Люди спешили скрыться, исподлобья глядя на незнакомку. Всё вокруг было каким-то серым, печальным и неприветливым. «Разве может подобное место быть частью Гли? — удивлялась девушка. — Не хочется обращаться к местным жителям, как-нибудь разберусь сама».

Лишь один человек при виде Рэки не убежал. Этот жилистый мужчина неопределённого возраста прятал руки в карманах потрёпанных брюк. Его красный свитер, который, как и всё здесь, был, как будто присыпан пеплом, выделял своего хозяина из окружающей обстановки. Вытянутое лицо мужчины оставалось непроницаемым, но когда девушка проходила мимо, что-то в нём дрогнуло.

— Зачем ты снова пришла?

— Снова? — не поняла серокрылая.

— Ты ведь уже была здесь. Несколько лет назад. Помнишь? Зимой ты заблудилась на болотах и набрела на эту деревню. Ты ещё промочила ноги и замёрзла, и я пригласил тебя погреться к костру. Вспомнить бы твоё имя… Нагаи, Ниогаи?

— Нигаи, — подсказала девушка. — Но это не я, вы ошиблись. Меня зовут Рэки, а Нигаи… знакомая одного моего друга.

— Может быть, и ошибся, — мужчина отвёл взгляд. — В любом случае, не потерявшим крылья не следует здесь находиться.

— Получается, все, кто здесь живёт, — не ушедшие серокрылые?

Он отрицательно покачал головой.

— Есть и другие.

— Понятно… вы сказали «не потерявшие крылья», но я знаю одного человека, который потерял только нимб.

— Такое тоже бывает, но он всё равно принадлежит к не ушедшим.

Рэки двигалась дальше. Вот уже был виден никак не оформленный выход из поселения. Дома заканчивались, словно обрывалась некая невидимая линия. «Призрак Нигаи прошёл совсем близко от меня, — думала девочка. — Точнее, это я шла по её следам. Раньше я этого не замечала, но с тех пор, как я познакомилась с Безымянным, память о ней преследует меня. А видит ли он… меня во мне? Или для него существуют только её черты?»

Девушка решительно отогнала эти мысли. Она прошла через пролесок, миновала поле и оказалась на лесной опушке, где стоял уютный домик.

— Кажется, я на месте.

Птица, сев на конёк крыши, утвердительно каркнула. Уставшая Рэки поднялась по ступенькам и постучалась в дверь. Ей никто не ответил. Подождав немного, она решила войти сама. Серокрылые не запирали свои гнёзда.

Девушка оказалась в относительно опрятном коридорчике. Вдоль стен стояли и висели разнообразные вещи: швабра, трёхногий стул, вешалка с уличной одеждой. Сбоку от входа небрежно выстроилась обувь, и Рэки остановилась, взглянув на свои чумазые сапоги.

— Эй, есть кто дома?

— Да. Кхе-кхе… простите, что сразу не вышел, я в таком состоянии… — Безымянный в жеваной пижаме выполз из боковой комнаты. Его крылья и спутанные волосы колыхались от сдерживаемого кашля. Двигался он медленно, не отходя от опоры. — Рэки? Как ты… — новый приступ кашля помешал ему договорить.

— Я беспокоилась за тебя, вот и решила попробовать отыскать твой дом. Вижу, ты болеешь. Надо за тобой поухаживать. Я ведь из доброходов, а это, как известно, не лечится. Снять бы ещё эти сапоги… Можно, я на стул сяду?

— Лучше возьми эту табуретку, он сломанный. Похоже, ты побывала в трясине: полноги в грязи, — она торопливо натянула задравшуюся штанину. — Ох, Рэки… давай помогу второй сапог снять.

— Не стоит, я справлюсь. Ты плохо себя чувствуешь.

Но чернокрылый уже сел на корточки и, виновато улыбнувшись, потянул упрямый сапог на себя. Вслед за этим раздался глухой удар: Безымянный спиной впечатался в стену.

— Ты как, не ушибся? — девушка в испуге склонилась над ним.

— До свадьбы заживёт. Кхе-кхе. Люди так говорят. Ты не подходи слишком близко, заразишься ещё. Потом весь ваш дом переболеет.

— Иди, ложись в постель, а у тебя на кухне похозяйничаю, лекарство какое-нибудь заварю.

— Похозяйничаешь? — с выражением крайнего ужаса повторил он. — Ну, ладно. Там Лаборант целый пакет лекарств оставил, но, кажется, я их даже не распаковывал.

— Тот самый Лаборант? Хотела бы я на него посмотреть. Наверное, интересно иметь такого знакомого.

— Его и знакомым-то не назовёшь. Всего лишь тень. Как и я сейчас, — с грустью произнёс чернокрылый.

Лёжа в кровати, он прислушивался к возне на кухне. Рэки гремела кастрюлями и дверцами шкафов. Наверняка искала что-то, ведь расположение вещей было ей незнакомо.

«Так странно, когда в доме находится кто-то, кроме тебя. Не мой ли это бред? — размышлял Безымянный, борясь с мучительной головной болью. Что-то упало, и раздался сердитый голос девушки. Затем хлопнула входная дверь. За долгие годы он выучил скрип каждой половицы. — Наверное, вышла покурить. Заметила, что мне это неприятно, и в помещении не курит. А если совсем ушла?»

Последняя мысль заставила чернокрылого сесть в кровати, но, пораскинув мозгами, он опустился обратно. «Нельзя же быть таким навязчивым». Возобновившиеся шаги подействовали на него как колыбельная, и Безымянный отключился. Снилось ему, что он снова на Ферме. Нигаи кладёт ему на лоб свою прохладную ладонь и спрашивает, где градусник.

Вопрос прозвучал наяву, и чернокрылый резко очнулся.

— А, градусник… на полке лежал. Или в аптечке на кухне. Я уже не помню.

— Хуже малого дитя, — вздохнула Рэки и удалилась.

Некоторое время Безымянный лежал спокойно, но затем поднялся и, превозмогая слабость, добрался до порога кухни. Его сердце тревожило странное волнение. Лёгкое и щекотливое как шелест крыл бабочки.

Рэки хлопотала возле плиты в непонятно откуда взявшемся фартуке. Взгляд привычно вычленил черты Нигаи: тёмные волосы и тонкие запястье. Если прищуриться, два женских образа сливались в один, бесконечно родной и любимым. Оранжево-синие языки пламени лизали дно чайника.

«Но Рэки всё-таки отличается от Нигаи. Та всё делала с каким-то фанатизмом, отдавая себя без остатка. Будто не прибиралась, а жертву приносила. Рэки же просто выполняет привычные обязанности».

Кашель взорвал лёгкие, вырвался наружу клокочущим хрипом, и наблюдатель был обнаружен. Девушка обернулась, угрожающе уперев руки в бока.

— Почему ты не в постели, да ещё босиком? Кто тебе вставать разрешил?

— Я думал, может, помочь тебе.

— Боюсь, в таком состоянии от тебя будет больше вреда, чем помощи.

— Можно тогда я тут с тобой посижу?

— Ну, сиди, — пожав плечами, она вернулась к готовке.

— Знаешь, я хотел сказать тебе… спасибо, что навестила меня, и прости, что о болезни своей не предупредил. Я как-то даже не подумал, что ты будешь волноваться.

— Но мы же друзья? Ведь правда? Или я неправильно понимала тебя всё это время? — на последних словах её голос застыл.

— Ты мой единственный друг, Рэки.

— Тогда можно спросить, как тебя всё-таки зовут? Не очень нравится называть тебя Безымянным. Это как-то…

— Я давно отказался от своего имени, но тебе скажу: меня зовут Райден. Когда-то это означало «гром и молния», а теперь «Выжженный». То есть сожжённый дотла. Пепел.

Комментарий к Часть 3

В сером поселении, которое описано в этой части, действительно побывала Нигаи. Это случилось в 13 главе “Выжженного”, когда после ссоры с Райденом она убежала на болото. Более подробно поселение упоминалось в разговоре с Кумо в главе 14.

Продолжение следует…

========== Часть 4 ==========

— После твоего рассказа у меня ощущение, что я многого не знала о Курамори, — задумчиво сказала Рэки, сидя возле постели больного.

— Тебя удивляет, что её сердце могло кому-то принадлежать, в то время, как она… кхе-кхе… постоянно пеклась о других?

Девушка кивнула. Свет за окном едва заметно пошёл на убыль, комнату расчертили длинные тени. «Пора домой, но так хочется побыть с ним ещё немного. Он живёт далеко, и не получится навещать его каждый день, а жаль. Принесла бы ему банку персиков… кстати, хорошая идея!»

— Для меня это тоже загадка. Курамори ставила долг серокрылой на первое место, но одновременно с этим переживала за Сору. Она плакала, когда он ушёл, но уже совсем скоро смогла искренне улыбаться. Они… отпустили друг друга. Не знаю, как лучше объяснить.