Норманисты допускают неточности и в изложении использованных ими фраз из текста самого Лаврентьевского списка. Так, широко тиражируется искаженная фраза из обращения послов Великого Новгорода к Рюрику в отношении своей страны «а порядка в ней нет». Но в самых старых списках с Лаврентьевского списка эта фраза звучит по-другому, а именно «а наряда в ней нет» (в некоторых – «а нарядника в ней нет»), что имеет совсем другое смысловое содержание. Под словом «наряд» в те времена подразумевалось в основном вооруженное формирование. Слово «нарядник» означало наемный руководитель, то есть тот, с кем заключен «ряд» – договор.
Русский историк В.Н. Татищев, открывший Лаврентьевскую летопись, сомневался в достоверности описания в ней призвания Рюрика. Тверской монах Вениамин, хранитель монастырских летописей, сделавший для Татищева выписку из Иоакимовской летописи, так отзывается о Несторовской летописи в части, касающейся новгородских событий: «О князех руских старобытных Нестор монах не добре сведем бе, что ся деяло у нас славян во Новограде, а святитель Иоаким, добре сведомый, написа».
Первый новгородский епископ (991–1030) Иоаким Корсунянин – таврический рус – написал свою летопись почти на 100 лет раньше Нестора. В своей работе он ссылался на не дошедшую до нас «Великую летопись». Во вступлении Иоаким так и пишет: «…начнем повесть сию вкратце из Великого Летописания». Информация о Великом Новгороде епископа Иоакима, надо полагать, более достоверна, чем в более поздних киевских летописях.
Русский историк Д.И. Иловайский, автор «Истории России», по оценке Н.И. Костомарова, «самый талантливый деятель по отечественной истории», также считал, что обычно приводимый летописный текст ПВЛ не первоначальный, а позднейший, когда Киевский летописный свод подвергся искажениям и домыслам переписчиков, и главным образом в сказании о призвании варяжских князей.
Он приводит группу летописных сводов и сборников, сохранивших иной вариант сообщения о призвании Рюрика. В самом древнем из них – летописце патриарха царьградского Никифора сказано: «Придоша Русь, Чудь, Словене, Кривичи к Варягом, реша…» В одном из используемых Д.И. Иловайским текстов есть такая фраза в обращении к Рюрику «Земля наша рекомая Словенская Русь, добра». Это свидетельствует о древности наименования Новгородской земли Русью, и ни о каком привнесении скандинавами имени Русь восточным славянам и речи быть не может. Кстати, германский историк Гельмгольд (XVI в.) именовал Новгородское княжество «Славия».
Следует обратить внимание на то, что и в тексте Никифора сообщается: к варягам пошли представители народов «Русь, Чудь, Словене и Кривичи». И нет там никакого народа «варяги-русь». Д.И. Иловайский, исследовав большое количество списков летописей, показал, как из оборота «реша варягам Русь, Чудь, Словене…» (Ипатьевский, Троицкий и Переяславские списки. 48. С. 529) сознательно или из-за механической ошибки получилось: «Реша варягам Руси Чудь, Словене…» Вот в таком виде и стала звучать эта фраза в Радзивилловском списке и списках, выполненных с него. Отсюда и возникло предположение, что «русь» – иной, отличный от новгородцев народ. Следующие переписчики уже были вынуждены искать объяснения этому обороту «варягам-руси». И из используемого норманистами списка получается, что Рюрика приглашал в первую очередь народ чудь (предки или сородичи предков эстонцев), а уж потом славяне.
Кстати, в Иоакимовской летописи при перечислении народов Новгородской земли указываются «русь, словене, чудь и пр.». В Троицком и Переяславском списках сказано: «Реша Русь, Чудь, Словене, Кривичи и Весь, земля наша…» Очередные переписчики продолжали допускать ошибки в этой фразе. Так, например, кто-то из них, видимо, уже не зная такой народ, как «весь», вместо весь, кривичи, записал «и все кривичи», тем самым исключив еще один народ Новгородской земли.
Можно предположить, что заселение славянами Северной Руси осуществлялось и с запада, и с юга, отсюда и три наименования русских народностей (три племенных союза).
В летописи Никифора не упоминается о какой-либо междоусобице между народами Новгородской Руси. Никифор сообщает, что новгородцы ввиду старости их князя Гостомысла и отсутствия прямых потомков по мужской линии (сыновья Гостомысла к тому времени погибли или умерли) рассматривали несколько вариантов избрания князя.
Приглашение князя на «правление по ряду», как отмечают историки, было многовековым обычаем не только Великого Новгорода как союза ильменских славян и балтских и финно-угорских племен, но и многих других славянских союзов племен. В исторических материалах (как в древнеславянских, так и в западноевропейских) упоминается, что князья славянских племен избирались собранием старейшин родов (обычно на 10 лет). Причем избирался князь, как правило, из княжеских родов, сыновья которых с детства осваивали воинскую науку и науку управления. О заключении ряда (договора) князя с народом (вече) и дружиной сообщается и в ПВЛ.
Согласно Никоновской летописи, вначале новгородцы рассматривали вариант избрания князя из других княжеских родов Новгородской земли. (Кроме княжеского рода Гостомысла были и иные местные княжеские роды. Так, например, был род изборских князей, из которого происходила княгиня Ольга.) В Никоновской летописи говорится: «И по сем собравшеся реша о себе… Поищем меж себе, да кто бы в нас князь был и владел нами, поищем и установим такого». Однако этот вариант был отклонен из-за опасности возвышения какой-либо местной новгородской группы над другими. Затем рассматривался вариант избрания князя из неновгородских княжеских славянских родов: «… или от Козар, или от Полян, от Дунайцев или от Варяг». Возможно, эти разногласия в выборе князя (а горячие новгородцы, как не раз бывало и в более поздние времена, могли при этом и подраться) и превращены одним из переписчиков в междоусобицу уже между народами, населявшими Новгородскую землю. Обращает на себя внимание фраза «…или от Полян», что свидетельствует о том, что в Киевской земле существовал княжеский род.
Следует отметить, что в этот период кроме Киевской Руси княжеские славянские роды имелись и в низовьях Дуная, в Поволжье, в Южной Прибалтике, на Среднем Дону и в других районах.
Окончательно новгородцы остановились на кандидатуре, которую предложил перед своей смертью их князь – Гостомысл, сам происходивший из древнего венедского княжеского рода (в девятом поколении).
По версии Иоакимовой летописи, Гостомысл, чувствуя по старости свою неспособность управлять Новгородской землей, предложил избрать своим преемником Рюрика – внука от своей младшей дочери – сына князя ободричей (ободритов). По словам этой летописи, его внук от старшей дочери – Храбр по каким-то причинам не устраивал новгородскую старшину.
А вот как об этом говорится в «Изборнике» А.Н. Попова по хронографу 1679 г.: «Гостомысл в глубокую старость прииде и не могий уже разсуждати, ниже владети… многочисленными народы… сей премудрый муж, седый умом и власы, призывает к себе вся властетиля русския, иже под ним, и рече к ним… по смерти моей идите за море в Прусскую землю и молите тамо живущих самодержцев… кровницы суще, да идут к вам княжитити …несть вам срама таковых покоритися и в поддании у них быти». Здесь достаточно четко указано, что новгородцы направлялись на южное побережье Балтики к родственному народу, чтобы выбрать себе князя.
История – дисциплина политическая, и изложение ее меняется в зависимости от того, кто и с какими целями ее излагает. Это своего рода мост из прошлого в будущее. Поэтому официальная история является инструментом правящей династии или класса по укреплению или узакониванию своей власти. Так и миф о призвании варягов для управления русским и другими народами, проживавшими в северо-западной части современной России, был нужен роду киевских князей для обоснования своих прав на власть, своего первенства по отношению к другим княжеским родам. А их было немало. ПВЛ сообщает, что перечисленные в ней славянские племена имели своих князей и называет некоторые династии (у древлян – Мал, у северян – Черный, у вятичей – Ходота и др.). О наличии князей у славянских объединений племен сообщают и зарубежные источники. Называемые в ПВЛ древляне, северяне и другие были к тому времени уже не отдельными племенами, а объединениями племен. Князья киевской династии стремились стереть память о княжеских родах других союзов племен, что привело к потере информации о предыдущей истории нашего народа, о ранее существовавших государственных образованиях, к стиранию исторической памяти поколений.
