Да и поняли, это не та верность которая нужна в самом деле. Ну, было завихрение. Химия между людьми сильное дело, и не всегда её можно контролировать. Никто не праведник у всех рыло в пушку, у меня тоже. Верность, когда не предают по серьёзным причинам, депрессия, инвалидность, плохое настроение, разорение и тому подобное. Верность, когда помогают и поддерживают в трудные для тебя минуты, а не бросают с трудностями сам на сам.
Жить в мире где нет верности и любви тяжело, и… в принципе, бессмысленно, зачем что-то делать, если может в любой миг пшик, и испариться. Человек не может жить, творить, стараться, бороться, если не будет чувствовать за собой столпа, и первый столп это семья, семья в которой царит настоящая, а не псевдо любовь. Человек просто мышцы, а такая семья – хребет. Сам знаешь мышцы, даже очень могучие ничто без хребта. Мы поняли. У меня тогда первый раз в жизни была истерика. Испугался потерять, всё, во что верил и ради чего жил…, но всё прошло, стало на круги своя. А химия химией, от неё никто не застрахован.
– Что-то не вяжется, эта твоя теория о соединении человека в одно целое, – перебил Михаил, хитро прищурив глаза, – какое-то существо странное, не отдающее отчёт в своих действиях.
– Яйца чешешь, когда чешутся? То-то. Это было для существа лёгкое почесывание яиц. Причём молодого существа, почти ребёнка, который, толком и в туалет сходить не умеет. Теперь выросло, взматерело, окрепло, выработало мощный иммунитет, и всё ему нипочём. К тому – же мы бессмертные, и то, прекрасное существо тоже.
– Даже не ругаетесь?
– Миша, это ты уже загнул. У сильного организма иногда выскочит то прыщик на носу, то пукнет, то икнёт. Ссоры это смешно. Мы даже влюблённость в кого-то постороннего начали воспринимать с улыбкой. И давно прекрасно понимаем и различаем где возникает биологическая любовь. Какие реакции вызывает и прочее прочее. Можем поиграть, так сказать дать волю животному. Но всё проходит, а мы остаёмся. Та бурька дала возможность многое понять и осознать. Так что всё хорошо
– Ох. Дима, Дима, завидую я тебе, тьфу-тьфу чтобы не сглазить, – поплевал без плевка Михаил, поискал глазами что-то деревянное, не нашёл и постучал себе по лбу.
– Сглаз действует только на слабое, сильное ему не по зубам.
– А помнишь, – ехидно спросил он, – ты говорил, что в зачеловеки, чувства брать нельзя и тому подобное, мол, мешать будут?
– Был не прав, ошибался, – признался я. – Без чувств, особенно любви мы – никто. Думаю, даже когда станем Богами, от него не избавимся. Помнишь, что говорил старик «Любовь над всем. Любовь никогда не прекратится. Пророчества существуют – но исчезнут, языки существуют – но исчезнут, знание существует – но исчезнет. Любовь не исчезнет никогда»
– А почему? – спросил он.
– А потому, – ответил я в тон, прекрасно понимая, что он знает ответ, но в голос такие слова сказать надо. Чем чаще их говоришь, тем мир становится лучше. – Старик ещё говорил « Любовь терпит, любовь милосердствует, не завидует, не ведёт себя плохо, не ищет только своего, не рвётся к гневу, не думает плохого, не радуется неправде, а радуется правде, выдерживает плохое, верит в хорошее, терпит». Скажи, какое из чувств, обладает столькими добродетелями.
– Тебе бы вместо меня новые идеи придумывать, – улыбнулся он, – а не в нанотехнологиях и физике высоких энергий ковыряться.
– Так, хватит умничать, – отмахнулся я и шутливо злясь, подтолкнул его под локоть, направляя к транспортному кругу. – Пошли. Светлана твои любимые вареники приготовит.
Глава 6
Сегодня вечером закончили разморозку. Разбудили от сна, сто двадцать два миллиона военных и около пятидесяти тысяч психологов, философов, футурологов, священников, суфиев, мул и прочих лам. Я удивился, как мы смогли выжить, и как вообще человечество выжило. Столько людей, умеющих убивать и лишь маленькая часть спасающих души. А если ещё и учесть что многие спасатели душ, направляли умеющих убивать, так диву даёшься.
Хотя напрашивается жуткий вывод, вполне возможно, спасатели душ из-за этого и направляли убивать, делали своеобразный спуск пара. Пусть лучше убийство будет управляемым, так хоть кого-то спасти можно. А в простой бессмысленной резне, иррациональной жажде всё крушить и ломать погибли бы все.
Кларк в первые полтора дня, ввел нанороботы всем разбуженным. Они одновременно оздоравливали и перестраивали организм, превращая кости, жилы, мышцы, кровеносные сосуды в сверхплотную структуру. Бравые спецназовцы всех стан и народов, радовались как малые дети. Ещё бы, кулаком прошибить металлическую стенку толщиной в сантиметр, пальцами раздавить металлический шар, пробежать в темпе стометровки десять километров, даже не вспотев.
Нанороботы кроме обычного укрепления тела, ещё и изменяют нейтронне связи в мозгах, помогая обучаться и думать в сотни раз быстрее. Совет переспорилися, стоит или не стоит давать людям, предрасположенным к убийству такое могущество. Ладно, дали неимоверную силу, но улучшенный ум, опасное оружие. Они не проходили углублённой диагностики чувств, мировозрения и инстинктов, особенно разрушительных инстинктов учитывая их специальность, и неизвестно чего можно ожидать.
Спорили около часа. Потом Каменев, всё время стоящий у меня за спиной, наклонился и шепнул идейку. Попросту запрограммировать нанороботов на постепенное восстановление старых нейтронных связей через две – три недели после окончания войны. Никто из разбуженных и не заметит, как думать и учиться стали медленней и всё. На том и порешили
А философов и остальных копателей в людских душах, может с улучшенными мозгами и оставим. Кажется, ещё очень понадобятся.
В мозгу прозвучало аккуратное постукивание. Я про себя улыбнулся. Вспомнил как во времена молодости менялись звуковые сигналы средств связи. Сначала обычный стационарный телефон с противным дзинь, дзинь. Потом начали появляться более продвинутые модели, но все равно звуки были не менее режущие по ушам. Затем мобильные, смартфоны, телефоны серёжки, телефоны вживлённые в руку. Там уже можно было выставлять звуки и мелодии, какие хочешь. Помню как на звонок начальника НИИ, в котором начинал свою карьеру, человека умного, но подловатого и самодура, поставил любимую песню. Через месяц песня стала ненавистной, сменил на песню про оленя, и начальник показался не такой уж и мрачный.
Современные технологии позволяют вместо звукового сигнала запрограммировать всё что угодно. О звонке мамы сообщит запах домашнёго печенья, звонят друзья – запахнет пивом и копченой рыбой. Звонит любимая, ощутишь легкое дуновение ароматов леса, приятную музыку и эрекцию, хотя сомневаюсь, что на эрекцию кто-то решится…. Будут звонить дети – спиногрызы, зачешется спина.
Но по старинке, я оставил звуковое сообщение – легкое постукивание по деревянной двери.
– Чего тебе?
– Пап, не помешал?
Я оглянулся вокруг, на площадке комплекса идет напряженная работа, Светлана возле конуса с нанитами возится со своей трех щупальцевой амфорой. Часть расчётов как раз закончил и только, только взялся за новый блок. Но можно немного и обождать, сын уже месяца четыре не выходил на связь. С головой ушёл в работу, зарылся в свою биолаболаторию.
– Нет, Макс не помешал. Чего тебе?
– Как мама?
– Нормально, но ты скотина.
– Знаю.
– Не стыдно, столько времени не выходил на связь. Да и не видели тебя почти год. Сёстры те хоть раз в месяц наведываются. Что тяжело встать в круг и появиться. Ты хоть и в Нью-Йоркском комплексе но…– я прервался, почувствовав, Макс сейчас рассмеётся. Сам улыбнулся. Ему девяносто лет, двое детей, но я, как и любой родитель всё ною и поучаю.
– Ладно, пап, а то сам сейчас рассмеешься. Знаю, у вас всё хорошо. Но извини, я действительно не прав. Позвоню маме и буду звонить почаще, обещаю.
– Как, у тебя дела. Ты ещё не передумал ввести себе нанороботов?
