– Мне нужен кто-то, кто помог бы мне подготовиться к речи не касательно ее содержания, а в том, чтобы суметь подняться на сцену и говорить перед всеми этими людьми. – Даже от упоминания об этом струйка ледяного ужаса проползла по его спине. – Ты выступала всю жизнь. Ты знаешь, как справляться с нервами, со страхом перед аудиторией…

– И ты всерьез говоришь мне, что боишься публичных выступлений? Ты, Кол Хиллам, генеральный директор, нью-йоркский сердцеед, вундеркинд от технологий? – Она уставилась на него с разинутым от изумления ртом.

– Все мы чего-то боимся, Элис. – Стараясь подавить гнев, Кол сжал стакан пальцами.

– Да, но ты… – Она в замешательстве всплеснула руками. – Разве ты все время не договариваешься о каких-то сделках? Разве не проводишь свою жизнь, налаживая и развивая полезные знакомства и продавая продукцию своей компании?

Если бы только это… В своей отрасли Кол слыл кем-то вроде отшельника. Разумеется, он проводил деловые встречи, но при любом удобном случае избегал общения… особенно если речь шла о личных связях. В сущности, сегодня он впервые сидел в баре с женщиной… Кол и забыл, когда последний раз был на свидании. «Не то чтобы это свидание…» – поправил он себя.

– Это совсем другое. – Кол сжал стакан так крепко, что тот чуть не лопнул в его пальцах. С усилием выдохнув, Кол поставил стакан на стол и положил обе руки на колени – он часто прибегал к этому способу, когда нервничал. Наверное, ему все-таки стоило заказать что-то покрепче содовой.

– Как это – другое? – Элис казалась… настороженной. Неужели считала это уловкой, чтобы втереться к ней в доверие?

– Находиться в переговорной с десятью людьми мне комфортно, я могу с этим справиться. Я знаю, что делаю. Я добиваюсь своего, действую напористо – и побеждаю. Но оказаться там, со всеми этими глазами, устремленными на тебя и ждущими, что ты вот-вот ошибешься… – в груди у него все сжалось, дыхание участилось.

Ничего себе, а Кол Хиллам действительно чего-то боялся! Его грудь поднялась и резко упала, мышцы напряглись под тонким хлопком его легкой голубой рубашки. При каждом вдохе у него перехватывало горло, губы плотно сжались, челюсти стиснулись.

Сначала Элис сомневалась: а не придумал ли все это Кол, чтобы провести с ней время? Может быть, он действовал по какому-то заранее придуманному сценарию, чтобы подобраться к ней, не утруждая себя лишними заботами. Но легкая испарина, выступившая у него на лбу, и железная, до побелевших костяшек пальцев хватка, с которой он вцепился в стол перед ними, говорили об ином.

– Не сомневаюсь, ты можешь позволить себе нанять кого-то, кто специализируется на подобных фобиях…

– Нет.

Он так яростно выплюнул это слово, что парочки вокруг стали бросать в их сторону любопытные взгляды. Элис склонила голову набок, наблюдая, как сощуриваются его глаза. С тех пор как его лицо утратило юношескую мягкость, Кол стал еще великолепнее. Округлости и плавные изгибы заменили твердые углы и острые грани. Из расстегнутого ворота рубашки проглядывала легкая поросль темных волос, засученные рукава обнажали сильные руки. Даже его глаза выглядели теперь тверже, их линялая синева, напоминавшая поношенную джинсовую ткань, таила в себе нечто загадочное.

– Ты оказываешь себе медвежью услугу, Кол. Обратись за помощью к профессионалам. Я – всего лишь балерина.

– Ты единственная, кто может мне помочь.

Он потянулся и сжал ее руку, потом провел большим пальцем по ее костяшкам. Элис взглянула на Кола, и у нее перехватило дыхание. Нахмуренная бровь, серьезные глаза, мрачный разрез рта – все это было слишком хорошо ей знакомо.

– Ты единственная, кто знает меня достаточно хорошо, чтобы помочь мне решить эту проблему.

Воспоминания нахлынули на Элис, ей долго удавалось отмахиваться от них, но сейчас, стоило только Колу коснуться ее, как они обрушились с пугающей яркостью. Десятилетний Кол стоял на пороге ее дома, его руки были сине-черными от синяков, лицо стянуло в твердой маске ярости. И никаких слез, Элис никогда не видела у него ни единой слезинки. Кол спросил, может ли остаться на ночь, и Элис без лишних расспросов впустила его. От него воняло спиртным, которое его отец выплеснул на него. Элис сжимала Кола в объятиях, пока оба не заснули, а наутро ее отец обнаружил их двоих лежащими перед камином. Она была единственной, кому Кол позволял утешать себя, единственной, кого он допускал в свое личное пространство. Даже брату Элис, Ричу, который был его лучшим другом с детского сада, Кол не доверял так, как ей.

– Я не могу тебе помочь. – Воспоминания закружили Элис в бурном водовороте, окончательно сбивая ее с толку.

Кол стиснул зубы:

– Пожалуйста, Элли.

Она не умела собирать по кусочкам сломленных людей – она знала это по своему горькому опыту. Несмотря на все ее попытки, они или уходили, или замыкались в себе. В последний раз, когда она пыталась помочь Колу, у нее ничего не вышло, и он уехал. Теперь же она каждый день пыталась оттащить свою мать от края пропасти – и тоже тщетно.

– Прости, тебе стоит найти кого-то другого. Я не тот человек, который тебе нужен. – Она отодвинула от себя пустой коктейльный бокал и схватила со стола свою сумочку.

Элис стала пробираться сквозь толпу, увертываясь от официантов с подносами и посетителей бара, пока не вышла к лестнице, которая вела вверх, к мосту. Ночной воздух обдал горящие щеки, и Элис с облегчением вздохнула. Если она сможет избегать Кола на протяжении его визита в Австралию, все будет в порядке.

Как же исправить положение? Этот вопрос пугал Элис не так, как другой: как она вообще позволила ситуации дойти до такого? Элис знала ответ на этот вопрос: она была слабой. Слишком слабой, чтобы сказать «нет» матери, чтобы потребовать от брата приехать домой и выполнить, наконец, свои обязанности.

Элис снова провела хитрые подсчеты, стуча по калькулятору и надеясь на другой результат. У нее был единственный способ свести баланс – уволить одну из преподавательниц и взять на себя больше занятий. Подобное решение не назовешь идеальным, но это было лучше, чем позволить бизнесу и дальше катиться по наклонной.

Сидя за маленькой стойкой ресепшн, Элис наблюдала, как болтают ожидавшие матери, пока класс детей младше двенадцати лет заканчивал занятия. Вскоре девочки выскочили из зала, полные энергии, в отличном настроении, несмотря на изнурительное отрабатывание техники с Жасмин.

Элис не могла уволить Жасмин – они были лучшими подругами с шестилетнего возраста и поддерживали друг друга в тяжелые времена.

– Увидимся в следующий четверг, девочки. Не забывайте о растяжке! – прощебетала Жасмин и помахала вслед уходящим ученицам.

Элис завидовала Жасмин и ее новой жизни с необычайно сексуальным женихом, звездой Австралийской футбольной лиги. Они были на редкость счастливы, и подруга заслуживала этого… но Элис не могла не желать себе хотя бы крошечной доли такого счастья.

Закинув ноги в кроссовках на стойку, она направила на себя струю переносного вентилятора. Система кондиционирования воздуха в студии опять вышла из строя, и Элис вовсю ломала голову над тем, как же заплатить за ремонт. Прогноз погоды обещал изнуряющую жару на следующей неделе, и это означало, что решение придется принимать очень быстро.

– От Кола что-нибудь слышно? – Сняв гетры и пуанты, Жасмин сунула ноги в туфли-балетки.

Элис так и не рассказала Жасмин, что вчера вечером они с Колом пропустили по бокальчику. Подруга не одобрила бы этого, а Элис сейчас было не до нотаций. Она почти не спала, мечась между воспоминаниями и мыслями о судьбе студии. А еще Элис немного мучило чувство вины за то, что она вот так запросто отмахнулась от открывшего ей душу Кола. Впрочем, это ведь он, Кол, в свое время бросил ее, так что пусть получает по заслугам!

– Эй! – Перед ней возникло лицо Жасмин, а на плечо опустилась ободряющая рука. – Ты меня тревожишь.

– Я в порядке. – Элис выжала из себя веселую улыбку. – Ты ведь знаешь мою квартиру. Летом там так жарко! Прошлой ночью я глаз не сомкнула.