Отвлёкшись на эту картину, эльдар не сразу заметили, что из большого бревенчатого дома над лугом к ним уже спешат встречающие, под взглядом высокого полноватого мужчины, ждущего у дверей, выделяющегося на фоне остальных чисто выбритым лицом. Посыльный неожиданно встрепенулся, будто вспомнив о чём-то, и тронул лошадь пятками, перебираясь из хвоста группы ближе к голове, но выйти вперёд уже не успел: они пересекли луг и остановились на вытоптанной до камня площадке перед крыльцом, где у них приняли поводья и сразу повели лошадей куда-то за дом, а человек спустился с крыльца и с поклонами принялся приветствовать дорогих гостей, сетовать, что об их приезде его не предупредили (посыльный мигом затерялся среди лошадей и уводящих их эдайн), и извиняться за скромный приём.

Человека звали Гаудин. При открытии шахт Тьелпэ общался не с ним, а с его дедом, но и это лицо, впрочем, было ему знакомо: несколько лет назад человека привозили на праздник в Аглон старые уже по человеческим меркам родители, оставив по себе лёгкое недоумение. На воротах они сразу объявили, что нужно поговорить с лордами, Тьелкормо в городе не было, так что гостей проводили к Куруфинвэ – надо так надо, мало ли. А у Куруфинвэ – к его удивлению и раздражению – они так и не смогли внятно назвать цель такого визита, кроме того, что у так принято, приехать познакомиться, представить наследника, заверить в почтении и дружбе… Зачем для этого было просить срочного разговора, осталось загадкой. Весь инцидент списали на недопонимание и заверения приняли, но этот дипломатический подвиг совершенно истощил запасы терпения Куруфинвэ, так что эдайн сочли за лучшее до самого отъезда на глаза ему больше не попадаться.

Тогда, впрочем, Гаудин был куда тоньше.

Чужую память Тьелпэ проверять не стал, представившись после обмена приветствиями, и сразу перешёл к делу.

- Да, случилось несчастье, - покивал человек, широким жестом снова предлагая проходить в дом и одновременно изгоняя с дороги то ли растерявшихся, то ли просто любопытных. - Но шахты вскорости запустим, не беспокойтесь. Уже расчистили почти завалы, через три дня думаем работать уже, как раньше. Вы проходите, сейчас же накроют на стол, отдохнёте с дороги…

- Прошу прощения, - сказала Амилвендэ, шагнув вперёд и вызвав у Гаудина удивлённый взгляд, – но я бы хотела сразу посмотреть пострадавших. Много их?

- Не извольте волноваться, - почему-то поморщился в ответ человек, - мы уже о них позаботились.

- Тем не менее, я бы хотела их посмотреть. Буду только рада помочь, чем смогу.

Человек снова странно на неё посмотрел, но быстро оправился и радушно кивнул:

- Посмотреть можно, отчего ж нельзя, уж если хотите. Но прошло уже три дня…

Тьелпэ кивнул, не поняв, при чём тут три дня, но не видя смысла уточнять сейчас, если можно спросить потом у Тинто. Пока же он ограничился просьбой проводить целительницу к пострадавшим, вопреки очевидному желанию Гаудина начать работу с общего застолья. Тот, наконец, сдался. Позади нолдор по-прежнему топтались, как оказалось, дети, притихшие, но с интересом вытягивавшие шеи, ловя знакомые слова. Когда Гаудин подозвал нескольких и о чём-то сурово распорядился, сводя брови, оживлённый галдёж поднялся снова.

- Вот, ребята покажут, куда идти, можете посмотреть… - повернулся Гаудин почему-то к Тьелпэ, а не к Амилвендэ. Выбранные ребята светились от возложенной на них ответственности под завистливые взгляды остальных. Впрочем, когда Амилвендэ – тоже поблагодарив – направилась к своим провожатым, следом потянулась и остальная детвора, рассудив, что в большой дом их всё равно не пригласят, а на эльфийскую магию посмотреть ещё и интересней.

В дом за человеком пошли всего двое, остальные отправились обустраиваться.

Внутри пахло свежим деревом, и Тьелпэ мимолётно удивился этому – снаружи дом не выглядел новым, - пока они не прошли мимо светлой некрашеной лестницы наверх.

- Да, только что поставили взамен обветшавшей, - сразу же заметил его взгляд Гаудин. – Даже выкрасить ещё не успели, уж не обессудьте…

Тьелпэ рассеянно кивнул, снова ленясь выяснять, чем его должен обидеть свежий ремонт. Гаудин ему сразу не понравился. Вроде бы, держался тот приветливо, говорил по делу – точней, разговоров о погоде вёл не больше других. Меньше Тинто. Но Тьелпэ не покидало ощущение неискренности. Он, как обычно, не понимал, что именно ему не договаривают и о каких невысказанных мотивах предлагают догадываться, но что говорят не всё – слышал отчётливо.

Недосказанность смутно раздражала.

Под пустые любезности и недосказанность их провели сквозь ещё одни двери, где оказался довольно просторный зал, разделённый на равные квадраты тяжёлыми деревянными столбами. В центре чернел погашенный очаг, а вдоль дальней и боковых стен тянулись длинные столы, на которые сейчас спешно сносили такое множество блюд, как будто гостей ожидалась не одна дюжина. Однако других гостей видно не было, как убедился Тьелпэ, когда Гаудин, пользуясь растерянностью, увлёк их к самому дальнему от входа столу и усадил на почётные, видимо, места на небольшом возвышении.

Тьелпэ озадаченно уставился на тяжёлое серебряное блюдо, украшенное по краю такими же тяжёлыми камнями и предложенное ему вместо тарелки, и переглянулся с Тинто. Тот с живым интересом разглядывал и застолье, и блюда, и прочую – не менее громоздкую и непрактичную посуду, как будто обычной под рукой не оказалось.

Еду на стол продолжали нести – в количестве, наводившем уже на мысли о запасах на зиму, а не одном обеде, и Тьелпэ начал подозревать, что нужно было последовать примеру Амилвендэ и сразу заняться делом, а не едой.

Перекусить с дороги и в самом деле не мешало, тем более, что работать после этого Тьелпэ собирался до вечера. Но от второй перемены блюд он уже решительно отмахнулся, как и от заверений Гаудина, что смотреть в шахтах пока нечего, завалы ещё не разобрали, зато прошлогоднее вино удалось на удивление, только попробуйте!

Вопросы пришлось повторить ещё дважды, прежде чем Гаудин вздохнул и сдался, отставляя кувшин с вином:

- Ну что произошло, потолок обвалился, вот что произошло.

- Ваши мастера знают, почему?

- Нет, лорд, откуда ж нам? Всё, как вы сказали, мы делали. Следили вот. А всё равно видишь как…

- И это уже не первый раз?

- Да, раньше падало, но как-то мало. Несколько камней, бывало. Но мы не хотели вас беспокоить понапрасну. Всякое же бывает, дело это опасное…

- Но хотя бы погибших не было?

- Мастера не пострадали, к счастью, - отмахнулся человек, снова ошарашив Тьелпэ, который о погибших спросил только из вежливости, полагая, что и пострадавших не было, раз о прошлых обвалах человек говорит, как о пустяке. Он и в Аглоне сомневался, брать ли целительницу, пока та сама не настояла.

Человек понял его замешательство по-своему:

- Не ходили бы вы сейчас туда, а ну как ещё что рухнет…

- Ты же сказал, что там уже завалы разбирают, - непонимающе нахмурился Тьелпэ. - Они же следят при этом, чтобы ничего больше не рухнуло?

- Конечно! Подпорки ставят! Но вы бы всё-таки обождали, я велю сейчас же позвать мастеров, они дадут полный отчёт, что там и как…

- Спасибо, - кивнул Тьелпэ. – Но мне кажется, что всё это удобней будет обсудить прямо на месте, заодно и я осмотрюсь. Если там опасно, думаю, я успею заметить.

Гаудин снова сдался, печально махнул уносить вино и повёл дорогих гостей уже знакомой дорогой к выходу, по дороге неубедительно отвечая на попытки Тьелпэ уточнить причины и степень повреждений. То ли не хотел рассказывать, то ли не понимал, как правильно разговаривать с эльдар, то ли просто не знал ответов.

***

Шахта лежала недалеко от посёлка, но существенно выше по ущелью, и туда, к тихому облегчению Тьелпэ, толпа провожающих за ними не пошла. Дети не дождались их у порога, а от почётной свиты, которую Гаудин пытался им навязать, он решительно отказался.

Перейдя луг, куда уже выпустили их лошадей, они поднялись по узкой улочке и свернули вправо, оставляя по левую руку башню из крупного необработанного камня. Единственная дверца локтях в десяти от земли была открыта, и на приставленной к ней лестнице бездельничал кто-то маленький, болтая ногами.