Он крепко подозревал, что на обратном пути денег у него уже не будет. Надо ведь никого не забыть, и родителей, и бабку, и сестру с братьями, и Геби, и Ремисто…
Хейлан вздохнул, прижимая замотанные в пояс монеты, и пошёл следом за телегой к рядам с посудой, оружием и безделушками.
Хоть ряды были и эльфийской постройки, торговали на рынке всё больше люди. Гвельвилос сказал как-то Хейлану, что старшие лорды и вовсе не жаловали торговлю здесь – да и весь город тоже. По приказу старшего брата лорд Куруфин поставил здесь крепость, стеречь выход с перевала на южные равнины, и сам перевал перегородил чередой застав. Крепость и сейчас была первым, что бросалось в глаза на подъездах к городу: круглые башни, кольцами зубчатых стен пришитые к красноватым скалам на западе. Город стелился понизу, выплёскивался от подножий крепости на равнину, прорывая южную стену, хоть та была поставлена куда позже северной, когда лорды смирились с мыслью, что поселенцев из-под цитадели не выгнать. Хейлан видел в архиве старую карту: северная стена, вросшие в неё дома для стражей с конюшнями и складами, крепость, да бегущая от северной стены дорога мимо крепости. Никакого города здесь тогда не было, лишь редкие дома вдоль этой дороги. Город вырос уже потом, между крепостью и дорогой, а ещё позже пришли люди, торговли через перевал пошло больше, и по другую сторону дороги возник рынок и новые склады, и даже дома для торговцев и проезжих.
На эльфов, продающих свои же изделия прямо из мастерской, Хейлан глянул пару раз и решил, что для таких покупок ещё недостаточно курток продал и страниц переписал. Подарки родным нужно было выбирать попроще, в рядах, где торговали люди.
Хотя и там почти всё было слишком дорогим.
У одной лавки Хейлан остановился, приглядываясь. Торговец, седеющий грузный мужчина, коротавший время за полировкой медных пуговиц, поднял голову от своего занятия, окинул парня оценивающим взглядом, задержавшись на застиранной рубашке (Хейлан тут же пожалел, что не надел новую, здешнюю), - и потерял к нему интерес, убедившись в безденежности. Воров торговец тоже не боялся: может, не верил, что Хейлан бегает быстрей стражников, а может, прекрасно понимал, что дотянуться прохожий может только до лежащих с самого краю бросовых безделушек, их хоть целую горсть унеси – никого не разоришь. К тому же, почти все они были нанизаны на прочную бечёвку, попробуй ещё оборви.
Но Хейлан смотрел не на них.
- А вот то у тебя что? – Он ткнул пальцем в стенку за спиной торговца, где среди дюжины украшений мягко блестел на тёмном дереве знакомый вьюнок: застёжка из мастерской лорда. Парень присмотрелся, сомневаясь – да нет, точно он, вон и скрученный усик приметный…
- Это эльфийская работа, - снисходительно пояснил торговец, намекая додумать цену самостоятельно. Обернуться и посмотреть, куда именно показывает глупый парень, он даже не подумал.
- Да, мне тоже так показалось. И я даже знаю, кто это делал. Откуда это у тебя?
- Тебе-то что? Если и так знаешь, кто делал. – Торговец снова смерил его насмешливым взглядом, но решил сделать одолжение, раз покупателей всё равно нет, и лениво обернулся, убеждаясь, что показывает Хейлан на эльфийские поделки. И даже ответил: - По большей части местное всё.
- Ну, он тебе разрешал это брать и продавать?
- Кто?.. – растерялся торговец, но тут же растерял ленивое добродушие. Подался вперёд, выпрямляясь: - Ты меня что, в воровстве обвиняешь? Смотри, как бы я не обсудил со стражей, зачем ты-то здесь отираешься!
- Честно куплен? – возмутился Хейлан. - У лорда?
- Почему у лорда? – поразился торговец. Нахмурился на вьюнок, будто прикидывая, нельзя ли поднять цену впятеро, раз безделушка такая знатная. - У дозорных с границы взял.
- У дозорных? – У Хейлана возникло нехорошее подозрение. - Это у Кетиля, что ли?
Торговец равнодушно пожал плечами.
- Да не помню я, как его звали.
- А тебя не удивило, откуда у него такие вещи?
- Да ты кто такой, чтобы я перед тобой отчитывался? – презрительно скривился торговец. Сделал изгоняющий жест. – Иди отсюда.
Хейлан хмыкнул со значением: мол, “я-то пойду…” – но торговец значения не то не заметил, не то не принял всерьёз, вернувшись к своей замше, едва только назойливый парень шагнул прочь.
В то, что лорд и правда сам приторговывает своими поделками от большой нужды, Хейлану не верилось, и бусы для сестры он купил в другой лавке, подальше. Отгоняя назойливую мысль, что если другие берут безделушки из мастерской для продажи, то уж в подарок точно можно было бы. Для подарка, может, лорд и правда не возражал бы, даже если спросить. Но после сегодняшнего спрашивать как-то не хотелось.
***
Через неделю на границу уехал новый отряд на смену, и на третий день после этого Хейлан с утра пришёл к полю к югу от крепости, где стоял большой дом для стражей и где учили только пришедших на службу новичков. Из овражка полз туман, не спеша таять под пасмурным небом и роняя на траву мелкие капли. Люди виднелись на другом краю поля, повыше и посуше возле дома, и Хейлан свернул с дороги на голоса, решительно сводя брови и настраиваясь на спор. Сразу высмотреть Кетиля не удалось, и подойдя к вытоптанной площадке перед самым домом Хейлан двинулся в обход, переходя от одной группы людей к другой и кивая знакомым. Знакомые – и незнакомое большинство – смотрели не на него, а в центр площадки. Там боролись двое, блестя взмокшими голыми спинами и стараясь вытолкнуть друг друга из очерченного круга. Пока борцы топтались почти в самой серёдке, и неясно было, чья возьмёт, но один из них был почти на голову выше другого, и когда ему почти удалось выбить из-под своего противника ногу точным пинком, сидевшие и лежавшие вокруг зрители сперва зашумели, а потом разочарованно загудели, когда пинок не удался.
Высокую траву в поле уже не раз выкашивали, и теперь пополам с сухой остью из земли тянулась свежая зелень, почти по-весеннему яркая.
Под огромным узловатым вязом возле конюшен по правую руку сидело ещё несколько человек, передавая по кругу выпивку и пересмеиваясь. Хейлан остановился, щурясь из-под руки: один из затылков показался знакомым, но в лицо разглядеть удалось только сидящего рядом мужика с таким красным лицом, что светлая борода на нём казалась рыжей. Не успел Хейлан приглядеться, как с вытоптанного круга донёсся глухой удар, зрители заревели – но когда Хейлан снова обернулся к бойцам стоял в круге только один, тот что поменьше, а второй перекатился на живот и поднимался теперь на четвереньки, мотал головой. На мокрой спине узорами темнела налипшая пыль.
- О, Хейлан! – позабытый было затылок под вязом и в самом деле оказался Кетилем и теперь призывно махал деревянной фляжкой. Пока заулыбавшийся Хейлан шёл на зов, тот успел схлопотать тычок под ребро от краснолицего соседа, которого сперва причесал ремень этой фляжки, а потом сбрызнуло пивом из-под неплотно воткнутой пробки. Кетиль добродушно отмахнулся, сгоняя соседа подальше: двигай, не видишь, новому человеку место дать нужно?
Хейлан вброд пересёк нескошенный сухой бурьян в канаве и уселся на освобождённый пятачок, здороваясь. Стражи по большей части не обратили на него особого внимания, только Берси отозвался да угукнули ещё двое смутно знакомых.
- Ну как, что нового на границе? – спросил Хейлан, умащиваясь и вынимая из-под зада суковатую ветку.
- Всё старое, - усмехнулся Кетиль. - Степь лежит, небо висит, солнце бегает.
Сразу говорить о деле Хейлан не стал: отчасти потому что вновь прибывшему первым делом вручили фляжку с шибающим в нос пивом и потребовали выпить, отчасти потому что не хотел стыдить приятелей при всех. Да и соскучился по людям – в кои-то веки можно спокойно посидеть, не боясь ляпнуть глупость или перепутать бумагу для вытирания рук с писчей.
Разговор ходил кругами: обсудили борцов, вспомнили, что осенью лорды устраивают большой праздник, куда съедутся лучшие воины со всей округи – ну и так, мальчишки, мечтающие напроситься к эльфам на службу. По слухам, обещали взять всех желающих, так что и знали эти слухи даже те, кто на военную службу не собирался. На границе пополнения ждали: поговаривали, что новичков поставят стеречь границу, а кого поопытней могут и на север слать разведчиками – вот где и отличиться, и заработать много проще будет.
