Когда первая денежка в кармане зашуршала, посчитал он, что этого недостаточно, чтобы с шиком в родные края заявиться, поэтому пришлось задержаться ещё на годик.

Ох, как же всё-таки зта сибирская одиссея ему изрядно поднадоела, (так и не смог привыкнуть к гнусу, комарью и мошкаре, а зимой к немилосердным сорокаградусным, а то и поболее, морозам), не долго раздумывая, по теплу получил полный расчёт и махнул дядя Коля если не в самые тёплые края, то по крайней мере поближе к ним и к родине. Засветился он поначалу на Донбассе, на шахту пошёл уголёк рубить. Шахтёр профессия уважаемая, кто ж спорить будет, и денежная - это правда, чего Бога гневить, да только дядя Коля жизнью битый, он на всё своими глазами смотрит и собственным умом старается жить. А жизнь в богатейшем угольном крае - как везде, не шибко справедливая. Всё, вроде бы есть: какое-никакое жильё, правда, не своё, а шахтёрской вдовы, у которой прижился. Не голодает, вон даже в шахту спускается, у пояса '' тормозок'' казённый приторочен - кусок хлеба и полкруга пахучей колбасы, это чтобы там, в забое, значит, по ходу дела на ногах перекусить, а справедливости- то нет. Вот к примеру: почему сегодня опять бугор на работу не вышел, мягко говоря, хиляет? На совещание поехал, отвечают. От те раз, только ведь из Москвы вернулся с заседания сессии Верховного Совета и опять совещается. А бригадную норму выработки - вынь и положь. Он хоть и обещает там, на совещаниях своих, что отработает прогулянное, а на самом деле хоть раз отработал? Зато когда орденок какой, кому? Ну, не Николаю же Фёдоровичу, а всё ему - бугру! С тех пор людей, кто с хитринкой, да норовит на чужой заднице в Рай проехать, дядя Коля стал ''кирзовыми мордами'' называть. Так вот однажды при людях и бугру, всё что о нём думает, в глаза высказал и в этот же день, естественно, не по доброй воле, написал заявление, получил полный расчёт и уже через пару дней керченский старик-чистильщик обуви парой щёток за двадцать копеек артистично смахнул с его ботинок остатки донецкой угольной пыли.

Об этом периоде своей жизни дядя Коля вспоминает так: '' Вот уж где я рыбки поел. Берёшь эту самую жареную скумбрию, понимаешь, обеими руками, кусочек откусываешь, м-м-м, а по локтям жир тёчёт.'' Как уж ему удалось, человеку моря отродясь не видевшего, не имевшего даже понятия, что такое рыбацкая путина, устроится в артель, он опять-таки умалчивал, мне только думается, что это, скорее всего, плод его обильного воображения, хотя неопровержимым доказательством его кратковременного пребывания в Керчи служит знакомство с совсем ещё девчушкой, вчерашней детдомовкой, а сегодня выпускницей ремесленного училища, смазливой на лицо и крепко сбитой телом, Клавой. Приглянулась Клавдия дяде Коле, и, не раздумывая долго, они расписались. И тут случилось именно то, что рано или поздно должно было случиться, потянуло дядю Колю на родину. Как-никак полтора десятка лет дома не был. Никто его там не ждал, это понятно, он же и связи с роднёй не поддерживал, каких-то пару писем написал, да и то ещё служа в армии, а тут проснётся ночью и '' липким потом обливается'' ( последняя фраза принадлежит не автору, а взята дословно из его рассказа), так домой захотелось. Решился. Клавдию в охапку и - на крыло. Дома его действительно не ждали, заявился, как снег на голову, да ещё с молодой женой.

Появились проблемы. Молодожёнов же на жительство где-то определить надо. Где? На семейном совете, не мудрствуя лукаво порешили, что пусть пока они в э...Нске, в хате бездетной, недавно почившей тётки Оксаны поживут, а там будет видать.

Клавдия сразу пошла в колхоз, в стройгруппу, а дядя Коля идти работать в колхоз наотрез отказался, как оказалось в последствии, опрометчиво заявив, что даже палкой его туда никто не загонит и пристроился в недавно открытом участке буровых работ, занимавшимся геолого- разведочными работами и располагавшимся здесь же, в э...Нске. Поговаривают, что в пятигорской конторе, куда он приехал оформляться были не в особом восторге, когда он предъявил трудовую книжку, хотя со слов самого дяди Коли, вцепились в него ''обомя руками, потому как хороший бурильщик везде в цене''. Сказанное, немного не соответствовало действительности, если не сказать точнее, совершенно не соответствовало действительности, а когда обман вскрылся, он блестяще вывернулся из неловкого положения - ни чуть не смутившись, парировал: ''Хороший бурильщик чувствует проходку ''инструмента'' рукой. - И растянув своё ''м-м-м'', как это он всегда делал при разговоре, добавил. - Рука правая неметь чегой-то стала, понимаешь.

Вскоре выяснилось, что оформлен он был подсобным рабочим с простейшими функциями, -''принеси-подай''. Через какой-то год -полтора участок ''разбежался'' по причине полного отсутствия каких бы там ни было перспектив, многие специалисты уехали работать в контору глубинного бурения, открывшейся в районе железнодорожной станции Кочубей. Дядя Коля их примеру не последовал, предпочёл оседлый образ жизни перспективе новой погоне за ''длинным рублём''

В это время в колхозе был задействован цех по производству комбикорма и он пристроился работать туда. Палкой его, конечно, никто не загонял. Каждое утро с кирзовой сумочкой под мышкой он спешил в кормоцех, благо тот располагался неподалёку от хаты, даже по улице не надо ходить - миновал старый вишнёвый сад и огород, пересёк небольшую полянку и ты на работе. Обедал, как правило, дома, но обедать шёл уже с полной сумкой либо прихваченного зерна, либо самого комбикорма. А вечером, так уж и сам Бог велел не идти домой порожняком. Когда хищение колхозного добра стали превышать всякие допустимые рамки приличия правление колхоза решило ужесточить пропускную систему охраны кормоцеха, однако ожидаемого результата это не дало. Правда, сумки несущих, в том числе и дяди Коли, значительно полегчали, теперь ''несунам'' приходилось делиться прихваченным добром со сторожами.

Портрет дяди Коли был бы не полным, если бы я не упомянул о его довольно странной выходке, иного слова тут и не подберёшь. То, что он был бунтарём по складу характера, уже отчётливо просматривается в выше сказанном, но чтобы выражать внутренний протест открытым образом, вот это, простите, не иначе, как бесбашенностью, и не назовёшь. Речь пойдёт о выборах в Верховный Совет страны и в органы местной власти.

Что и говорить, день выборов всегда был праздником на селе. В Местном Дворце культуры с утра играла музыка, призывая сельчан отдать свои голоса за кандидатов блока коммунистов и беспартийных, до обеда устраивался концерт художественной самодеятельности, в основном силами старшеклассников средней школы, после концерта, как правило, ''крутили'' бесплатный фильм, но вот что самое интересное, буфет с рани предлагал первым проголосовавшим редкие для села продукты: привлекавшей уже только одним запахом копчёную колбасу, бутылочное пиво, недорогие шоколадные конфеты и всевозможную сдобную выпечку. Оставим без обсуждения вопрос: что двигало людьми в числе первых прибежавших на избирательный участок? Проголосовать или поживиться буфетными вкусностями?

Принаряженный по такому случаю, дядя Коля под ручку с Клавдией Тимофеевной торжественно следовал к клубу, исключительно, чтобы попасть к началу концерта, буфетные ''подачки'' его не прельщали и смотрел на них он свысока своего, мягко говоря, небольшого росточка. Посмотрев концерт и художественный фильм, он так же торжественно возвращался с супругой домой. Со стороны всё это выглядело чинно и благопристойно, однако всякий раз, члены избирательной комиссии при разборке бюллетеней констатировали, что среди тех, испорченных, перечёркнутых и порванных, обязательно находился один, исписанный всякого рода непотребными словами и даже матом. И только когда после очередных выборов на одном из испорченных бланков члены избирательной комиссии прочитали: ''кирзова морда'', адресованное кандидату в депутаты, всё прояснилось.

Поговаривают, местный участковый провёл с дядей Колей такую беседу с пристрастием, что с тех пор дядя Коля, каким бы там ни было выборам, объявил байкот, заявив, при случае, как отрезав: ''Годосуй - не голосуй, всё равно получишь, что? Правильно!''