Как только ему разрешили выступить без чуба, Гена стал искать глазами меня, узнал, бросился в мои объятия. Стоим мы так, и оба плачем.

Все окружающие были рады, что мы нашли друг друга. И все плакали вместе с нами. Не успели мы прийти в себя, как услышали, что Гену зовут на сцену. Оторвался он от меня и пошел выступать, а я с девочками спустилась в зрительный зал. Наши девочки шептали мне на ухо: «Ну, какой он? Вот этот?» — «Нет, не он». И вот появился братишка — маленький, черненький, прямой, высоко держит пику. Он с достоинством шагал по кругу. На ресницах блестели слезы. Остановился и стал читать какое-то четверостишие. Смотреть было забавно, так как лицо у него было серьезное, и только частое вздрагивание плеч выдавало его волнение. Но все кругом знали, что он нашел сестренку, и улыбались.

С этого момента мы не расставались. По моей просьбе меня перевели в Дубовский специальный детский дом.

Женя Шаталина.

Как ни просили воспитатели детей поддерживать порядок, это оказалось невозможным. Подходил большой пароход «Серов». На нем они должны выехать в Сталинград на областную олимпиаду художественной самодеятельности детских домов.

Все дети — сталинградцы. Увидеть родные места после долгой разлуки хотелось скорее. Волнение охватывало их все больше и больше.

Вот они первыми поднялись по трапу на пароход Взрослые дали им дорогу. Дети поднялись на палуб} второго класса, удобно разместились. Три гудка. Пароход отдал чалку, сделал поворот и, рассекая волны, плавно поплыл вниз по Волге. Все это вызвало восторг. Многим показалось, что плывет не пароход, а берег: плывут дома, весь город Дубовка, а мы стоим на месте и наблюдаем, как все это удаляется.

Ехали два часа тридцать минут, но как много новых впечатлений дети получили! Завтракали прямо на палубе. Так приятно было есть, когда ветерок ласкает лицо и руки. Дети уминали за обе щеки, воспитатели не успевали подавать им, а я с опаской думала: хватит ли продуктов на поездку.

Вот показался дым, а потом и трубы тракторного завода. Дети жадно впились глазами. «Наш тракторный, мы там жили. Вот там был наш дом. Папа работал на заводе», — волнуясь, говорила Римма Колетвинцева.

Перед нами «Баррикады», «Красный Октябрь». Каждый старался узнать и указать место, где они жили, хотя это было трудно, но детям казалось, что родной дом, родная улица уже перед ними. Они забыли про пароход, они полны воспоминаний, нахлынувших на них волной.

Подвальный гудок вывел детей из этого состояния. Они торопливо стали собирать вещи. Пришлось их задержать. Не торопясь, мы вышли последними. Вошли в город. Детям показали, где был взят в плен Паулюс.

Два с лишним года они не видели родного города. Они помнили, как защищали город, как бойцы бились за каждый дом. Здесь погибли их матери, братья, сестры.

Очень любили петь детдомовцы, поэтому ни одна областная олимпиада не обходилась без песни о Волге, которая всегда исполнялась «на бис». И в этом немалая заслуга детдомовского дирижера Мили Самойловой.

Перебивая друг друга, дети рассказывали, как горел город, как наши красноармейцы выбивали врага, как убитые валялись по улицам.

Идем к перекидному мосту — там ждет нас поезд. Валя Кузнецова узнает место, куда она всегда бегала за мороженым, а дома, где она жила, нет. Всюду кирпичи, камни.

Поезд мчит нас до Бекетовки. Дети с интересом рассматривают груды разбитых немецких самолетов, лежащих по обе стороны железнодорожной линии. Вот они узнают завод им. Куйбышева. Последняя остановка, и мы в Бекетовке. Идем по направлению к театру. Вдруг Гена Деревенченко закричал от радости: «Ребята! Вот мой детский сад, я ходил в него!»

В этом детском садике мы будем жить во время олимпиады. Нас приняли тепло. Произошла трогательная встреча Гены Деревенченко со своей бывшей воспитательницей.

Дети устали от переживаний, от множества впечатлений, и их уложили отдохнуть. Вечером предварительный просмотр нашей самодеятельности.

Во время выступления Женя Шаталина встретила своего брата Гену, с которым они растерялись в Сталинграде и воспитывались в разных детских домах.

Выступление прошло хорошо — зал бурно аплодировал. Эта поездка очень запомнилась детям. Особенно их поразил разрушенный город.

Сейчас их занимает вопрос, как город строится, и каждого приехавшего из Сталинграда дети расспрашивают. Толя Макаренко задает вопрос воспитательнице: «А в Сталинграде много домов выстроили?» «Да, много построили, а на „Красном Октябре“ — новый цех, большой-большой, его видно даже с Волги», — отвечает воспитательница.

Из воспоминаний Е. Э. Волошко.

Утром Людмила Васильевна вошла в спальню и сказала:

— Девчоночки, доброе утро! Кому снились плохие сны — не верьте им: у меня для вас есть отличная новость.

Конечно, девчонки застрекотали: «Какая? Какая?»

— Во-первых, сегодня занятие танцкружка сразу после обеда. А во-вторых… А во-вторых, мои прекрасные балерины, для вас готовы костюмы.

Да, новость была действительно отличной, и Аля Захматова с Женей Шаталиной отсалютовали подушками. Только Миля Самойлова осталась безучастна. Людмила Васильевна заметила это, но не успела спросить, в чем дело, почему юная синьорина не в духе — девчонки засыпали ее вопросами: какие юбки у них, а у мальчишек жилетки, да когда именно они поедут на областной смотр. Людмила Васильевна подробно им описала. Цветные юбки у девчонок, на головках венки и бант. У мальчишек плисовые зеленые жилетки в горошек и бордовые пояса.

Глубокий поклон за это Клавдии Борисовне Ковалевой, нашей детдомовской художнице.

Людмила Васильевна нарочно так все расписывала, потому что видела, какое огромное удовольствие доставляет она им — девчонки буквально живут танцами, особенно Женя Шаталина. Как только она появилась в Дубовском детском доме, Людмила Васильевна поняла, что за клад эта Женя. Стоит только зазвучать музыке, Женя сразу преображается. Голубые глаза ее синеют, белокурые волосы кажутся ярче. Вот Женя делает первые движения — и ее стройная фигурка сливается с музыкой. Девочка танцует самозабвенно, умеет импровизировать. И частенько после занятий кружка девочки просят Ольгу Васильевну Бабушкину сыграть что-нибудь для души. Она никогда не отказывает. А Женя танцует. Зрителей для нее не существует: есть музыка и она.

На занятия танцкружка, как всегда, первыми пришли Женя и Гена Шаталины. Они стоят в пустом зале у пианино и о чем-то говорят, глядя друг на друга влюбленными глазами. Ни тот, ни другой не осознали до конца своего счастья. Им просто не верится до сих пор, что они вместе. Потом подошли другие ребята — Гена Орлов, Володя Чеплаков, Аля Захматова. Приветствие на этот раз было такое: «Даешь Растуконда?» Так назывался карельский танец, который поставила Людмила Васильевна. Она его разучила по «Затейнику».

В общем, все были в сборе, кроме Мили. А вот и она.

Опаздывает голубушка. Людмила Васильевна спросила ее, что случилось. Миля сказала с вызовом:

— Нельзя, что ли, один раз опоздать?

Девочка была чем-то расстроена, и воспитательница ответила миролюбиво:

— Почему же, один раз можно. Надень свой наряд, и ты сразу повеселеешь.

Миля оделась и стала прехорошенькой, но внутреннего огня, которого у нее всегда в избытке, сегодня не было. Людмилу Васильевну это встревожило, и она решила после занятий поговорить с ней.

Репетиция, как всегда, прошла в муках. Людмиле Васильевне хотелось добиться такой выразительности танца, чтобы он действительно был карельский и никакой другой. И поэтому бесчисленное множество раз она хлопала в ладоши, прерывая танец. Хорошо получалось только у Шаталиных.

— Посмотрите, посмотрите, как идут Женя с Геной— им весело, радостно, танец им в удовольствие. Женя и Гена! Пройдитесь еще. И… раз!