Госпожа заулыбалась:

- Как ими легко управлять! Не зря Канои так своего нахваливают.

- Давай устроим ей задачку посложнее, - предложил господин.

- Какую? Я даже не знаю. В голову ничего не приходит, - произнесла дама с розами больше головы.

Господин воскликнул:

- Девочка, станцуй!

Ками чуть не выпалила: "Вам арнусский вприсядку или ширихагскую джигу?" Танцевала она отлично.

Решила джигу.

Ками подпрыгивала и кружилась, пыталась сохранить лицо невозмутимым. Пришлось изо всех сил сдерживать улыбку. Танцы всегда ее ободряли, но последний раз она танцевала еще в Салире, в день накануне отъезда. Тогда она еще думала, что все будет хорошо и быстро закончится.

- Как прелестно! - водила головой госпожа.

Ками старалась не встречаться с ней взглядом, уставилась на камин. Решетка и пламя - вверх-вниз, вверх-вниз. Искры тоже что-то отплясывали.

- Смотри-ка, Мэгонт, как кружится! - произнесла госпожа. - А ноги что вытворяют!

- Так это же ширихагская джига, - усмехнулся господин. - Они ее пляшут, когда слезают со своих кляч.

В рубашке и брючках танцевать было удобно. Правда, рубашка немного кололась. Особенно, у шеи. И еще жалко, что они очень грязные, а то танец был бы еще красивее.

- Девочка, хватит! - приказал господин.

Ками стала, как вкопанная. Она повеселела, но мрачно глядела на кладку камина. Мертвецы ничему не радуются. Даже ширихагской джиге.

- Да она танцует получше девок из кабака рябого Солоя! - воскликнула госпожа. - Помнишь, мы ходили на этих расфуфыренных с павлиньими перьями.

- Ага, девчонка получше будет.

- А им там платят по пять динар за вечер. Мне жирная Бобита рассказала.

- Мы могли бы сдавать девчонку Солою по три динара за выступление. - Господин почесал подбородок. - Меньше чем за двадцать вечеров окупилась бы.

- Точно! Так и сделаем! Не будем ее обменивать или возвращать!

- Уверена?

- Конечно, - кивнула госпожа. - Мерзкий Ураш хотел нас провести. Но в итоге провел сам себя.

- Возможно.

- Пусть дальше торгует своими трупами. А мы получим щедрый динар по-другому. Как же хорошо, что ее привезли именно нам!

Она потрепала Ками по щеке. Рука госпожи была холодной.

- Бледненькая она только совсем. Как салирка!

- Это ж мертвечина.

- Да. И грязная. Надо будет ее отмыть. А то перед Сольмешами неудобно. И перед Лормашами, и Каноями. У них-то мертвяки чистыми ходят.

- Отмоем. Будет не хуже, чем у Сольмешей.

- Будет лучше! У Сольмешей-то неотесанный здоровенный мужик. А у нас милая девочка. Только вот со вшами надо что-то сделать.

- Можно ее вообще налысо постричь, - предложил господин. - У мертвяка-то не отрастет заново.

- Лысая танцовщица? Я, конечно, такое видела в Сад-Веште, но это уж слишком. Да и та лысая танцевала при храме нечистых. Лучше уж с волосами. Тем более, такие светлые - редкость для Сафарраша. Как у салирки. Только надо их вымыть и причесать. А то такие лохмы никуда не годятся.

- Если ее научили танцевать, вряд ли она из служанок. Может, даже и высокородная.

- Раз так, почему же ее не похоронили? - усомнилась госпожа.

- Наверное, сильно провинилась перед отцом. Ее выгнали из дома, она и померла. Мне кажется, у нее и взгляд какой-то... осмысленный. Ну-ка, давай посмотрим.

Он взял Ками за подбородок и поднял ей голову.

- Точно. Осмысленный взгляд. У простолюдин-то и живых не всегда такой.

Он покрутил ей голову. Сильно сжал челюсть, Ками чуть не застонала.

- Да, - подтвердила госпожа, - точно живой взгляд. Она так на тебя смотрит, будто боится. Или хочет что-то сказать.

- Знатная, - заключил господин.

- Если так, то, может, и другим искусствам обучена? Попрошу Авиту завтра принести лютню. Пускай девочка поиграет.

Ками умела только на флейте. И немножко на скрипке, но эти звуки мало кому нравились.

- Ой! - воскликнула госпожа. - У нее от твоих пальцев щеки покраснели! Так и должно быть?

- Откуда ж я знаю, как там должно быть у оживленных мертвецов. Первый раз такого трогаю. Это ж тебе не обычный труп. Хочешь, скажем, что она испорченная и вернем. Или поменяем.

- Нет-нет. Мне она уже полюбилась. Милая девочка, правда, грустная очень.

- Ладно, тогда надо дать ей работу на этот вечер и ночь, - проговорил господин. - Слушай задание, девочка.

Ками напряглась.

- Сначала вымоешь полы в опочивальнях, затем попробуешь отчистить в малом чертоге - там пролили свиную похлебку, весьма жирную. Затем соберешь персики в саду, вынесешь горшки в отхожем месте. Ночью, тебе ведь спать не надо, вымоешь пол и люстру в большом чертоге. Чтобы к утру все сияло. А сейчас я хочу посмотреть тебя в деле. Поди в чулан и возьми веник. Подметешь здесь, а потом тетка Мониш тебя вымоет и причешет.

Ками показали, где чулан, и она понуро туда поплелась. Он оказался раза в два больше, чем комната, где ее держал Дараган. Ками сразу нашла веник, но решила не торопиться. Здесь был старый, давно не топившийся, камин, она туда заглянула и наконец смогла позволить себе улыбнуться. Пусть и грязно, главное пролезть можно. Да и грязнее, чем есть, она уже не станет. Камни в кладке дымохода выступали, она зацепилась и полезла по трубе.

13

Когда Ками очутилась на крыше, уже почти стемнело. Пелена бурыми кучами свисала над крышами, так близко, будто можно докинуть яблоком или воткнуть стрелу. Она, конечно, там застрянет, в повисших над нижним градом тяжелых клубах.

- Сбежали ваши пятьдесят динар, - засмеялась Ками. - И по три динарчика за выступление тоже.

Башни замка подпирали пелену, над ними она собралась не кучами, а распушенными хлопьями, не иначе зачарованная ворожбой вековых стен. Ками увезли совсем недалеко от Лысого холма, неудивительно, ее ведь первой выгрузили. Доставили, пожалуй, в один из лучших домов в нижнем граде. И с его крыши надо быстрее спасаться, пока хозяева не опомнились.

Улочки нижнего града такие, что двое с трудом разминаются. Ками бежала, легко перепрыгивая с крыши на крышу. Нужно оставить этот добрый дом позади, а там она уже взглянет на карту. Ками первым делом нащупала ее под рубашкой, едва вылезла из трубы.

Ками неслась прочь от замка по крышам обветшалых жилищ, таверн, постоялых дворов, мастерских. Через щели в досках она видела посуду на столах, пламя в очагах, отворенные сундуки с платьями и кувшинами. Часто промелькали головы и лица. Когда она пробегала над ними, колошматила по доскам, била башмаками по щелям, и лица сафаршей скрывались под ее пятами. Получайте! Еще сильнее, со всей мочи! Скоро сюда придет салирское войско и будет лупить вас уже по-настоящему.

"Вот ты дрянь!", - кричали вслед.

В некоторых домах с потолка что-то падало, звенело и раскалывалось.

"А ну, спускайся! Паршивая сучка!"

А она старалась бить еще сильнее. Если под ней оказывался зал поболее, а за столом на ужин собралось все семейство, она останавливалась и прыгала на месте. Удар, еще удар, вот вам! Втыкала ноги так резко, как могла худая девчонка. Люди вскакивали и орали, их искореженные лица проявлялись и вновь пропадали под башмаками Ками. Она стала скакать ниже и чаще, и головы замелькали быстрее.

Отбежав достаточно далеко от замка, так, что две из его трех башен слились в одну, она села на краю пологой крыши и достала карту. Схема была довольно условной, похоже, нечистый жрец сам толком не знал нижний град. Ками нашла на рисунке дом с кованой бабочкой, что стоял напротив - через широкую, шагов в десять, дорогу. Наступала ночь, и линии на бумаге с трудом угадывались, Ками подносила ближе к глазам, водила пальцем, пытаясь вычертить правильный путь, но все равно смутно представляла, куда двигаться.