- Что такое? - вопросительно поднял голову Майтимо.

Тьелпэ помедлил, отбрасывая, видимо, самые нелестные формулировки, и осторожно предложил:

- Может, немного левей?

- Левее? - он отложил зубило, ощупал заготовку. - Но тогда же сместится центр тяжести.

- Центр тяжести можно исправить потом. А так она расколется.

- Ты это слышишь или есть какие-то видимые признаки? – полюбопытствовал Майтимо, продолжая водить по камню пальцами.

- Слышу. Видимые признаки не знаю, но это и ушами слышно при ударе. И наощупь, вибрация в руку отдаётся.

- Куруфинвэ тебя хорошо натаскал, - улыбнулся Майтимо, ставя зубило левее. Но ударить ему не дали и теперь: Тьелпэ, снова помедлив, вопросительно взялся за свободную часть - мол, можно? – и когда Майтимо разжал пальцы, то передвинул зубило ещё на полпальца и немного изменил угол. И только потом вернул инструмент старшему и придержал заготовку.

Следующие несколько минут снова прошли в стоическом молчании, но после особо удачного удара камень задребезжал так печально, что Тьелпэ снова не выдержал:

- Не так.

Майтимо отложил зубило. Опёрся локтём на стол, потёр лоб над бровью и улыбнулся.

- Я знаю, что делаю плохо, мне говорили. И знаю, что ты можешь гораздо лучше. Но если бы я хотел, чтобы он, - кивнул на подсвечник, - был идеален, я бы просто попросил тебя или Курво.

- Прошу прощения. – Племянник мигом опять стал непроницаемо вежливым. - Я могу молчать. Или позвать кого-нибудь другого.

Майтимо рассеянно поднял заготовку, сдувая зелёную крошку и разглядывая чистый скол. Испортить камень он мог и сам, а племянника звал поговорить – но с этим пока не складывалось. Спросить-то можно о чём угодно, но если Тьелпэ просто отчитается о состоянии дел на Аглоне и о текущих проектах, разговор получится немного не тот, какой хотелось бы. Или если будет молча кивать и пожимать плечами, как в детстве. Когда они вообще говорили по-настоящему последний раз? - неожиданно задумался Майтимо. Так, чтобы не только о делах или погоде…

- Я ещё нужен? - Тьелпэ напомнил о себе раньше, чем он успел додумать.

- Нужен, - встряхнулся Майтимо. – Подержи вот так, хорошо? И говори, если я буду делать что-то совсем вопиющее. Испортить я его всё-таки не хочу.

Тьелпэ кивнул, придерживая злополучный подсвечник, как попросили, но с ценными указаниями уже не лез. То ли у Майтимо проснулся талант камнереза, то ли племянник решил считать вопиющими только попытки разбить заготовку вдребезги.

Когда они набросали нижнюю половину в первом приближении, Майтимо решил зайти с другой стороны. Как там зовут этого счетовода, Курво упоминал…

- А Тинтаэле уже не ошибается?

- Ошибается. Ещё больше.

“Чем ты” он вовремя проглотил, вспомнив о вежливости, но Майтимо легко додумал и так. Хмыкнул.

- И ты его исправляешь?

- Да. Но последнее время он редко в мастерской. Ему никогда не было особенно интересно, по-моему.

- Зачем тогда он учится?

- Не знаю. Теория ему интересна, наверное, - добавил Тьелпэ, подумав. – И на стройке точно интересней учить проектирование, чем копать.

- А тебе нравится учить?

- Не очень.

- Тогда почему ты учишь всё-таки?

- Он попросил.

Скучные сухие ответы вновь навели Майтимо на подозрение, что с ним разговаривают из уважения к главе дома, а не из наличия свободного времени и желания поработать в мастерской. Подозрение ему не понравилось, он-то хотел увлечь Тьелпэ тем, что ему интересно, а не воспользоваться служебным положением. К племяннику он до сих пор относился с интересом, но того сложно было разглядеть: то в работе, то прячется за Курво. Пару раз Майтимо видел его в компании какой-то молодёжи, но и там он держался, кажется, несколько отстранённо. До сих пор Майтимо списывал это на стеснительность – и на свой статус. Но чем дальше, тем больше укреплялся во мнении, что стеснительность здесь ни при чём. И тем больше интерес терялся за настороженной неприязнью.

Давать ей воли не хотелось, и Майтимо предпринял ещё одну попытку завязать разговор, но теперь не об общих знакомых, а о подсвечнике:

- А как ты стал бы делать?

Этот вопрос оказался правильным: сразу оживившись, Тьелпэ принялся увлечённо перечислять варианты, вертя заготовку в руках и неубедительно стараясь обходиться без лишних подробностей.

Майтимо слушал, задумчиво почесывая щеку, и гнал нараставшее исподволь раздражение. Да, племянник всё так же тщательно помнил о субординации, но ему отчаянно не хватало либо чувства такта, либо желания им пользоваться. Да, он предлагал, а не командовал, и добавлял к своим предложениям “наверное”, “возможно” и “мне кажется”, но на общее впечатление это мало влияло. Хуже всего, он всё назойливей напоминал Майтимо отца - который тоже с радостью говорил о камнях, а на эльдар ему было плевать. Этот, конечно, мечом не размахивает, но у него и братьев нет. И на своего отца он совершенно не похож. Майтимо всегда странно было слышать, как Курво сравнивают с Феанаро: они же абсолютно разные! Вот совсем, с какой стороны ни смотри…

Тьелпэ вывел его из раздумий, предложив перейти от теории к практике и отколоть один из сферолитов, мотивируя тем, что там всё равно трещина, а скол зато будет очень красивый. Майтимо согласился, но вместо того, чтобы браться за зубило сам, жестом предложил племяннику. Тот поспешил воспользоваться приглашением, пока старший не передумал и не испортил всё сам.

Лишний кусочек отвалился почти беззвучно, только зубило тонко звякнуло.

- Отлично, - одобрительно кивнул Майтимо. – Даже Курво бы лучше не сделал.

- Надо будет потом дошлифовать, - рассеянно отозвался Тьелпэ, критически оглядывая результат.

- Ну дошлифовать кто угодно сможет. - Улыбнулся. - Отец это даже мне поручал. - Потрогал срез рукой. - Ему бы понравилось, как ты работаешь.

На это Тьелпэ посмотрел заинтересованно – но и с сомнением. Пожал плечами:

- Он меня даже посмотреть не пускал никогда.

- Ну, тогда ты был несколько младше. - Майтимо подобрал инструмент, покачал в пальцах и добавил: - А сейчас ты даже похож на него. Может статься, и умением догонишь вскоре.

- Чем похож? - глянул удивлённо.

- Много чем… – Майтимо снова взялся за заготовку и попросил придержать, но после этого продолжил: - Его камень тоже интересовал больше, чем эльдар, даже если это были его близкие. И он тоже никогда не задумывался над своими словами и тем, как они могут кого-то ранить. Куруфинвэ должен быть доволен.

- Камень понятней. Но я думаю над своими словами. Я что-то не то сказал?

- Нет, Тьелперинкваро, - хмыкнул Майтимо, - мне ты не сказал ничего, чего я бы о себе не знал. Но я слышал, как ты говорил сегодня с Норнолассэ.

- С Норнолассэ? – опять удивился Тьелпэ. – Они забыли про лестницу, я напомнил. Что ещё там можно было сказать?

- Дело не в том, “что”, а в том, “как”. Но я не понимаю, зачем ты оправдываешься. Я сравнил тебя с величайшим из живших квенди. Куруфинвэ может гордиться.

- Я не оправдываюсь, - спокойно возразил Тьелпэ. - Разумеется, я бы хотел когда-нибудь сравниться с Феанаро. Просто до этого ещё очень далеко. Но я не знал, что у Норнолассэ кто-то погиб. Он мне не рассказывал.

- А о таком нужно рассказывать?

- Да, раз это влияет на работу.

- Нет, я имею в виду, разве и так это не ясно? Мне он тоже не рассказывал. Но я же знаю.

- А откуда ты знаешь, если не от него?

- Я читал отчеты. Но дело не в этом. Ты разве не заметил, что он ведёт себя не как всегда?

- Нет. Отчёты о погибших мне только про мастеров дают.

- Но с Норнолассэ ты разве не знаком? Мне казалось, он ещё с Митрима с вами работал.

- Знаком, конечно, - непонимающе подтвердил Тьелпэ.

Майтимо растерянно покачал головой, и, так и не придумав, что тут можно ответить, вместо ответа отправил племянника за свёртком промасленной бумаги на дальней полке: достать другое зубило, для проработки мелких деталей. Тот послушно принёс, положил свёрток на верстак, молча развязал шнурок – под озадаченным взглядом дяди, пытавшегося сложить в голове внятное объяснение, - и вдруг выдвинул теорию сам, задумчиво: