– Что говорит разведка, – спросил я, сев, опёршись локтями на стол и скрестив пальцы.
– Вроде бы ничего необычного. За время путешествия сталкивались с такими астероидами восемь раз, диаметр пять с лишним километров, масса около миллиона тон. Он нашему авангарду по зубам, дополнительных затрат не потребуется…, – ответил Нильс, и умолк, не решаясь продолжать.
– Почему, вроде бы…., – я уловил неприятную тревогу в его голосе, – что не так?
Нильс молчал, задумчивость белобрысого арийского лица выдавала нерешительность сказать важное, но неопределённое.
– Не могу утверждать точно, – медленно и осторожно произнёс он. – Но… возможно астероид искусственного происхождения.
В зале затихло. Все уставились на Нильса.
– Подтверждения? – потребовал я
– Смотрите и делаете выводы.
Над столом возникла трёхмерная голографическая проекция. Космос, щедрая россыпь далёких звёзд, среди всего этого выделилась маленькая движущаяся точка. Компьютер увеличил изображение. Точка превратилась в астероид. Нильс приблизил, стало видно поверхность.
– Вот, – ткнул он пальцем, – видите…, шесть образований похожих на квадраты расположены симметрично на равном расстоянии, образуют круг, от каждого исходят линии, пересекающиеся точно по центру. Это явно не природного происхождения.
– М-да, – произнёс Ринат, выстукивая зелёными пальцами дробь на столе, – какова вероятность, встретить других разумных?
– Один к нескольким миллионам, если не больше.
– Надо же такому случиться, как раз этот один и попался нам…, как Емелям, – с недовольством на зелёном лице вздохнул Ринат.
– Компьютер, каковы пропорции изображения, – взволнованный голос Ашдода, неприятно резанул по ушам. Я поморщился, но сразу взял себя в руки. Что поделаешь, одни принимают новости с оптимизмом, другие не приемлют, я хоть и приемлю, но всегда отношусь с опаской.
– Пропорции соответствуют золотому сечению, – ответил приятный женский голос, – вероятность создания изображения разумными существами, девяносто семь и девять десятых процента.
– Приготовьте нанобомбы, пусть авангард будет готов применить, – сухо распорядился я.
– Дмитрий, так нельзя. Надо изучить. Это первое важное событие с момента катастрофы, – волнуясь ожидая отказа, возразил Ашдот.
– Не запрещаю. Но траектория пересекается с нашей, – я развел ладони. – Увы. Будьте готовы уничтожить объект. Мы не можем рисковать.
– Немедленно вылетаю,– обрадовано ответил он, уже поднявшись и направляясь к кругу, – соберу лучших специалистов, постараемся узнать как можно больше.
– Возьмите летуна, неизвестно с чем столкнётесь, оружие не помешает.
Ашдот кивнул и исчез в круге. За ним последовало ещё двое.
– Надо же, такая удача, – восторженно сказал Нильс.
– Я бы так не радовался, – отозвался Ринат, остальные закивали. Последняя встреча Земли с космическим пришельцем едва не стоила человечеству существования.
– Согласен с зелёным, – поддержал я, – такие сюрпризы и встречи нам ни к чему.
– Что вы так. Это же мечта человечества – встретить себе подобных.
– Вот в этом всё и дело, – сказал Ринат, – если человек встретит себе подобных, это чревато б-а-а-альшими неприятностями. Мы очень неприятные существа. Забыли, с каким трудом удалось взять под контроль и навести порядок до и после катастрофы. А ведь отобрали лучших: учёных, преуспевающих бизнесменов, инженеров и других вроде бы адекватных и разумных…. И вот как раз те, лучшие, выжившие после катастрофы, чуть друг друга не перебили. Так что не очень хочется встретить похожих на нас. Да и перестраховаться надо, неизвестно что у них в мозгах, и какова технологическая мощь. Судя потому какую отгрохали махину, немалая. Так что не радуйтесь.
Нильс поник. Как не крути, а Ринат прав, жестоко прав, – подумал я. – Если бы человечество не относилось ко всему с опаской, давно быть ему в архиве истории вселенной. Хватило один раз дать слабину и вот результат. Астероид столкнул планету с орбиты. Нам ещё повезло, что столкнул не в сторону Солнца, а вытолкнул с плоскости Солнечной системы. Теперь несёмся одуревшие, непонятно куда и как, на неуправляемой планете, без атмосферы, магнитного поля…. О, насчёт неуправляемой планеты.
– Нильс, что у нас с планетарным двигателем?
– Установку и тестирование основных узлов закончим через месяц, ещё недели две на полную проверку, потом можно делать пробный пуск. Компьютер покажи отчет.
Голограмма несколько раз мигнула, изображение астероида сменилось рядами формул и графиков.
– Ты наш лучший специалист-геолог, – сказал я, просматривая массив данных, – По последним данным внутренность планеты остыла на двадцать тысячных градуса…
– Дмитрий не беспокойся. Мы решили использовать в качестве источника энергии земные недра, потому что нет более мощного для такого двигателя. Все расчёты говорят – беспокоится не о чем. Запас термической энергии огромнейший. Есть и плюс в его использовании.
–Какой?
–По возвращении планеты на орбиту, будет намного легче восстановить магнитное поле. Ты ведь знаете, как оно образуется….
– Знаю, знаю. Глупо конечно говорить, но проверяйте и перепроверяйте всё по сто раз. Мы хоть и изменили атомную решетку поверхности планеты, но под ней такая мощь, сам знаешь, пойдёт что-то не так, разнесёт наш глиняный шарик, как тухлое яйцо.
– Проверяем всё,– заверил Нильс, – каждый шажок, каждую мелочь, после монтажа просимулируем все возможные варианты на компьютере.
Я одобрительно кивнул. Хотя человечество слилось в один народ, точнее не народ, даже не знаю, как назвать, но чувствуется, в жилах Нильса течёт германская кровь. Его дотошности, педантичности и настойчивости может позавидовать любой компьютер. Если сказал, что проверит, и перепроверит сто раз, можно не сомневаться, так будет, даже для уверенности проверит сто первый.
– Что у нас с Тайными? – спросил я.
Ринат перестал поглаживать покрытый чёрной щетиной подбородок и мечтательно смотреть в окно, повернулся к залу. Тайные, наша постоянная и вяломучающая мозг головная боль. Где они впервые появись как группа и организация никто не знает. Но в полной мере проявили себя прямо перед катастрофой. Никто и не мог подумать, что идея самоубийства человечества с помощью астероида захлестнет столько умов. Тогда с помощью полиции, армии и неадекватной жестокости удалось придушить восстание. Уничтожили лидеров и большинство участников, пустили под нож всех, даже отдалённо сочувствующих. Попутно перебили всех известных членов всех известных на то время террористических организаций, любого толка, будь то мусульманские или христианские экстремисты, неоязычники, куклус клан и прочие. Но остатки главного противника расползлись по тёмным норам. С тех пор о них никто не слышал, как будто канули в лету, исчезли.
Но иногда смутно ощущается, – кто-то прощупывает наше общество, на способность принять их идеи. Как болезнь, подбирающаяся к здоровому организму. Пока организм здоров, но кто знает, когда и где даст слабину.
– Пока молчат, точнее не было никаких явных проявлений. Но косвенные данные тревожат.
– Ты поконкретней.
– Поконкретней? Хм. Ну, то кто-то что-то услышит, то где-то шо то ляпнут, то не так посмотрят, – ответил он. – Мы хотя и взяли под контроль всё, прослушиваем разговоры, как обычные, так радио и подпространственные, просматриваем все файлы, переписку. Но фанатики не те дикари, с которыми приходилось иметь дело до катастрофы. Научились прятаться. Тем более есть сведенья, что к ним примкнули несколько ведущих учёных ….
– Ринат, делай что хочешь. Задействуй лучших аналитиков, пускай всматриваются в лица, вслушиваются в интонации, в слова, но найди всех и обезвредь. Мы не можем допустить саботажа, теперь один фанатик, может не только уничтожить планету, а всё человечество.
Ринат кивнул и снова повернулся к окну. Хоть и делает разгильдяйский вид, но в голове уже просчитывает сотни вариантов и предположений. А ведь действительно, что в средневековье мог сделать один фанатик, максимум схватить топор побольше и расшибить одному – двум головы, пока его самого не порешат, в два столения назад, выбежать и стрелять с пулемёта. А сейчас всё намного страшнее и опаснее, один фанатик-учёный, из подручных средств и без особого труда, может создать в кустарных условиях кинетическую бомбу, способную разрушить город. Теперь задачи службы безопасности намного сложнее.
