__________________________________________________________________________

* Саут-Сайд – южная часть города Чикаго (относительно реки Чикаго); один из трёх крупнейших районов города.

* NASCAR — Национальная Ассоциация гонок серийных автомобилей в Соединенных Штатах Америки.

ГЛАВА 2

Зверь метался по своему прибрежному особняку, безутешный и разъяренный за гранью всякого понимания. Он знал, что его слуги в страхе ютятся внизу, но его это не заботило. Чарльз Этвуд был мертв. Единственный человек, который мог разрушить проклятие Зверя, с которым тот прожил почти тридцать лет.

Родился Линкольн Бароне, а Зверь же был проклят за грехи своего отца, Стэнфорда Бароне, матерью Чарльза Агатой Этвуд.

По словам Агаты, Стэнфорд совратил ее дочь Шарлотту. Узнав, что она носит его ребенка, Шарлотта пошла к Стэнфорду с новостями, только чтобы быть отвергнутой. Он передал ей, чтобы она больше никогда не пыталась связаться с ним.

Не в силах вынести боль от потери любимого, Шарлотта пригрозила пойти к беременной жене Стэнфорда. Излишне говорить, что Шарлотта исчезла в ту ночь, и ее тело таки не было найдено.

Агата пришла в ярость, выкрикивая слова мести и проклятия вуду. Через неделю ничего не подозревающей беременной невесте Стэнфорда принесли карточку. На ней было написано – maledictus, латинское проклятие. Стенфорд списал это на бред скорбящей матери до того дня, когда его чудовищный сын известил криком на весь мир о своем рождении, а его красивая молодая невеста закрыла глаза навсегда.

– Стайлс! – проревел Зверь, вышагивая по своей затемненной спальне. Он услышал шаги дворецкого, бросившегося вверх по лестнице.

– Сэр? – выдохнул запыхавшийся Стайлс, явно нервничая.

Сэйтен, 145- фунтовый серый волк, лежавший возле кровати, низко зарычал при появлении дворецкого в комнате. Стоя спиной к слуге, Линкольн натянул капюшон плаща на голову, разжал зубы и заговорил голосом, больше принадлежавшим зверю, чем человеку.

– Ты уверен, что Этвуд погиб?

– Я говорил со следователем, – Стайлс замялся. – Дочь его опознала.

Зверь замер, каждый мускул его тела напрягся.

– Руби здесь?

– Д-да, сэр. Она приехала в город сегодня в полдень.

Проанализировав информацию, Линкольн подошел к окну, чтобы посмотреть на вид, открывавшийся из окна.

– Вызови Темплтона. Я хочу его видеть здесь в течение часа.

– Хорошо, сэр.

Зверь подождал, пока за Стайлсом закроется дверь, прежде чем повернуться и всмотреться в то, что осталось от розы, заключенной в стекло и стоящей на его тумбочке. Еще четыре недели, подумал Линкольн, слегка касаясь хрупкого стекла, и, черт возьми, вечность будет его судьбой.

Пройдя через всю комнату и сев на кровать, Линкольн поднял глаза на закрытое зеркало в углу, и рычание, похожее на рычание Сэйтена, загрохотало в груди. Он не посмотрел. Он отказался. Зеркало продолжало издеваться над ним: чем дольше он сидел здесь, тем больше оно взывало к нему и дразнило своей бесчеловечностью.

Со стоном капитуляции Зверь вскочил на ноги, прошагал в конец комнаты и сорвал покрывало с зеркала. Когда вой поднялся вверх, он проглотил его обратно и посмотрел в глаза человека, которым он никогда не будет.

Зверь поднес дрожащую руку к лицу, боясь прикоснуться к нему, но и не имея возможности остановить себя. Ощущение кожи под пальцами рассказывало разные истории о человеке, которого он видел в зеркале.

Но он не был человеком, Зверь признавал это, чувствуя упавшие на щеки и нос волосы, нащупывая громоздкий лоб, нависший над глазами. И его зубы. Он даже не хотел думать о зубах. У Сэйтена они и то были не столь устрашающими.

Но у человека, смотрящего на него из отражения зеркала, была квадратная челюсть, полные губы, пронзительные голубые глаза, ровные белые зубы.

– Будь ты проклята, ведьма! – прокричал Зверь, прикрыв тканью зеркало. – Черт тебя побери!

Звук бьющегося стекла немного успокоил его ярость. Даже если бы он никогда не смотрел в это проклятое зеркало, его собственный истинный образ навсегда был выжжен в его мозгу.

Тихий стук в дверь спальни привлек внимание Линкольна.

– Проходите.

– Я принесла вам ужин, – объявила миссис Туф, открывая дверь и входя в комнату. Она удерживала на руках большой накрытый поднос.

Зверь едва взглянул на нее.

– Я не голоден.

– Я просто оставлю это здесь, на случай, если вы передумаете.

Почувствовав легкое раздражение из-за того, что он проявил несдержанность, Линкольн помахал домоправительнице.

– Я возьму это.

Она заколебалась.

– Я сказал, я возьму это! – рявкнул он, протягивая руку.

Миссис Туф кинулись вперед, широко раскрыв глаза от неопределенности, и протянула ему поднос.

Линкольн заметил, что она накрасилась, и у нее появилась новая прическа.

– Вы куда-то уходите?

Прочистив горло, она устремила взгляд на место позади его плеча, явно пытаясь не смотреть на его уродливое лицо. Не то, чтобы он обвинял ее.

– Стайлс и я обедаем вместе в столовой, – прошептала она, заламывая руки. – Не хотите ли присоединиться к нам?

Не секрет, что Стайлс и миссис Туф спали вместе и были рядом в течение многих лет. Нормальный человек не услышал бы тихие звуки, которые они издавали в середине ночи, но Зверь не был нормальным. Для него это было не расстояние. Его звериные уши слышали, как его волк Сэйтен. Если не лучше.

– Я предпочитаю есть в своей комнате, – это все, чем Линкольн мог управлять.

Миссис Туф продолжал стоять, глядя за его плечо. Он предположил, что она ждала, когда он уволит ее.

– Идите, ешьте. И отправьте Темплтона ко мне, как только он прибудет.

Сделав быстрый реверанс, домоправительница выбежала из комнаты, как если бы Сэйтен вдруг вскочил и побежал за ней. Зверь взглянул на Сэйтена с завистью. У волка не было большей заботы, чем найти еду и дерево, на которое можно сходить.

Гигантский волк поднял голову и поелозил по полу перед ним. Его не волновала внешность Линкольна или хриплое рычание его голоса. Волк безоговорочно любил Зверя. И Линкольну было более чем известно, что это единственная любовь, которая у него когда-либо будет.

ГЛАВА 3

Руби приехала домой после наступления темноты. Она расплатилась с водителем и вышла из машины с сумкой в руке.

После заполнения соответствующих документов в морге девушка провела последующие три часа в отделении полиции, где ее допрашивал опытный сыщик, которому она явно не понравилась.

Детектив Ричард Холл был ведущим следователем в деле ее отца. Он сообщил Руби, что Чарльза Этвуда в последний раз видели в клубе азартных игр «Джентельмен» на Бурбон-Стрит накануне ночью. В него стреляли вскоре после того, как он покинул клуб.

Руби также узнала, что Кэмерон все это время находился у миссис Флеминг, живущей в соседнем доме, где Чарльз оставил его перед тем, как уйти.

Миссис Флеминг часто заботилась о Руби, когда та приходила к ней после школы, и Руби доверяла ей свою жизнь.

Поднявшись вверх по лестнице отцовского двухэтажного дома на Королевской улице, Руби открыла дверь и проскользнула внутрь.

Сердце девушки сжалось, когда тишина быстро окутала ее. Она никогда не видела отцовской улыбки и не слышала его громкий смех.

Сморгнув слезы, которые снова обещали пролиться, Руби в оцепенении прошла в свою спальню, где бросила сумку на пол и легла на кровать.

Кто хотел убить ее отца? Он был добрейшей души человек из всех, кого знала Руби.

Повернувшись на спину, она устремила взор на потолок. С какой стати ее отец вернулся к играм на деньги после десяти лет праведного пути?

Желудок внезапно заурчал, напоминая ей, что она не ела со вчерашнего дня. Но мысль о пище вызвала лишь тошноту.

Медленно встав с места, она направилась в ванную, где в зеркале над раковиной увидела свое пылающее лицо. Руби молча смотрела на свое отражение. Темные круги украшали ее красные глаза — глаза, которые казались ей чужими, как если бы они принадлежали кому-то другому.