– Сядь, пожалуйста.
Ясно. Русский. Он бережно взял меня под руку и проводил до своего стула. Захлопнул ноутбук.
– Хочешь пить? – спросил.
– Все с похмелья всегда хотят одного и того же, – я виновато разулыбалась сквозь боль. Было немного стыдно за то, что я не помню его и не помню вообще ничего.
– С похмелья? – нахмурился он.
– Э-э-э-э… – я прошлась рассеянным взглядом по полу, но, к сожалению, на нём не валялось нужных слов. – Можно воды?
Прищурив один глаз, я наблюдала за брюнетом, его огромные руки гипнотизировали.
– Где Даниил? – решила я попытать счастья.
До краёв наполненный стакан опустился передо мной. Брюнет молчал. Лёгкое покалывание пробежало по моей спине от копчика и до самых корней волос.
– У меня неприятности? – спросила.
– Выпей воды, – он подвинул стакан чуть ближе ко мне.
Я выпила всю воду большими громкими глотками и попросила ещё. Казалось, пересохшее горло впитало жидкость, как губка, не позволив ей достигнуть желудка. Принимая с благодарностью второй стакан, я стыдливо потупилась, извинилась и спросила у брюнета его имя.
– А как зовут тебя саму? – спросил он в ответ осторожно.
– Мы не знакомы?
– Как сказать… – он то тёр себе щеки, то растерянно озирался. – Мы знакомы очень хорошо, но ты иногда об этом забываешь. Иногда сильно забываешь. Так как, по-твоему, тебя зовут?
– Маша, – сказала я, впервые усомнившись в том, что знаю это наверняка, и чувствуя, что ситуация начинает мне очень и очень не нравиться.
– Тебя теперь зовут Луиза, – сказал он успокаивающим ровным голосом. – А меня Арман. Мы французы, переехавшие в Камбоджу, когда моя тётка, жившая здесь, умерла и оставила нам землю.
– Если мы французы, – медленно сказала я, подозревая, что то ли схожу с ума, то ли имею дело с психом, – то почему мы говорим на русском? Мы ведь на нём говорим, я правильно понимаю?
– Мы долго прожили в России. Ты работала менеджером в Московском филиале французской компании, и, конечно, мы выучили язык. Послушай, – перехватив мой взгляд, он предупреждающе поднял руку: – Я знаю, всё это звучит как бред, всё очень запутанно, но только потому, что так должно быть, понимаешь? Это для твоей же безопасности. На самом деле всё, конечно, не так, я, наверное, не с того начал…
Я пребывала в смятении, разрывалась между твёрдым убеждением рассудка в том, что все это сон, и не менее твёрдой уверенностью тела в истинности происходящего.
– Послушай, Арман или как там тебя… – начала я, вставая со стула, намереваясь сделать неизвестно что.
– Можешь называть меня Артём и не торопись. Дай мне всё объяснить, хорошо?
– Попробуй.
– Конечно, мы никакие не французы, это просто легенда, у нас только в паспортах французские имена и фамилии. Я чуть позже объясню, зачем это понадобилось, сейчас дай мне рассказать о себе. Я твой муж, женаты мы уже пять лет…
– Муж?!
– Да, муж, – подтвердил он спокойно.
Я снова инстинктивно огляделась в поисках скрытых камер. Что за идиотский розыгрыш?
– Женаты, значит, – разозлилась наконец. – Сколько? Пять лет? А дети у нас уже есть?
Брюнет поморщился, почесал переносицу, поднял на меня осторожный взгляд:
– Мы… Мы работаем над этим.
Я как раз отпивала из своего стакана, и вода попала не в то горло. Я закашлялась. Кашляла долго, до тех пор, пока меня не стошнило выпитой водой прямо на пол. Пока вытирала губы, брюнет исчез. Видимо, в поисках тряпки.
– Ты идиот? По-твоему, это смешно? – накинулась я на него, вытирающего лужу у моих ног. – Кто ты такой? Где Даня?
Брюнет вытер остатки, отодвинул тряпку в сторону, поднял на меня серьёзные глаза.
– Знаешь, почему тебя тошнит, Лу?
– Что за дебильное имя? Что ещё за «Лу»?
– Это сокращённо от «Луиза». А тошнит тебя из-за сильного сотрясения мозга. Голова болит по той же причине. Две недели назад ты упала с лестницы и ещё не до конца поправилась. Поэтому ты ничего обо мне не помнишь. Похмелье здесь ни при чем.
– Ну конечно же, похмелье ни при чём! Я просто упала с лестницы и потеряла память! – я вскочила на ноги. – Придурок!
Брюнет тоже резко поднялся, положил руки мне на плечи, моя голова едва доходила ему до груди. Незнакомый болезненный спазм сковал грудь, я вывернулась и побежала к лестнице. Он пугал меня. Этот дом пугал меня. Стены давили, напрыгивали со всех сторон. Голова кружилась. Ослабшие ноги заплетались…
– Стой! – крикнул он мне вслед. – Что ты помнишь?
Я бегом поднялась на второй этаж. Ударила кулаками в первую же попавшуюся дверь. Ванная. За следующей дверью оказалась та комната, в которой я проснулась. Ещё одна дверь вела в похожую на мою спальню. Всё. Двери кончились. Я сползла на пол, забилась в угол.
«Милый Бог! Я знаю, что я плохой, ужасный человек! Знаю почему ты наказывал меня и отнимал всё самое дорогое – потому что я не верила в тебя. Но сейчас, пожалуйста, прошу, не отнимай у меня самое ценное, единственное, что у меня осталось, – пожалуйста, не отнимай мой разум! Я не хочу сходить с ума, пожалуйста, пощади…»
Незнакомец возник в лестничном просвете. Всё-таки он ненормально огромен. Я пыталась уползти ещё дальше, упиралась в пол ногами, старалась врасти в стену.
– Пожалуйста… – шептала я, закрывая лицо, – не трогайте меня. Что вам нужно?
– Посмотри на меня! – он поймал мои руки. – Я не сделаю тебе ничего плохого. Клянусь!
Я пыталась вырваться, но силы в его руках хватало не только на то, чтобы удерживать мои, но и при желании превратить кости в моих запястьях в муку. Дыхание сбилось и перешло в дикие, панические всхлипывания.
– Зачем вы привезли меня сюда? – сипела я.
Стоп! Хватит скулить! Вспомни кто ты! Ты уже не та беззащитная беспризорная девчонка, у тебя теперь есть собственное казино! И тот, кто может за тебя постоять! Пригрози ему!
– Вы делаете большую ошибку, удерживая меня здесь! Вы хоть знаете, кто мой будущий муж?! – с ненавистью выкрикнула я ему в лицо и осеклась.
Внезапно я всё поняла и пришла в ужас – конечно, он знает, именно поэтому я здесь! Меня похитили, снова похитили! Они накачивают меня наркотиками, чтобы я не кричала и не пыталась бежать, поэтому я ничего не помню! Сколько я уже здесь нахожусь? Сколько денег они уже успели выманить? Грязный тёмный подвал, отрубленный палец, голод, крысы вспышками освещали ту чёрную пустоту, которая образовалась в моей памяти. Я вновь услышала металлический скрежет ключа в замке, почувствовала холодный камень под ладонями… Крупная дрожь колотила тело, зубы клацали как в ознобе.
– Я всё объясню, – говорил он торопливо. – Пожалуйста, успокойся и дай же мне хоть несколько минут! Я всё тебе объясню! Мне и самому очень нелегко…
Ещё долго я не могла прийти в себя и всё вжималась в стену, словно пытаясь проделать в ней брешь в другое измерение, в то, где я всё ещё находилась в Москве и у меня была любимая работа и любимый мужчина.
Ещё не скоро он уговорил меня спуститься на первый этаж. Тряс меня за плечи, просил успокоиться, гладил по голове, держал мои руки…
Он налил мне крепкого чая. Артём. Да, так он просил его называть.
– Что ты помнишь? Какие из твоих воспоминаний можно назвать последними?
Пробираться сквозь дебри прошлого было сложно, сознание мне отказывало, видимо, оберегая мой нестабильный разум. Все воспоминания смешались воедино, в один непонятный лишённый смысла узор, я никак не могла восстановить их последовательность. Смотрела на его руки, которые нервно развинчивали и свинчивали авторучку, пыталась думать, но думать было больно и неприятно, будто в мозгах моих ковырялись спицами. Длинной вереницей плыли неясные образы, что-то, что я когда-либо видела, переживала, знала и даже то, что уже давно забыла.
Муж умер. Я страдала, мучилась и спивалась. Потом решила начать новую жизнь. Сменила место жительства и работы, записалась на курсы французского. Я всегда хотела выучить французский язык. Смешной преподаватель с козлиной бородкой. Мы его так и звали – Chèvre. Купила свою первую машину, подержанную японскую малолитражку. Карты, фишки… У нас корпоратив, новогодний корпоратив! На нём я и познакомилась с Даниилом Владимировичем, Даней. Да, это было тогда. Тогда он и начал понемногу ухаживать за мной, встречал с цветами после работы, возил в рестораны. А вскоре предложил открыть своё собственное казино, сказал, что скоро выйдет закон о запрете азартных игр и пора подстелить соломки. Сначала я ему не поверила и не восприняла это предложение всерьёз, слишком уж сложным мне всё это показалось. Но через месяц на работе действительно сообщили, что скоро все казино закроются. Пит-босс Миша приглашает меня в кино. Говорит: «А давай в знак протеста пойдём на свидание». Я отказываюсь. Не знаю, как жить дальше, где работать. Растерянность. Отчаяние. Иду по улице, ломается каблук. Звоню Дане, соглашаюсь. Мы отмечаем это в ресторане, потом начинается тяжёлая работа, в перерывах он возит меня отдохнуть в подмосковные дома отдыха или заграницу на пару дней. Я влюбляюсь в него всё больше, открываюсь ему… Мы уже иногда вместе спим, и я подолгу рассматриваю его лицо в темноте, не веря своему счастью, не веря тому, что у меня теперь будет и своё казино, и свой мужчина. Говорю квартирной хозяйке, чтобы начала подыскивать новых жильцов, мы… мы улетаем в Вену на выходные, останавливаемся в отеле… нет, не помню названия… завтра мы должны пойти в оперу… Я просыпаюсь в этом доме.
