– В наличии у меня такой суммы нет. В банке на депозите лежат сорок тысяч долларов, – призналась она и призадумалась. – Согласись стать моим мужем и тогда все мои богатства будут в семейном распоряжении. Другого варианта не приемлю. От тебя требуется только одно – любить, ласкать меня, исполнять все пожелания и капризы.

Она снова обвила его шею руками.

– Интересное предложение, – почесал он бычий затылок, осознавая, что опасность такого брачного союза таится в ее желаниях и капризах. – Я подумаю над ним. Это весьма серьезное предложение, хотя, душечка, вам больше подошла бы роль любовницы. Будем встречаться один, два раза в месяц.

Дубняк предложил более-менее терпимый для себя вариант.

– Нет, нет и нет! – возразила она. – Мне нужен официальный брак и постоянный муж для полноценной жизни, а не «ночной мотылек». Не хочу на старости лет прослыть женщиной легкого поведения. Известно, что по медицинским показаниям занятия любовью продлевают жизнь, предохраняют от неврозов и других болячек, позволяют пребывать в бодром настроении.

– В вашем возрасте сердце может не выдержать больших физических и эмоциональных нагрузок, – предупредил стоматолог.

– Я выносливая, уже семерых мужиков пережила, восьмой тоже не дождется моей кончины. У меня характер нордический, а темперамент – восточный.

Он решительно поднялся и направился в гостиную. Огорченная женщина последовала за ним.

– Сенечка, ты во всех отношениях приятный, душевный человек. Можно сказать, идеальный, если бы ни один недостаток.

– Недостаток?

– Досадный недостаток. Ты совершенно равнодушен к женскому полу. Уж и не знаю, как и чем соблазнить, на какой козе подъехать?

– Розалия Ефимовна, я одержим работой, поэтому не хочу осложнять свои отношения с пациентами. Их ведь у меня много. Если начну кому-нибудь из них оказывать знаки внимания, то другие приревнуют, обидятся и перестанут обращаться за помощью. Хозяин поликлиники меня выставит за порог, оставит без хлеба насущного. Потому и хочу открыть свою стоматологию, чтобы ни от кого не зависеть. Дайте мне деньги в кредит, желательно без процентов и через год я им верну.

Блинкина задумалась и, что не упустить потенциального супруга, предложила:

– Я готова вам одолжить валюту, но при условия, что эта операция будет оформлена нотариусом.

– Душечка, зачем вам эти формальности, лишние затраты на нотариуса? – с досадой произнес гость, осознавая, что занимаешь деньги чужие, а отдавать придется свои. До слез обидно расставаться с купюрами.

– Я должна быть уверена, что деньги не пропадут.

Заведомо зная, что эти условия для него опасны, ибо на руках у Розалии останется документ, улика, Семен Романович уклончиво ответил:

– Любезная, я подумаю над вашим заманчивым предложением.

– Мы же с тобой здесь одни, одинешеньки, – напомнила она. – Никто не помешает предаться сжигающей страсти.

– Розалия, вы же знаете, что язык без костей. Нет гарантии, что нечаянно не расскажите об интиме подруге Клаве, а та еще кому-то и пошло-поехало. Опозорят и вас, и меня на весь белый свет. Я очень дорожу и вашей, и своей репутацией.

– Сенечка, ты же врач и обязан знать, что в организме все функции, будь то кровообращение, дыхание, пищеварение, психика, в том числе и сексуальные органы, должны действовать слаженно, гармонично, без сбоев и осложнений. Это является основой крепкого здоровья, отличного настроения, высокого тонуса, гарантией активного долголетия, а не прозябания возле «утки» или «судна».

– Вы попали в «яблочко». С вами при наличии таких фундаментальных энциклопедических познаний в области медицины не поспоришь.

– Не пытайся мне возражать. Женщина всегда права! – властно заявила она и посетовала. – За плечами семьдесят лет радостей, тревог и забот, а такое впечатление, что и не жила. Годы пролетели в один миг, а как хочется еще испытать земных радостей. Запомни: умный мужчина никогда не будет перечить своей возлюбленной, зная, что она щедро его вознаградит любовью и ласками. Недаром говорят, что ласковое, послушное теля двух маток сосет.

«В смысле физиологии, обновления крови и омоложения, она рассуждает вполне разумно, здраво. Но уж слишком до неприличия раскованная, на грани пошлости и вульгарности, без тормозов. – подумал Дубняк. – Наверное, по молодости и зрелости лет привыкла, что ей все позволено и доступно, а может из-за отсутствия постоянного партнера слишком изголодалась, поэтому без стыда предлагает свои услуги. Впрочем, не буду ссориться, сжигать мосты, мало, что старухе в маразматическом возрасте в голову взбредет? Оставлю Розу в качестве «запасного аэродрома» на случай, когда другие варианты обогащения будут исчерпаны. Тем более что я «засветился» в глазах Рябоконь. Черт принес ее, всю малину испортила, а Блинкина еще пригодится, рано ей на погост».

– Розалия Ефимовна, если мне не изменяет память, а я к счастью не страдаю склерозом, то вы давеча говорили о бескорыстной материнской любви, платонической, бестелесной.

– Одно другому не помешает. Меня хватит и на любовь с мужчиной.

«Действительно, и на старуху бывает проруха. Если она сейчас такая несдержанная, то, что с ней творилось в молодые и зрелые годы?» – посетовал он, освобождаясь из ее объятий, предложил. – Поищите мужа среди своих ровесников, полковников, генералов и адмиралов…

– Пробовала. Они слабы, им нужна сиделка, чтобы выносить горшки. Зачем мне старцы. Хватит, намаялась, настрадалась. Слишком хлипкие мужики, дальше шестидесяти-семидесяти лет не дотягивают

– Вы тоже далеко не юного возраста, – мягко напомнил Дубняк.

– Юный мой друг, вы не правы. Я отношусь к категории женщин, не имеющих возраста. Поэтому в свои семьдесят лет чувствую себя на 35-40 лет. Считай себя моим ровесником.

«Губа не дура, нашла во мне объект вожделения. Мадам без комплексов и предрассудков. Бесится с жиру, а того не поймет, что ее увядшие телеса, уже никого не прельщают. Завяла некогда сочная ягодка. Может пойти на эту авантюру, оформить, как она настаивает, брак и дождаться, когда сковырнется? – размышлял Дубняк. – Весь вопрос в том, когда? Сейчас ей семьдесят. При ее энергетике, оптимизме еще лет двадцать-двадцать пять протянет. Долго придется ждать, того и гляди, сам раньше дуба дашь. Если ускорить ее летальный исход, то непременно заподозрят криминал. Она ведь в городе персона заметная, с влиятельными связями и доброжелатели, бывшие любовники и воздыхатели, начнут рыться. Упекут меня в кутузку, а квартира и все имущество достанутся чиновникам. Нет, достаточно мне прокола с Лозинкой. В эту петлю я голову не суну, глупо жертвовать свободой».

Вдруг раздался телефонный звонок. Хозяйка подошла к тумбочке с аппаратом. Стоматолог услышал ее голос:

– А-а, это ты, Клавочка. Спасибо за звонок. Мы с ним воркуем, как пара голубков. Какой приятный, общительный кавалер. Уходить не хочет. Советуешь, чтобы он остался. Ты прямо мои мысли читаешь, я тоже такого же мнения. Поздно вечером и ночью опасно по городу ходить. Обязательно наведайся к нему на прием, не пожалеешь. Это тебе не Наум с турецким позолоченным оловом. Сеня к хапугам и халтурщикам беспощаден.

Кокетливо подмигнула Дубняку:

– Сенечка, Клава интересуется твоей мужской дееспособностью, потенцией. Что ей ответить?

– С потенцией у меня все в порядке, корень женьшеня, виагру или импазу употреблять не требуется.

– Клавочка, он очень скупой, сдержанный на ласки, – Розалия с обидой сообщила подруге.

– Налей ему больше коньяка, чтобы глаза на лоб полезли, – посоветовала Рябоконь. – Когда мужик пьян в стельку, то ему и коза дранная кажется красавицей.

– Спасибо за «комплимент», – оскорбилась юбилярша. – Сама ты коза дранная.

Подруга резко оборвала разговор. Розалия положила трубку на рычаг и обернулась к гостю:

– Подруга одобрила мой выбор. Ты на нее произвел приятное впечатление, хотя вначале и встретила настороженно. Я вот о чем подумала, какую нам лучше выбрать фамилию при росписи. Может, двойную Блинкина-Дубняк или Дубняк-Блинкин?