Сорочье Гнездо покачивается.

Зажат в углу. Пригнулся. Подпрыгнул. Оттолкнул его! Выбрался!

Свечи играют всполохами.

Он снова здесь. Медуза на яблоке. Бездумные глаза. Мимо. Это слишком откровенно. Снова мимо. Отскочил назад. Некуда уходить. Опять в угол.

Дракон с грифа виолончели скалится на Амьяна.

Рассекающий - в стену. Прямой - чуть не попал. Выжидает. Что дальше? Не выпускает из угла. Ждет. Нужно пробовать. Прочь из угла! Поймал за плечо! Развернул! Нет!

Клинок входит в живот Амьяна. Кровь на сумрачном лезвии пузырится. Шипит и вскипает. Багровые пузыри растут на иссиня-черном. Растут и лопаются. Горячие капли летят в лицо. Кровь шипит все сильнее. Громче криков Амьяна! Чернильный пар. Запах горелой плоти. Кед-Феррешем вынимает меч и отрубает салирцу голову.

Дараган сжимает кулаки.

Месфир отступает. Получается не сближаться. Все предугадывает. Укорачивается от наскоков. Кед-Феррешем прыгает. Капюшон змеей мечется за хозяином. Еще раз. Попробовать схватить за капюшон? Нет. Ударит с разворота. Удается не подпускать близко. Танцуют.

А смычок пляшет по струнам.

Тупые глаза снова близко. Проскочить между ног? Это уж слишком. Отпрыгнул вправо. А теперь - обходить его по кругу. Главное не подпускать близко. И не дать зажать в угол.

Музыка становится громче.

Кружат по шахматным клеткам. Черный ферзь приближается. Не подпускать вплотную. Это слишком издалека. Много времени на реакцию. Опять не попал. Угадывает по ногам. Еще до движения клинка. Мимо. Мимо. Что?! Не меч! Рука! Выпад свободной руки! Длинные пальцы вцепляются в шею.

Толпа затихает.

Месфир поднимается над Кед-Феррешем. Мертвая хватка. Большие глаза. Почти пустые. В них только его отражение. Гримаса боли. Сучащие в воздухе ноги. Все темнеет. Большие глаза увеличиваются. Ничего не остается, кроме глаз Кед-Феррешем. Он в них тонет. Тонет!

Смычок замедляется. Не скользит, а давит по струне. Давит по самой толстой струне.

Кровь прыскает изо рта, попадает на сумрачный доспех. Над плечами Кед-Феррешем поднимается чернильное облако.

Месфир проваливается в бездумные глаза. Проваливается в ничто.

Смычок останавливается.

Куклы замирают.

- А теперь приведите сучонку Карьмина, - тихо говорит властелин.

12

Тачка скрипела и тряслась. Порой так бултыхало, что мешок с Ками подлетал, и она билась о мертвецов. Ткань совсем тонкая, и эти удары было непросто сносить молча. Но Ками ни разу не пискнула.

Труповоз остановил и, кряхтя, стал куда-то перегружать мешки. Ками слышала, как они глухо обо что-то бьются. Будто морковь бросают с телеги к прилавку. Слуга дошел до нее и забормотал:

- А сюда чего, карлика положили, что ли? Да кому нужен карлик?

Он через ткань стал ее ощупывать. Ками оцепенела. Шевелиться нельзя, ведь мертвецы ничего не делают без приказа. Хотя ей очень хотелось взбрыкнуть и, пока он дивится неожиданности, выскочить и убежать. Он щупал ее, как кусок мяса на рынке, обхватил сильными пальцами, сжимал и разжимал их, словно проверял на свежесть. Водил по ногам и по спине, потом перевернул ее на бок, провел по животу и бедрам.

- Точно карлик. Точнее, карлица. И кому только понадобилась? Да еще такая тощая? Обычно карлики - жирные, мясистые, прям сало руками сжимаешь! А у этой одни кости торчат.

Он взял ее и аккуратно перегрузил. Не кинул, как тех, а положил и даже не сразу убрал руки. Может, потому что она легкая, а тех он бросал из-за тяжести. А может, просто любил карликов.

- Ладно, дело Ошика простое. Карлик так карлик. Свои два динарчика за него Ошик все равно получит. Хе-хе.

Похоже, их перегрузили в запряженную телегу. Труповоз сказал "Пшла!", и они тронулись. Тут трясло еще сильнее и, пока они ехали, где-то песков пять, Ками два раза чуть не вывернуло. И воздуха не хватало, и запах.

Они остановились. Теперь ей нужно ждать, пока он возьмет один из мешков и уйдет к покупателям в дом. Сразу вылезать нельзя, нужно убедиться, что он точно ушел.

- Так, что тут у нас? Ошик все помнит. Все помнит! Сначала красная бирочка, потом желтая, бурая, розовая, белая и синяя. Где тут красная бирочка? Вот же она, у карлицы.

Он взял ее и потащил. Поднимался по лестнице, ступени скрипели под ногами. Остановился, закинул ее на плечо и, кажется, ему отворили дверь.

- Заходи. Вот сюда положи.

- С вас пятьдесят динар, господин.

- Получи.

- Так. Крупные монетки, поменьше, такие же, но блестящие, и совсем маленькие. Все верно. Две маленьких Ошик забирает себе. Два динарчика. - Послышалось чмоканье губ. - Как хорошо. Я могу уходить?

- Да.

Звук хлопнувшей двери.

- Вынимай его.

- Да, сейчас. О, смотри, тут даже не завязано. Видимо, мертвецы такие покорные, что Ураш даже не боится, что они разбегутся.

Ками вытащили из мешка, свет ударил в глаза. Она очутилась в просторном чертоге - ярком, с большой люстрой. Ками стояла в пяти шагах от камина, и на нее смотрели господин и госпожа, не старые, и не молодые - чуть меньше тридцати лет. Госпожа была в домашнем халате с нарисованными розами - огромными, больше головы этой дамы. А на господине плотно сидел камзол, что обычно носят писари, советники средней руки или сборщики податей.

- Что? Он привез нам девочку? - скривился господин.

- Дорогой, мы же заказывали взрослого мужчину!

- Ураш опять нас провел! Я знал, что ему нельзя верить. И если бы не ты, никогда бы у него ничего не купил.

- Дорогой, я же не знала...

- Мне нужен помощник! Я не справляюсь по хозяйству! Дом такой большой, я все не успеваю! Лучше бы еще служанок наняли.

"Мертвецы не смеются", - помнила Ками.

- Милый, ты же знаешь, служанки дорогие. А тут - пятьдесят динар и все. Кормить мертвяков не надо, они не болеют и не жалуются. Семейство Сольмешей ими довольно, и Лормаши тоже, и Канои. И нам давно было пора заказать.

- Вот ты и заказала. И что она сможет делать? Только полы мыть и в саду копаться. А тяжелую работу? Она же маленькая совсем.

- Мне кажется, это случайность. Ураш не хотел нас обмануть, просто этот труповоз что-то напутал. И доставил нам не то, что мы покупали.

Ками старалась на них не смотреть, ведь взгляд мертвецов неживой.

- Я не для того платил пятьдесят динар, чтобы получить девочку.

- Дорогой, это просто ошибка. Мы сможем ее обменять.

- Ладно, я сейчас пошлю гонца к Урашу, к этой скотине.

- Подожди, давай немного с девочкой разберемся. Раз уж купили, интересно же.

- Что с ней разбираться? Девочка, как девочка, мертвая разве что. И как-то очень грязная. Скорее всего, в жизни кому-нибудь прислуживала и навернула, например, ашаметский кувшин, который стоит, как десять таких девочек. Вот хозяин ее убил и вывез на свалку. Странно только, что собаки ее не обглодали.

- Мне кажется, она вздрогнула.

- Не будь дурой, она только приказы понимает.

- А давай попросим ее что-нибудь сделать. Как она управляется-то?

Госпожа потеребила Ками за воротник.

- Никогда раньше не имела дела с мертвяками.

- Сольмеши своему просто приказывают голосом.

- Давай тоже так попробуем!

"Мертвецы делают все, что им приказывают", - напомнила себе Ками. Она смотрела на вензеля решетки камина. Какие-то буквицы, видимо, по имени этого семейства.

- Попробуй, прикажи ей что-нибудь.

- Ой, а что приказать-то? Я и не знаю, - развела руками госпожа в халате.

- Да что угодно прикажи.

Дама собралась с силами:

- Девочка, подними руку!

Ками подняла.

- Ой, как здорово! - Госпожа хлопнула в ладоши. - Работает! А теперь подпрыгни!

На всякий случай Ками подпрыгнула с поднятой рукой. Не знала, полагается ли ее опускать в таких случаях.