– Конечно, – сказал я. – Вы присели за мой обеденный столик.

– Вот-вот, – согласился собеседник. – Пока делать ничего не нужно. Я сегодня подсяду к Вам за обедом еще раз и все расскажу. И вот еще что – пообещайте не задавать никаких вопросов. Понятно?

Я даже почти обиделся. Всегда считал, что понятливость – одно из моих немногих развитых достоинств. Никаких вопросов! Понятно. Чего же тут непонятного?

– Заметано, – поставил я точку в таинственном разговоре и подумал про себя: «Лишь бы не шпион какой-нибудь оказался».

Сегодня шеф был не в духе. Еще до обеда он вызвал меня к себе и, не давая опомниться, закидал ворохом поручений, которые я только и успевал за ним записывать. Самые, по его мнению, сложные из них сопровождались подробнейшими комментариями, рассчитанными скорее на новичка, которым я, отработав в данной должности четыре года, считать себя никак не мог. Когда я вышел из его кабинета, в приемной уже образовалась очередь: кто-то из гостей пил кофе, приготовленный секретарем босса Нелли, кто-то просто сидел в мягком кожаном кресле и читал свежий выпуск финансовых известий, пара сотрудников, хорошо мне знакомых, в полголоса обсуждала животрепещущую тему – вчерашний футбольный матч.

Я быстро прошел к себе, положил на стол потяжелевший от большого количества важной информации ежедневник, коротко бросил всем присутствующим: «Я на обед. После него – совещание. Нам поручили много дел» – и, опаздывая по сравнению с обычным графиком на десять минут, спустился на первый этаж. Прямо у выхода из бизнес-центра, в этом же помещении, располагалось небольшое

кафе, где обычно перекусывали руководители моего уровня. Топ-менеджеры, как правило, уезжали в уютные ресторанчики неподалеку, они не привыкли к комплексным, пусть и на выбор, обедам. Для рядовых сотрудников кушать в местном кафе считалось дороговато и они, если не сидели на жесткой диете, либо что-то приносили с собой, либо шли в студенческую столовую через улицу напротив. Поэтому в кафе всегда оставались свободные места. Иногда сюда заходили и оголодавшие посетители с улицы, вход находился до вахты, и никого не задерживали.

Заведение было оформлено в простом и популярном ностальгическом стиле а-ля советская земля. Я обычно обедал в самом дальнем и темном углу. Вверху, почти под потолком, словно стесняясь попадаться на глаза, находился большой плакат. Красные буквы с пожелтевшей бумаги смущенно взывали к посетителям: «Пережуем и перепьем Америку!». Под плакатом, примерно посередине стены, на тонком, едва заметном гвоздике, гордо висел опять же красный и линялый треугольный вымпел «Победителю социалистического соревнования». Еще ниже обычно сидел я. Но сегодня мое место уже было занято. Меня ждали. Мужчина средних лет, но по-прежнему атлетического телосложения. Голос, как я про себя его называл, негромко разговаривал по-русски со своей спутницей, женщиной какой-то неуловимо знакомой внешности, которую успешно скрадывали темные стильные очки и бесцветный платок, повязанный косынкой.

– Извините, задержался чуток, – произнес я, присаживаясь за стол справа от мужчины, пытаясь лучше рассмотреть девушку. Полумрак, господствующий вокруг, чуть прояснился, в сознании шевельнулись какие-то яркие воспоминания.

– Меня зовут Иван, – медленно, на автомате произнес я, отказываясь понимать, кого я вижу перед собой. – О господи… Вы так похожи на…

– Не надо имен, – оборвал меня Голос. – Неужели Вы думаете, что это Она?

– Я ничего не думаю, потому что ничего не понимаю, – честно сказал я, немного придя в себя. – Как Вы это объясните?

– Я не собираюсь Вам ничего объяснять. А Вы обещали ни о чем не спрашивать. Не захотите сделать то, о чем я попрошу, – просто

скажите короткое «Нет». Впрочем, если согласитесь, – смягчился Голос, – можете выдвинуть любую версию. Например, что Ваши друзья хотят Вас разыграть. Или что она гость из другого мира.

Она не могла быть Ей после того, чему я был свидетелем: гостья говорила по-русски, говорила небыстро, но абсолютно без акцента. Друзей, способных на подобные шутки, у меня не было, поэтому последняя гипотеза, несмотря на ее полную фантастичность, представлялась мне наиболее правдоподобной. Оставалось узнать, что нужно сделать.

– Что я должен делать? – мрачновато спросил я. Показалось, что вокруг опять стало темнее.

– Наша гостья пока мало знает о мире. Не только о нашей стране, о Мире вообще. Гораздо меньше, чем и нам, и ей бы этого хотелось. Я прошу Вас встретиться с ней несколько раз в течение недели в нерабочее время (чтобы не создавать Вам неудобств), поговорить, ответить на интересующие ее вопросы. Вот, собственно, и всё.

– В Вашем присутствии?

– Нет, – сказал Голос. – Вдвоем. У меня слишком много дел. Вы вроде не женаты? Проблем не будет? – участливо поинтересовался он.

– Нет, в данный момент не женат, – сказал я. – И времени свободного у меня хватает.

– Отлично, – сказал мужчина. – Первая встреча сегодня, в 18.00. Здесь же. Зачем далеко ходить? Если возражений нет, – добавил он.

Статус заведения был достаточно скромным, но Голос успокоил меня, сказав, что это неважно. Других возражений не последовало.

Они поднялись из-за стола. В это время наконец-то принесли салат, но вилка с наколотой на тупые зубцы капустой замерла в нескольких сантиметрах ото рта. Пока Голос снимал с вешалки верхнюю одежду, я получил возможность рассмотреть ее в полный рост. Фигура как фигура. Обычная идеальная фигура, словно вылепленная под копирку с одного из манекенов, которые я каждый день наблюдал по пути на работу в витринах небольшого, но очень модного и очень-очень дорогого бутика. Голос, надо отдать ему должное, выглядел под стать своей спутнице. Видно было, что он следит за собой. Модный пиджак, светлая рубашка в мелкую синюю полоску, надетая без галстука, ворот расстегнут. В сочетании с загорелым лицом, аккуратной прической, пронзительными большими глазами и крупными наручными часами из светлого металла, видимо, платины. Я подумал, что мне не хочется смотреться в зеркало.

Быстро разделавшись с обедом, я вышел на улицу. Ноги не слушались меня. Они подхватили и понесли отяжелевшее на три блюда и пару бокалов красного вина, заказанного вместо обычного компота, тело прямехонько туда, где это тело, без сомнения замечательное по содержанию, смогло бы отыскать себе достойную и по фигуре форму. Кислый звон несмелого колокольчика незамедлительно оповестил скучающую продавщицу о моем прибытии в вышеупомянутый бутик.

– Мне нужен костюм, – сказал я девушке, растворившей поворот своих сахарных плеч в ароматной чашке крепкого внимания к моей скромной персоне.

– Я думаю, мы сможем Вам что-нибудь подобрать. Только у нас есть несколько вариантов из осенней коллекции Диего Монти.

– А он известен, этот Диего?

– О! Не просто известен, он знаменит в мире моды так же, как Диего Марадона в футболе.

– Это-то меня и смущает, – признался я. – У нашей фирмы, большой и, кстати, небедной, есть футбольная команда. За капитана, конечно, генеральный, он же учредитель. Но боюсь, что Марадону и ему пригласить будет слабо.

Девушка улыбнулась.

– Но это же не лично он разрабатывал дизайн, и шил тоже не он, а его сотрудники. Недешево конечно, но многие, особенно люди, обладающие вкусом, могут себе позволить.

Пальцы моей правой руки недоверчиво скользнули вниз по рукаву, нащупывая картонную бирку с указанием артикула, размера и цены.

Арт. 40583

182-50-2

68 500. 00

– Где тут цена? – спросил я, пытаясь идентифицировать нужные цифры. – Надеюсь, не там, где много нулей?

– Это немного за такую качественную европейскую вещь, – сказала девушка.

Мне искренне хотелось ей верить. В примерочную консультант вошла вместе со мной и повесила костюм на крючок. Затем, скромно опустив взгляд, удалилась. Классный ход. В воздухе небольшой, но кажущейся просторной из-за зеркальных стен кабинки остался запах вкусных цветочных духов. Переодевшись из лохмотьев в настоящую одежду, первым делом я внимательно и придирчиво осмотрел себя. Как назло, костюм сел идеально, придраться было абсолютно не к чему. Резким движением я отодвинул бардовую, с бархоткой, ширму и смело ступил в торговый зал. Дальняя стена почти целиком состояла из зеркал.