линкольн усилил хватку.

– Скажи мне!

– Я не могу уйти, – прошептала Руби и вывернулась из его рук. – Пока не узнаю, каково это прикасаться своей кожей к твоей. Лежать под тобой, пока ты отправляешь меня в место, в котором я никогда ...

– Руби?

Она стянула влажную блузку через голову и бросила за спину.

– Прикоснись ко мне, Линкольн.

– Если я прикоснусь к тебе сейчас, – прохрипел он, сидя неподвижно словно статуя, – я не смогу остановиться.

Его слова разжигали огонь внутри девушки, который зарождался в низу ее живота. Руби сняла шорты.

– Тогда не останавливайся.

Мягкий вдох Линкольна означал поражение. Он схватил ее за бедра, развернул и притянул девушку к груди. Руби подняла свой взгляд на зеркало перед собой, потерявшись в дымке похоти и удивления, когда Линкольн снял капюшон плаща.

Эти удивительные голубые глаза горели страстью, такой же горячей, как и ее собственная.

– Беги, Руби. Я едва ли цепляюсь за свой контроль.

Влага разлилась по ее бедрам от его слов.

– Мне не нужен твой контроль, Линкольн. Я хочу тебя. Всего. Не сдерживайся со мной.

Его огромные руки обхватили ее нежные груди. Он осторожно ущипнул соски указательным и большим пальцами. Спина Руби изогнулась от голода. Она хотела, чтобы он сжал ее крепче, сильнее стиснул пальцами ее соски, чтобы отправить ее в место, которого она жаждала достичь.

– Откройся для меня.

Руби приподняла ноги и закинула Линкольну на колени, как делала это раньше, открывшись его горячему взгляду. Он наклонился к ее уху:

– Когда я возьму тебя, будет больно. У тебя очень узкий вход, я намного больше.

Желание, смешанное с беспокойством, заполнило Руби. Она хотела, чтобы он был внутри нее... заполнил ее.

– Я хочу тебя, Линкольн. Всего.

Его пальцы сжались на ее сосках, посылая мощные потоки желания прямо к сосредоточию женственности. Девушка чувствовала, как она набухает, пульсирует и готова принять его. Линкольн провел ладонью по ее телу, остановившись на внутренней стороне бедер девушки, шире раскрыв их.

Руби плавилась. Никогда, даже в самых смелых фантазиях, она не представляла себе, что захочет кого-то так сильно. Линкольн провел пальцем по ее набухшему центру. Бедра девушки дернулись в ответ на его действия.

– Линкольн, – выдохнула она, глядя в зеркало.

– Что, Руби? Скажи мне, что ты хочешь.

Он снова щелкнул пальцем по ней. В ответ она поднялась выше в стремлении найти что-нибудь, что облегчит необъятное желание, растекающееся по ее телу.

– Ты. Я хочу тебя. Займись со мной любовью, Линкольн.

Полузадушенный стон вырвался из его рта. Он развел колени шире, опустив полотенце, затем поднял Руби и направил свою эрекцию к ее центру. Девушка задохнулась от его огромных размеров.

– О Боже, Линкольн.

Его колеблющееся дыхание согревало ей шею.

– Пожалуйста, не проси меня остановиться.

Остановиться?! Руби накрыло оцепенение, полное вожделения. Теперь она не остановит его, даже если загорится дом. Девушка потянулась обеими руками и обвила его внушительную длину, вырвав из горла мужчины еще один задушенный полустон.

Взглянув на его красивое лицо, в его великолепные голубые глаза, Руби знала наверняка. Это Линкольну она хотела отдать себя. Всему. Не только красивому мужчине, смотревшему на нее из зеркала, но и Зверю, остававшемуся в тени.

Руби оторвалась от Линкольна и встала. Это почти разбило ей сердце, когда она увидела его опустошенный взгляд, услышала сдавленный стон разочарования. Девушка медленно повернулась между его раскрытыми бедрами и подняла руки, чтобы коснуться его лица. Он в ужасе отшатнулся.

– Что ты делаешь?

Руби проигнорировала его отчаянную попытку не допустить, чтобы она коснулась его, и забралась ему на колени.

– Я хочу тебя, Линкольн. Не только мужчину в зеркале, но и тебя.

Девушка убрала с его плеч плащ и положила ладони ему на щеку.

– Поцелуй меня.

– Руби... – он задохнулся, слезы собрались в его прекрасных голубых глазах.

Руби также не могла сдержать слез. Она позволила им пролиться, чтобы обнажить перед ним не только тело, но и душу.

– Пожалуйста, поцелуй меня.