При этом Ольга, на правах сведущей отдыхающей, прежде всего, свернула в сторону (буквально – налево от стоянки перед аэропортом), к маленькому базарчику с виноградом и разливным винцом, где немедленно разговелась стаканчиком «Белого лебедя». Ирина традиционно отказалась и терпеливо (пока) стояла рядом столбом, потея в тёмной московской офисной одежде на солнцепёке и вцепившись руками в ручку чемодана, как будто кто-то мог в этом пустынном месте напасть на неё и лишить московских же шмоток. Потом Ольга заказала себе полторашку того же напитка – в дорогу. Побрели к остановке. Ольга трещала, Ирина медленно мрачнела.

Позвонила мать – справилась, как долетели. Ирина громко разговаривала с ней по мобиле, которую ей подарила мама на выпуск из института – тогда сотовая связь в России резко подешевела и стала для многих доступной. Несколько раз Ира пожаловалась на жару и чемодан, мать её ободряла, советовала во всём слушаться Ольгу. Ольга выпила под эти слова ещё пару стаканчиков.

Ей было нормально.

Они дождались маленькую набитую маршрутку и с трудом влезли в неё с багажом. Здесь их облаяла какая-то тиотка из местных – мол, на самолёт денег хватает, а на такси до пляжа жаба душит?

– А ты мои деньги не считай! – отбрила тиотку Ольга, – я же не считаю твоих мужиков.

Анапская жиличка задохнулась от возмущения и потом ворчала всю дорогу, высказывая пассажирам своё до нутра пронзающее презрение к москвичам, которые ну так зажрались!

Ирина всё так же молчала. Рыжая выцветшая под жарким анапским солнцем «Газелька» трясла девушку и кружила в поворотах почище самолёта. Из динамиков оглушающе неслись южно-шансонно-танцевальные мотивы с восточным любовным колоритом, водила показывал чудеса лихости, пахло сгоревшим машинным маслом, машина скрипела и дёргалась при любых действиях шоферюги, который одновременно с вождением умудрялся флиртовать со всеми особями женского пола, принимать деньги за проезд и выдавать сдачу, давать советы по отдыху и размещению и всучивать каждому визитки с номером местного телефона и именем – Хачик, а также ругаться, петь, подрезать зазевавшихся водителей из других регионов, орать на тупых соседей по движению – то есть жить на полную катушку, как будто завтра падёт великий мор на Анапу и все отдыхающие разом сдохнут; а куда им, собственно – и дорога.

Молодец, ничего не скажешь.

Настоящий мужчина. Джигит.

И кстати, без всякой иронии – многие отдыхающие дамы западают именно на таких хачиков, справедливо подозревая в них пышущих жизнью самцов, которые за очень незначительные знаки внимания и благодарности скрасят их одинокий отдых на побережье…

Ирина презирала таких самок, которые ведутся на внешний лоск и брутальность или на такое вот вычурное наглое поведение. Для неё было важно единение душ.

А какое единение может быть с мужиком, который любит такую ужасную крикливую музыку с примитивными текстами?! Какое единение с человеком, который моется, как и бреется – раз в месяц?!! Небритость и лохматость у них в крови – это по-мужски привлекательно, а мыться на такой жаре вообще смысла нет.

– Слезаем! – вдруг толкнула в бок Ольга задумавшуюся подругу.

Ирина вздохнула было с облегчением – но пляжа в ближайшем осмотре не наблюдалось. Остановились они посреди шумного города, где прел нагретый солнцем асфальт, магазины, лавки, толпы снующих туда-сюда отдыхающих…

– Сейчас подойдёт «восьмёрка», – объяснила Ольга на молчаливый вопрос Ирины. – И тут уже всего ничего.

– То есть мы ещё не приехали???

– Скоро, – беспечно ответила Ольга, оглядываясь и не замечая нехорошего тона и сурово сдвинутых бровей Иры. Она вытащила из сумки полторашку и приложилась к «Белому лебедю», с жадностью разглядывая загар проходящих мимо девиц. – На пляж… На пля-я-яж…

– Так и где – пляж?!

– Спакуха, Ирка! Сейчас доедем до классного места, я там была в прошлом и позапрошлом годах. Я забронировала номера нам, кэмпинг, пляж – рукой подать. Народ весь клёвый, тусует по сердцу, ночью костёр и на гитарах ребята лабают, вино у хозяев своё – ващ-ще!

Ирина закипела – но! Подошла «восьмёрка». Был день, остановка проходная, потому салон оказался забитый под завязку.

– Куда вам, дэущьки? – спросил очередной южный водила, перекрикивая орущие динамики.

– На базу «Взлёт», – громко ответила Ольга.

Водила кивнул и вышел из кабины. Затем он открыл задние двери, и даже не спрашивая разрешения, затолкал чемоданы москвичек в маленькие пространства под сиденья, пихнув чьи-то ноги вперёд. Причём чемодан Ирины полностью не поместился, но неунывающий маршрутчик просто придавил его створками дверей, затянул их ремнём и сцепил на замок.

Так и поехали. Ольга всю дорогу беспрерывно трещала, узнавая знакомые места.

Девушкам пришлось постоять, скособочившись под низким потолком в салоне с десяток минут, пока освободились места. Причём сложнее было Ольге, которая на голову была выше Ирины, но Ольга постоянно улыбалась, не забывая прихлёбывать из полторашки, и беспрерывно комментировала проезжающие виды города. Приветственными возгласами встречала знакомые рестораны, где ей посчастливилось зажигать в танцах, сообщала – где и что покупалось и по какой цене, где можно и нужно торговаться, вот здесь отличный выбор сувениров, а здесь самые вкусные хинкали и манты, а вот там – дыни и виноград. Особо отмечала, где какое можно взять вино и из каких оно винзаводов.

Анапский шумахер, активно жестикулируя, поддерживал её слова одобрительными междометиями.

Ирина была уже в ступоре от жары, тряски, усталости и обиды. Всё тело чесалось и свербило от пота, кое-где швы даже стёрли кожу до крови, и ей жутко хотелось пить и в туалет по-маленькому. И потому от неё волнами распространялась такая злоба, что остальные пассажиры молчали в тряпочку.

Доехали – это была конечная на самой окраине Анапы, причём вокруг были сплошные заросли. Ирина кипела как Везувий и была готова сжечь всё на хрен вокруг! Ноздри её раздувались, как меха в кузне, глаза метали чёрные молнии, вертикальные складки рассеки лоб. Плотно сжатые губы выгнулись обратной дугой…

Маршрутка с парой пассажиров уехала, они остались одни – между кустами и низкими деревцами петляла тропа, к которой решительным шагом направилась Ольга.

И ещё битых два километра девушки волокли свой багаж по ухабам и камням. Ольга вырвалась вперёд – она неслась на крыльях восторга от встречи с морем, любвеобильными мальчиками, весёлыми тусовками, песнями, плясками, постоянным лёгким опьянением от всего этого. Она не оборачивалась и не видела, какая туча с трудом поспевала за ней…

Из-за невысокого холмика, которого они обогнули по периметру, открылся вид на кемпинг, размещённый буквально в ста пятидесяти метрах от песчаного берега. Кемпинг состоял из разномастных вагончиков и снятых с грузовиков кунгов, а так же разномерных и разноцветных палаток. Всё это пребывало в тени деревьев и кустов, между ними земля была вытоптана до состояния камня. Там и сям виднелись дымки костерков, мангалов и примусов, болтались на ветру сохнущие предметы одежды, дети разных возрастов оглашали кемпинг криками и воплями, звучала музыка из транзисторов и магнитофонов, причём нередко вкусы меломанов были противоположными радикально. Вход в кемпинг символизировала сплетённая арка из лозы и плюща. Сверху на двух палках едва держалась выцветшая вывеска – «Взлёт!», в воздухе стоял аромат вина, моря и готовящейся снеди.

Ольга чуть ли не вприпрыжку преодолела последние сто метров.

– Я убью тебя! – зашипела Ира, из последних сил догнав Ольгу, которую под аркой обжимал в радостных объятиях молодой мужчина кавказской наружности.

– Познакомьтесь! Это Джарик. Джарик – это Ира, моя лучшая подруга.

– Здрасьте! – Джарик было кинулся обниматься, но Ира выставила впереди себя руку. Кавказец сообразил мгновенно и просто поцеловал её ладонь.

– Джарик, где наш вагончик?

– Вагончи-ик?!! – Ирина остановилась и стала набирать воздух в лёгкие, чтобы наконец высказать этой…