Как свидетельствует К. С. Юдельсон, осенью 1918 года было проведено несколько заседаний коллегии Народного комиссариата юстиции по вопросам нотариальной деятельности, на которых, в том числе, обсуждался вопрос о ликвидации нотариальных архивов. На одном из заседаний было принято решение: «В целях проведения в жизнь декрета о социализации и муниципализации недвижимых имуществ, уничтожения всяких следов прежней частной собственности на недвижимость и в целях использования ненужных запасов старой бумаги для переработки и обращения в бумажную массу – предложить заведующим юридическими отделами Губсовдепов передать в Совет Народного Хозяйства нотариальные архивы, архивы бывших судебных палат, окружных и коммерческих судов и уездных съездов…»[22].

Что было с самими прежними нотариальными конторами как нельзя лучше демонстрирует резюме жалобы нотариуса г. Колпино В. У. Злоторовича на незаконные действия сотрудников следственной комиссии Колпинского района: «…В виду изложенного и принимая во внимание:

1. что контора моя закрыта без всякого повода;

2. что протекшие два месяца, в период которых Колпинский Совдеп не удосужился почерпнуть из моих книг нужных ему сведений, указывают на злонамеренные его по отношению ко мне действия;

3. что такое закрытие конторы, создавая среди населения кривотолки, расшатывает и без того скромную практику моей конторы;

4. что преклонный мой возраст и крайняя необеспеченность лишают меня возможности переносить указанные выше издевательства со смирением;

5. что я, оставаясь в должности нотариуса 25 лет, являюсь старейшим нотариусов в округе, причем, обсуживая население городка, состоящего исключительно из рабочих, сам лично не пользовался и не пользуюсь наемным трудом…»[23].

В связи с чем автор просил снять печати, привлечь виновных к ответственности, возместить убытки…

Но новой власти совершенно не было дела до того как складывалась судьба прежних «законников».

То же происходило и у нас на Юге страны. Например, в своем письме от 24 марта 1918 года в Московский народный банк заведующий нотариальной частью судебного отдела Ростово-Нахичеванского совета рабочих депутатов писал: «Довожу до сведения банка, что вместо упраздненных нотариальных контор, с шестого сего апреля открыты и уже функционируют четыре нотариальные камеры, находящиеся: 1-я в г. Ростове-на-Дону, в здании окружного народного суда, 2-я камера в г. Ростове-на-Дону, по ул. Б. Садовая, в доме № 98 (бывшая контора нотариуса Цветкова), 3-я камера в г. Ростове-на-Дону, Б. Садовая, 106 (бывшая контора Маноцкова), 4-я камера в Нахичевани на Екатерининской площади, бывшее помещение нотариуса Шилтова.

Он также указывал, что в круг действий нотариальных камер входят все функции упраздненных нотариальных контор, за исключением сделок на недвижимые имения и, сверх того, протесты долговых обязательств: векселей и заемных писем, оплата актов гербовым сбором и регистрации браков, рождений, смертей; перемена имени, отчеств и фамилий; уставов товариществ и обществ.

В русле политики национализации имущества были предприняты все необходимые меры к «сохранности имущества нотариальных контор». 27 марта 1918 года комиссар отдела финансов Ростово-Нахичеванского Военно-революционного комитета Ростова и Нахичевани предписал всем банковским установлениям не выдавать с текущих счетов Ростово-Нахичеванским нотариусам Л. Х. Блюмгардту, И. Н. Бутлерову, С. А. Дадьянцу, М. Ф. Ковалевскому, И. П. Маноцкову, А. В. Марковичу, В. Т. Цветкову, Х. Х. Чалхушьяну и Е. Г. Шилтову – никаких сумм с их текущих счетов по чекам, подписанным данными нотариусами. Выдача денег может производиться данным нотариусам только в том случае, если будет на то санкция комитетов работников их контор[24].

Одновременно с «архивной борьбой» советское правительство вырабатывало политику в отношении института нотариата. Так, вместо нотариальных контор появлялись то нотариальные столы, то нотариальные камеры, то народные нотариусы.

Из всего многообразия существовавших ранее видов нотариальных действий в условиях практически уничтоженного гражданского оборота они занимались свидетельствованием копий и подлинности подписей. С началом перехода к Новой экономической политике вспомнили и о нотариате. Однако советской властью этот правовой институт рассматривался лишь в качестве государственного.

На IV Всероссийском съезде представителей советской юстиции, проходившем в том же 1922 году было принято положение о нотариате, ставшее основой советской системы нотариальных учреждений. В соответствии с указанным положением советские нотариусы:

– совершали всякого рода акты, для которых был установлен нотариальный порядок их совершения;

– свидетельствовали договоры, которые заключали государственные, кооперативные, общественные учреждения, предприятия, организации как между собой, так и с частными лицами;

– совершали и свидетельствовали по желанию сторон такие договоры, которые не требовали по закону нотариального совершения и удостоверения;

– совершали протесты векселей;

– свидетельствовали доверенности и копии со всякого рода документов и выписей из торговых книг, а также подлинности подписей;

– удостоверяли по требованию должностных лиц и учреждений, а также частных лиц бесспорные обязательства, как-то: время предъявления документов, нахождения лица в определенном месте, представления объяснения, либо требования от одного лица к другому;

– выдавали выписи и копии из нотариальных книг и реестров;

– принимали и хранили предоставленные разными лицами документы[25].

В «пост нэповское» время какая-либо актуальность в нотариальном институте для советской власти исчезла. Его значение в правовой системе советского государства было сведено к минимуму. 30 июля 1931 года постановлением ВЦИК и СНК РСФСР было решено сократить количество нотариальных контор. И только в середине 30-х годов советское государство задумалось о роли нотариата. Определенный общественный резонанс получила статья Я. Свердлова «Что есть нотариус?», в которой автор писал о неудовлетворительном положении нотариальных учреждений. Им были отмечены факты перегруженности нотариальных контор, предпочтений населения, стремящегося совершать нотариальные действия у нотариусов, а не в Советах, отсутствие надлежащего контроля за осуществлением нотариальной деятельности и др. Одновременно им было обращено внимание, на нотариальную практику «нотариальных столов» исполкомов Советов, сотрудники которых даже нигде не отмечали большинство нотариальных действий, а 90 % нотариальных надписей было совершено с нарушением законодательства. В этой связи он призывал к восстановлению нотариата[26].

Постановление ВЦИК и СНК от 10 июня 1936 года предусматривало изъятие из ведения исполнительных комитетов и городских Советов функций по выполнению нотариальных действий и передачу этих функций в ведение нотариальных контор. В местностях, где по объему деятельности организация нотариальной конторы являлась нецелесообразной, предполагалось открыть для совершения нотариальных действий нотариальные столы при судах.

Однако вне зависимости от степени и направленности советского реформаторства нотариату была уготована участь обычного бюрократического органа, имеющего своей главной задачей охрану интересов социалистического государства. Вторая составляющая правовой природы нотариального института, – служение обществу, – в условиях советского времени не имела возможности найти своего применения.

1993 год по масштабности и радикальности происходивших изменений, был сродни эпохе «Великих реформ» и революционным событиям 1917 года. После принятия Конституции 1993 года изменилась основа Российской государственности. Гражданский оборот «наполнился» новыми сложными правоотношениями. Прежнее «законодательное клише» уходило в прошлое. Либерализация экономических отношений, возникающее многообразие форм собственности, новые объекты гражданских прав и организационно-правовые формы предпринимательской деятельности потребовали приемлемого обеспечения прав субъектов гражданского оборота. В связи с необходимостью защиты имущества, наиболее полной реализации прав, по его использованию и распоряжению, получения определенных гарантий у общества возникла насущная потребность в нотариальном обслуживании и высокопрофессиональных нотариусах, как лицах, обеспечивающих квалифицированные доказательства в сфере гражданского оборота. Поэтому не случайно, что время реформирования нотариата совпало с коренным переустройством основ российской государственности.