Изабелла вздрогнула, но ничего не сказала. Эдвард подошел к встроенному бару и плеснул себе виски, спросив и у нее:

— Будешь?

Девушка коротко отказалась.

— Давай просто покончим с этим и все, — устало попросила она.

— У меня целая ночь, Изабелла, — напомнил Эдвард, а затем, растягивая слова, повторил: — Целая ночь.

— Зачем? Тебе все равно нужен только трах.

— Ошибаешься, мне нужна ты, Белла, — плавным баритоном заключил он, лаская ее взглядом.

Девушка на секунду замерла, застыв от интенсивности его горящего взора. Она была честна с собой, понимала, что едва ли Эдвард хотел чего-то большего от девушки, которую видел два раза в жизни. Да и сама она не ждала ничего особенного, не давала себе права надеяться, удерживала себя в рамках, чтобы потом не было мучительно больно и обидно, как после того злосчастного поцелуя. Но, быстро смахнув с себя наваждение, напомнила:

— Для тебя — Изабелла.

— Как скажешь, — согласился мужчина, сделав глоток, и вновь улыбнулся лишь уголками губ, — Изабелла.

Он отвел взгляд от девушки и, не торопясь, снял часы, с негромким, но пронзительным в тишине стуком положив их на отполированную поверхность тумбы. Впервые за многое время он на самом деле не знал, что делать с девушкой, все они без особых усилий таяли в его руках – русые, рыжие, блондинки, брюнетки, подобно пиковым, бубновым, червовым, крестовым дамам, коими он с легкостью управлял за столом. Но Изабелла намеренно выстраивала стену, всем видом выказывая свою неприязнь и нежелание; а каким бы подонком он порой ни был, брать девушку силой было не в его правилах.

— Что бы ты там себе не думала обо мне, Изабелла. Но есть правила, которых я не нарушаю, — наконец решившись, проговорил он, разворачиваясь к ней. Она все так же, чуть ссутулившись, сидела на краю кровати, нервно теребя пальцы. Девушка с грустной недоверчивой усмешкой обратила на него свой взор, вопрошая:

— И какие же, Мейсен? — Тон ее голоса явно говорил, что она уверена в обратном.

— Я не беру девушек силой, — сообщил он.

— Тебе не придется, — отразила она. – Я отдам свой долг, отдам себя. Можешь не сомневаться.

— Ты не вещь, Изабелла, чтобы отдавать себя, — попытался он вразумить ее; ни тон их разговора, ни то, к чему он ведет, ему не нравилось.

Девушка за секунду слетела к кровати, достаточно грациозно для такой ситуации подошла к нему почти вплотную и в самые губы зло процедила:

— Нет, Эдвард, сегодня я вещь. Ты меня выиграл. — В ее голосе явственно слышались нотки истерики, последнюю фразу она проговорила, делая ударение на каждом слове.

Мужчина никак на это не отреагировал, лишь взглянул на нее сверху вниз с каким-то странным выражением.

Резкими, бесконтрольными движениями Изабелла дрожащими руками принялась расстегивать мелкие, часто посаженные пуговицы своей блузы, чуть отойдя от него.

— Возьми свой приз и оставь меня в покое! – громко, задыхаясь, почти плача проговорила она, также рьяно пытаясь справиться со своей неподдающейся одеждой. Напряжение сыграло с ней плохую шутку. Когда застежки окончательно отказались ее слушаться, она от злости с силой потянула полы блузки, и пуговицы негромким стаккато рассыпались по полу. Девушка отшвырнула испорченную ткань на кровать; слезы безвольно катились по ее щекам.

Затем она все так же рьяно, на грани истерики схватилась за пуговицу джинсов, отчаянно, с надрывом громко шепча мужчине:

— Ну, бери. Бери!

Эдвард, что до сих пор молча стоял, облокотившись о косяк, и не сводил с нее взгляда, резко подошел к задыхающейся в истерике девушке и, аккуратно перехватив запястья ее рук своей ладонью, глядя прямо в глаза, осторожно прошептал:

— Хватит, Изабелла.

Девушка вновь опустилась на кровать, а мужчина склонился над ней, другой рукой смахнул ее слезы и повторил:

— Хватит.

Изабелла не могла унять собственную дрожь, не могла успокоиться и не находила в себе сил взглянуть на него, поэтому, когда его губы мягко коснулись ее ключицы, она бессознательно втянула воздух от неожиданности. И еще больше напряглась. Эдвард, отпустив ее руки, принялся дюйм за дюймом ласкать кожу девушки, мягко проводя руками по телу, покрывая нежными, точно несмелыми поцелуями кожу, мягко вдыхая ее аромат.

— Ты хоть представляешь, насколько красива, Изабелла? – тихо прошептал он самому себе, кутаясь в дурмане страсти. – Хоть представляешь?

Девушка безучастно лежала на разворошенном ими покрывале кровати, кончиками пальцев, едва-едва опираясь о пол. Вихри мурашек уже закружились по всему ее телу, а от этого слезы сильнее прежнего стали жечь уголки глаз. Она ненавидела себя за эту реакцию, ненавидела Эдварда за то, что он не может просто взять ее, без ласк, слов и предисловий, за эту пытку поцелуями и за то, что он вынуждал ее вновь вступать во внутреннюю борьбу, борьбу, которая наверняка окажется проигранной.

Эдвард внезапно переключился на ее губы, медлительно, трепетно лаская их. Не отрываясь от ее уст, он кончиками пальцев коснулся мягкой щеки, а затем принялся длинными умелыми пальцами перебирать шелковистые волосы девушки.

На секунду зажмурившись, собираясь с мыслями, Изабелла отстранилась и тихим проникновенным тоном, чуть приподнявшись на локтях, попросила:

— Признайся.

Эдвард на мгновение замер, пытаясь разглядеть в ее взгляде, в котором со стремительной скоростью сменялся спектр эмоции, что именно она имеет в виду:

— Признайся, — вновь произнесла она и более решительно, сглотнув, добавила: — Я должна знать, что все это не зря.

Мужчина замер на локтях, чуть опустил голову, задумавшись, а затем, посмотрев прямо в ее глаза, просто произнес:

— Ты выиграла.

Объясняя больше самому себе, нежели ей, он, отстранившись, провел рукой по и без того взлохмаченным волосам, негромко заговорив:

— Не знаю, что на меня нашло, я никогда не прибегал к жульничеству, но тут… я просто не смог. Ты была такой невинной, такой манящей, такой не такой… — он замолчал, не зная, что еще сказать о действии, которое толком не мог объяснить даже себе. И дабы скрыть свое смятение, мужчина коротко добавил.

— Так что да, все это не зря.

— Ты… Ты… Ты обманул меня! — резко выдохнула Изабелла, упираясь обеими ладошками в грудь мужчины и стараясь оттолкнуть его. — Так ты не принуждаешь женщин? Так ты их не вынуждаешь, да? Ненавижу таких, как ты! Подстраивающих все под себя в «мужской игре». — Она заколотила кулачками по нему, не обладая достаточной силой, чтобы оттолкнуть.

— Тише, милая…

— Черта с два я тебе «милая»! — не унималась разозленная девушка. — Пусти, ничего я тебе не должна.

— Ну уж нет, — Эдвард чуть надавил ей на плечи, принуждая девушку опуститься на постель. – На этот раз все было честно. Ты ведь не хочешь сказать, что отказываешься платить долг? – Он пробежался кончиками пальцев по изгибу изящной шейки. Девушка судорожно вздохнула, ее недавний противник в игре точно знал, за какие струны дергать.

— Нет. Я хочу сказать, что я просто отдам долг. Это будет тот секс, от которого я не жду ничего.

— Ты меня плохо знаешь, Изабелла. – Тон его голоса нежным шелком прошелся по ее коже.

— Ты меня тоже, — страстно парировала девушка.

— Изабелла, — выдохнул он ей в губы, что-то пытаясь сказать, но в эту самую минуту Изабелла потеряла ту ниточку, что удерживала ее на принятом ранее решении, и ответила на поцелуй, вырвав у него тем самым судорожный вздох. Их губы упоительно терзали друг друга, она руками зарывалась в его волосы, неосознанно оттягивая их, он же безуспешно пытался избавить и ее, и себя от одежды, что грубо терлась о разгоряченную плоть.

Через минуту девушка принялась помогать ему, почти потеряв связь с реальностью и гранича с ней лишь на островках, где обезумевшие чувства чуть отступали, чтобы через мгновение накрыть с новой сокрушающей силой. Ей было его мало, она отчаянно пыталась дотянуться до всех мест, до которых только могла дотронуться, неуместно раздражаясь, когда Эдвард вновь и вновь перехватывал инициативу. Злость все еще полыхала где-то на задворках сознания, но эмоции и чувства поглотили ее. Девушка была не в силах более заниматься самообманом, наконец-то признавая, что этот наглый, потрясающий мужчина несоизмеримо, необъяснимо и опасно привлекает ее.