Обмакнув в чернила тонкое перо,
Александр Вертинский пишет о Пьеро.
Высохнут чернила строчкой золотой
У кафе – шантана, на земле чужой…
Как тоскливо было русскому Пьеро:
Разговор французский, суета бистро.
Пальцы на изломе, грустные глаза,
Золотые строчки, катится слеза.
Мы в двадцатом многое прочли,
Но ещё чего-то так и не учли.
Не учли той жизни, где грустил Пьеро,
Свечи на рояле, тонкое перо
Не учли, конечно, как тужил поэт:
Жизнью эмигранта много – много лет.
Первые морщины, грустные глаза,
Годы на изломе, катится слеза.
Жизнь бурлит в Париже: ставки в казино,
Блеск ночных бульваров, терпкое вино.
Где ж берёзки, ели, сладкий дым костра,
Что горит, мигая, в поле до утра?
Гвардии поручик просит песню спеть,
Чтоб от песни русской разом захмелеть.
Он терзает душу, горькая стезя:
Далеко Россия… Им туда нельзя.
Ветер над рекою облизал дворцы,
Правят «бал» в Коммуне новые «творцы».
Лишь одна услада, обмакнув перо,
Пробежать по строчкам песней о Пьеро.