– Пап не начинай. Ты же знаешь, я иду по пути биотехнологий. У нас возможности не меньше чем у вас. Мы такие же сильные, умные и бессмертные. Разница только в нанороботах, мы используем созданные природой, вы созданные вами.

– Макс, но…

–Пап, – нетерпеливые нотки в голосе, не оставляли сомнений, доказывать что-то бесполезно, такой же упёртый как и я, – давай не будем спорить.

– Соглашайся и не будем.

– Пап!!!

– Всё молчу.

– Я к тебе по делу.

– Ну чего и следовало ожидать,– я постарался придать голосу бурчащие старческие нотки. На том конце раздался смех, шутка для смягчения неудобной ситуации была оценена. – Чего надобно сын мой.

– Отправь мне несколько фрагментов инопланетного корабля, есть одно подозрение.

– Что за подозрение?

– Пока ничего говорить не буду. Но если я прав, узнаем много нового из ряда вон выходящего.

– Насколько из ряда вон?

– Честно?… Ещё не знаю, но уверен, найду тебе ещё одну проблему.

Я вздохнул.

– Малые дети маленькие проблемы, большие – большие.

– Увы, пап. Живём в такой момент.

– Ладно, не будем углубляться в пустые разговоры, сейчас распоряжусь, Каменев лично доставит. Ты там поаккуратней. И матери позвони.

– Хорошо, пап. Счастливо.

– Давай, давай.

Максим отключился. Я невольно задумался. Вот ещё одна грань нашего нового бытия. Раньше когда родители редко доживали до преклонного возраста детей, взаимоотношения были систематизированы и легко предсказуемы. Мир вообще не менялся на протяжении тысячелетий. Уровень технологий, социальные взаимоотношения, долго топтались на одном месте. Человек не мог в одиночку обеспечить себе выживание, и семьи создавались именно для выживания. Люди выбирали супругов зачастую со знакомого окружения, зная о нём всё, о семье из которой вышел, даже меню будущего семейного стола было известно. Устойчивая связь трёх поколений была нерушима, все друг другу помогали.

Но вот грянула технологическая революция, всё нарушилось. Человек получил возможность сам себя полностью обеспечивать. Надобность в долгой опеке родителей отпала. Уже с восемнадцати-двадцати лет, а то и раньше, молодые люди начинали отдельную от родителей жизнь. Да и старость стала обеспеченной. Было кому чашку воды подать и поухаживать, стоило только на протяжении жизни не всё транжирить, а по немножко откладывать

Всё начало стремительно меняться. Человечество не успевало разрабатывать стратегии взаимоотношения родителей и детей в новых условиях. Тут ещё добавилась и катастрофа, и более мощный технологический рывок, и бессмертие. И вот новая грань. Родители бессмертные и вечно молоды, дети тоже. Я иногда не представляю как себя вести со своим девяностолетним сыном и дочерьми восьмидесяти и семидесяти восьми лет. Да и внукам по полсотни.

      Я вздохнул, вернулся за стол. Ладно, об этом подумаем, когда всё закончиться. А сейчас надо продолжать следующий блок расчётов.

Спустя одиннадцать часов, цифры, формулы, графики, схемы и прочая милая мне научная мишура начала раздражать. Такому состоянию давно не удивляюсь, так во всём. Если голоден и хочу кушать, первые куски дарят удовольствие, последующие насыщают а когда уже перебор наступает отвращение. Первый секс за ночь в удовольствие, второй так себе, третий – да ну его, четвёртый – как бы сбежать. Вот и любимая работа без перерыва, стаёт поперек. Я встал из-за стола, потянулся, мозг услужливо заставил кости немного потрещать. Этот треск всегда был такой себе наградой-похвалой, мол, эх хорошо поработал, засиделся, аж кости затрещали. Нано технологии уже давно устранили все причины для треска, но мозг хитрец использует старый способ награды, я не спорил, тем более нравится.

Направился к кругу. Светлана вопросительно посмотрела.

– Я в муравейник. Ты со мной?

– Нет, только, только во вкус вошла, – ответила улыбнувшись.

– А я немного зависаю. Надо переключиться.

– Давай, давай, – Светлана сложила губки трубочкой отправив несколько воздушных поцелуев в мою сторону. На ходу ответил тем же, и стал в круг.

Сошёл на красивую поляну, уютно умостившуюся на небольшом холме в прекрасной роскошной долине. Высоко в голубом небе несколько белых драконов, повинуясь медленными порывами ветра, превращаются в прекрасные парусники. Под ними играя в свадебные догонялки носятся юркие птицы. Далеко на горизонте блестят белые шапки гор опоясывающих плотным кольцом долину и подпирающих небесный свод. Россыпь зеркал озёр соединённых хитрой паутиной рек и ручейков прекрасно гармонируют с красивыми лесными массивами. В долине в удобных и красивых местах расположены беседки, прогулочные тропинки, лавочки, столики для шахмат и многое другое для отдыха. Огромное количество животных от ёжика и лисицы до буйвола и льва свободно бродят, без опаски подходят к людям чтобы почесали за ушами или угостили вкусным. Не убегают и не нападают. Однажды лев напал на маленькую девочку, ничего сделать не смог, та же от испуга сломала зверю лапу. Со временем животные привыкли к людям, не видели в них ни угрозы, ни жертвы.

Такая долина есть под каждым городом, их планировали как место отдыха. Многие из поживших до катастрофы грустили за открытыми просторами, за чистым небом, лесом, степью. Жизнь в подземных комплексах, хоть и красивых, комфортных и уютных, всё равно на них сказывалась негативно. Молодёжи было без особой разницы, родились и жили под землёй.

Когда построили первую долину, от посетителей не было проходу. Людей пришло столько, что кто-то из новостников сравнил долину с муравейником. Это прошлось по всем новостным каналам. Название зацепилось, и все подобные комплексы для отдыха стали называться муравейниками.

Поначалу название мне не понравилось. Но со временем, понял, как удачно угадал новостник. Муравейник, это не хаотическое движение, а чётко взаимодействующая и отлаженная система. Каждый муравей ежесекундно обменивается информацией и опытом с другими. Так и здесь место для отдыха превратилось в место для обмена информацией.

Люблю сюда спускаться, можно встретить такого же с зависшим мозгом, выслушать, он выслушает. В общении с другими информация в голове структурируется, становятся видны недоработки, прорехи, намечаются новые интересные, а главное действенные способы решения задач.

С холма заметил двух человек в вычурной сферической беседке, парящей над средних размеров озером. Прозумил несколько раз, узнал в одном Санилевича, лицо спутника казалось отдалённо знакомым. Я сбежал с холма, одновременно роясь в сети, ища данные о нём, и дав команду беседке приблизится к берегу.

Повинуясь командам компьютера, беседка прибыла к берегу синхронно со мной. Ступая в неё и протягивая руку для приветствия, уже знал кто собеседник Михаила.

– Дима познакомься, Константин Кальченко.

– Знаю, знаю, знаком с вашими работами.

Константин привстав и подав руку, улыбнулся глазами и усами.

– Дмитрий, судя по рассказам Михаила, обо мне знаете не по моим работам, – в голосе не было ни капли обвинения или осуждения.

Я попытался сделать смущённый вид. Они переглянулись, засмеялись.

– Дима, да брось ты… – смеясь сказал Михаил. – Все понимают, что все всё о всех знают. Мы с Костей полностью согласны и поддерживаем, хоть и древние.

– Думал, Константину может не понравиться, – оправдываясь ответил я.

Константин отмахнулся, доброжелательное лицо, не выражало ни тени недовольства. Казалось родился с доброй улыбкой и никогда не злился.

– Не важно, нравится или нет, – ответил он, – важно, что под постоянным присмотром человек сам начинает присматривать за собой, своими словами, поступками. Хошь не хошь а надо становиться лучше.

– Хм, интересно,– присаживаясь на красивый с резными подлокотниками стул, согласился я. – Мы больше думали, с точки зрения безопасности, а не воспитания. Признаю, это приятный побочный эффект.

– Что тебя занесло сюда, – спросил бесцеремонно Михаил. – Я думал ты весь в делах, в заботах.