Когда, наконец, они оба оказались практически полностью обнажены, их губы столкнулись с невыразимой яростью, пытаясь изучить и покорить друг друга, а языки, что поначалу нежно сплелись, теперь сцепились в неистовой схватке чистейшего эротичного безумия. Сами же они погрузились в пучину бесконтрольной сладостно-горькой страсти, растворившись в хаотичности собственных движений и во вспепоглощаемости чувств.

Тягуче-сладкая усталость все еще ощущалась в теле, когда следующим утром Эдварда разбудил озорной луча солнца, бьющий прямо в глаза. Потягиваясь, он провел рукой по правой стороне постели, где вчера заснула Изабелла, втайне надеясь на продолжение вчерашнего.

Глупо было отрицать, что девушка его зацепила; еще тогда, два года назад, он обратил на нее внимание и прибегнул к обману, чтобы приблизиться к ней. Однако зная, что причин задержаться в городе у него не было, он не стал настаивать на чем-то большем. Эдвард не мог и подумать, что она отыщет его сама, пусть и из-за обиды и желания отыграться — это было не столь важно. Он помнил, что поцелуем наслаждался не он один, а это определенно играло ему на руку. Даже садясь за стол, он еще не предполагал, чем закончится тот вечер, не думал, что решится на столь откровенное предложение, и уж тем более, что Белла согласится. Еще никогда выигрыш не приносил ему такого удовлетворения — во всех смыслах этого слова.

Но там было пусто. Ничего не понимая, Эдвард посмотрел в ту сторону — никого. Сев на кровати, он огляделся вокруг — на полу осталась только его одежда, не было слышно и шума воды в душе. Никаких признаков присутствия девушки в номере. Выругавшись, Эдвард снова упал на подушку, раскинув руки. Только на этот раз почувствовал под правой рукой какой-то листок.

Поднеся его к лицу, Эдвард увидел лишь одно слово, выведенное ровным изящным почерком: «Засчитано».