- Это они делали для Тингола. Ещё в Хисиломэ. – Нинкветинко сел рядом с открытой шкатулкой в руках, аккуратно убрал внутрь подвеску с тёмно-синим круглым камнем, в центре которого пересекающиеся лучи складывались в звезду. Помимо неё в шкатулке уже лежали какие-то кольца и даже небольшая изящная диадема, больше похожая на венок из ивовых веток с вплетёнными в него цветами. Их Малторнэ уже не стал разглядывать, положил сверху браслет.

- Ну и обойдётся.

- Обойдётся, конечно, - хмыкнул Нинкветинко. – Я слышал, у него такого добра полный дом. – Закрыл шкатулку, встал и озабоченно посмотрел в ту сторону, куда ушёл Куруфинвэ. – Сходил бы ты за лордом, что ли. Вдруг его понесёт куда. Тут, конечно, не север, но кто его знает…

- А ты пока вещи соберёшь? – Малторнэ тоже встал.

- Ну, кому-то нужно это делать…

Куруфинвэ, однако, никуда не понесло. Он нашёлся почти сразу, стоило подняться на поросший травой пригорок, откуда прекрасно было видно петлявшую среди камышей реку и широкий заливной луг, часть которого как раз и отдали лошадям. Лорд стоял около деревянных прутьев, служивших оградой, и гладил по шее подошедшего поздороваться коня. Малторнэ уже собрался было окликнуть, но заметил механические движения и отрешённый взгляд и передумал, усаживаясь вместо этого на склоне холмика, сорвав травинку и сунув в рот. Пусть поговорит. Глядишь, успокоится.

Майтимо отозвался сразу же.

“Есть новости?”

“Есть, - похоронным тоном сообщил Куруфинвэ. - Тингол узнал про Альквалондэ.”

Последовала небольшая пауза, пока старший переваривал новость и прикидывал последствия. Спросил, наконец:

“Он тебя принял?”

“Нет. И не примет. Ни меня, ни кого-то ещё из первого дома. Об этом нам сообщили на границе.”

“Вот, значит, как, - вкрадчиво протянул Майтимо. – А из других, значит, примет?”

“Очевидно. Вряд ли они ему про себя что-то неприятное рассказывали.”

“Например, о том, что в Альквалондэ были не только мы?”

“Да, например, об этом.”

Майтимо снова помолчал, прислушиваясь к настроению младшего, и уточнил:

“Насколько всё плохо? Есть вероятность выправить отношения? Хотя бы в той мере, чтобы он поддерживал нас в войне.”

“Откуда я знаю?! – Куруфинвэ с силой сжал деревянную ограду под рукой. - Меня туда не пустили! Там были только арафинвиони! Может, у них спросишь, что они наплели своему родственничку? Потому что мне они не признаются!”

“Курво. Скажи мне, пожалуйста, что мы не разорвали отношения ещё и с третьим домом.” – У Майтимо, видимо, были догадки, в каких выражениях брат требовал признаний.

Первым ответом Куруфинвэ был просто поток злости, не оформленный ни в какие слова, но потом он всё-таки достаточно совладал с эмоциями, чтобы ответить внятно:

“Нет. Не разорвали. Хотя, может, и стоило бы. Зачем они нам теперь?”

“Пригодятся. Ты предпочёл бы, чтобы мы сражались с Моринготто в одиночестве?”

“Да с такими союзничками…”

“Других у нас нет, – резко оборвал его брат. - Обратно вы едете вместе?”

“Не знаю, – обиженно огрызнулся Куруфинвэ. - Мы как-то на другие темы говорили.”

“Так поговори на эту. – Он снова сделал паузу, но не настолько долгую, чтобы младший успел встрять с новым выпадом. - Курво, я понимаю, что ты зол. Меня всё это тоже не радует – тем более, Кано утверждал, что проблема решена и Нолофинвэ согласился не лезть с этими сведениями куда не следует. Но это не значит, что мы можем отказаться от всех союзников из-за неудачи с одним Тинголом. В одиночку мы в этой войне точно не победим.”

“А союзники ли они нам?”

“Ты уверен, что Тингола просветили именно арафинвиони?”

“Это, по-твоему, совпадение?”

“Даже если они. Одно дело, если это просто игры за власть среди нолдор, - и совсем другое, если они готовы вовсе отказаться от войны с Моринготто. Младшие дома в любом случае пришли сюда не из любви к нам. Но избежать войны им не удастся, сколько ни отказывайся. И для этого им тоже нужны союзники. Тебе не интересно, насколько хорошо они это понимают?”

Куруфинвэ выдохнул. Обнаружил, что конь ушёл к другому краю загона, где ограждения недавно переставили, захватив новый кусок луга с ещё несъеденной травой. Потёр запястье, морщась, и снова сосредоточился на осанвэ.

“Как тебе удаётся всегда сохранять спокойствие?”

“А я не сохраняю, - Майтимо, кажется, усмехнулся. - Я талантливо притворяюсь.”

Ничего особенного в его голосе не было, но Куруфинвэ почему-то прикусил губу:

“Прости.”

“Обязательно прощу. Особенно, если мы не разругаемся ещё и с третьим домом. Подумай лучше вот о чём: если арафинвиони добьются от Тингола военной помощи без всяких усилий и затрат с нашей стороны – тем лучше.”

“Да. Ты прав.”

“Удачной дороги. И терпения, - голос снова заулыбался. - Держи меня в курсе, если ещё что-то изменится.”

“Да, хорошо. – Куруфинвэ вздохнул, покрутил на пальце кольцо. - Как там Тьелпэ?”

Майтимо ответил вроде бы после секундной заминки, но уверенно:

“Хорошо. Я пытался ему объяснить, что необязательно так много работать, но он только непонимающе смотрит и говорит, что спит достаточно. Ты никогда ему не говорил, что в жизни теоретически могут быть ещё и другие занятия?”

Куруфинвэ хмыкнул вслух и ответил мысленно:

“Оставь его в покое, ему так нравится.”

“Кого-то мне это напоминает.”

“Ладно, привет ему.”

“Передам.”

И закрыл сознание. Куруфинвэ тоже успел подустать с отвычки, хоть здесь, на юге, и не так сильно бил в виски диссонанс. Тряхнул головой, огляделся, заметив Малторнэ на холме. Кивнул сам себе, оттолкнулся от деревяшки и пошёл обратно к лагерю. Снова говорить с арафинвиони. Может, даже извиняться. Как так выходит, что подставляют тебя они, а виноват оказываешься ты?

Но Майтимо прав, союзники нужны, пусть даже такие.

***

От башни выехали все вместе (Тинто всю дорогу недовольно подглядывал на Нинвен – она притворялась или правда не замечала, мрачно глядя вперёд), и только под самым Химрингом половина отряда свернула вдоль речки к югу, где стояло на отшибе несколько домов, Хисайлин в том числе. С дороги, впрочем, видно было лишь постепенно светлеющий лес, и даже когда он расступался, давая место полям, за ними снова поднимались деревья, а не крыши домов, и поворот к ним легко можно было пропустить, если не знать. Из отряда многие здесь уже бывали, а кто не был – тем объяснили, и всю последнюю часть пути Хисайлин рассказывала, где и что поспело в огромном саду, что уже успели обобрать предыдущие отряды, где брать вёдра, куда сносить потом собранное, и какую часть можно забрать с собой. Теплиц успели наставить хоть и много, но всё-таки не по всей границе, и в каждом отряде до сих пор попадался хоть кто-то, кто южных фруктов не ел чуть ли не с самого Амана.

Отряд собирался остаться здесь на пару дней, и все не спеша разбрелись по посёлку обедать и приводить себя в порядок. В домах для всех места не нашлось бы, но до вечера было ещё далеко, шатры поставить недолго. Дом Хисайлин стоял чуть в стороне от того самого огромного сада, чтобы было куда при необходимости спрятаться от очередных борцов за урожай, и окна дальних комнат выходили уже в лес, прозрачный и затянутый понизу сплошным ковром ягод. Брусника ещё не поспела, зато черники нашлось видимо-невидимо, и пока Хисайлин ходила за мылом, полотенцами и чистой одеждой, пальцы и губы у обоих гостей успели стать насыщенно-фиолетовыми.

После обеда их отрядили перетаскать к сараю дрова и уложить в поленницу, а Хисайлин ушла гонять остальных гостей, убедившись, что эти при деле.

Тинто вышел из дома первым и остановился на террасе, оглядываясь. Над ступеньками зелёным гротом вился дикий виноград, от него убегала через некошеный луг тропинка, огибая болотистый пруд с кувшинками и уходя дальше в сад. Когда они заезжали сюда в прошлый раз, деревья только начинали цвести, даже листьев ещё не было, а сейчас за ними не видно даже той каменной башенки, которую кто-то сложил возле старой груши. Вдоль границы таких башенок много попадалось, одна затейливей другой.