Сняв прекрасное серое платье, София надела синее, дорожное. Ее новые ботинки на время отправились в коробку; София решила, что вернет Эвансу его сапоги уже в Ханлите. Взяв старую куртку Адама, она ненадолго задумалась. Ее собственный плащ был безнадежно испорчен, и ничего другого у нее не было. «Так что придется взять куртку Адама», — решила девушка. Но больше ничего из шкафа не взяла. Не взяла ни одного из этих прелестных платьев. Она не хотела объяснять мужу, откуда они у нее.

Тяжело вздохнув, София подошла к письменному столу. Она обещала Адаму дать ответ — и она сдержит слово. Это заняло меньше минуты. Сложив письмо, адресованное герцогу, София запечатала его воском, затем положила письмо на кровать под продолговатую коробку — тут его наверняка заметят.

Когда Милли вернулась, девушка уже была готова — стояла с коробкой из-под старой шляпы в одной руке и коробкой с ее новой шляпой — в другой. Со слезами на глазах экономка передала ей пять фунтов и, всхлипнув, спросила:

— Вы уверены?.. Вы действительно хотите сейчас уехать?

Софии ужасно не хотелось уезжать, и именно поэтому она должна была сделать это как можно быстрее.

— Да, я уверена. Ведь говорят, погода потом может сильно испортиться.

— Тогда вам нужно спуститься по задней лестнице. Юджелл и другие слуги собрались в гостиной, будут петь рождественские песни на радость его светлости и гостям.

Девушка с экономкой спустились по лестнице для слуг и, миновав кухню — миссис Бизель старательно их не замечала, — вышли из дома и подошли к Эвансу, уже ждавшему с лошадью. Передав конюху обе коробки, София повернулась к миссис Брукс и крепко ее обняла.

— Вам нужно поскорее присоединиться к хору, — сказала девушка. — Тогда никто не сможет обвинить вас в том, что вы мне помогали.

Милли снова всхлипнула и утерла глаза.

— Я буду скучать по тебе, девочка. Ты согревала этот холодный старый дом.

— А я буду скучать по вас, Милли. — София отвернулась, стараясь скрыть набежавшие на глаза слезы. Нельзя было давать волю чувствам, пока она не окажется на безопасном расстоянии.

Эванс подсадил ее в седло, и они объехали главную аллею, чтобы никто их случайно не заметил из окна. Снегопад усилился, но София, стиснув зубы, решила, что не будет этого замечать.

Минут через двадцать они въехали в Ханлит и остановились у гостиницы. Почтовая карета была уже на месте, но лошадей еще не запрягли. Конюх помог девушке спешиться, и она обняла его.

— А это для Юджелла, — сказала София, целуя юношу в щеку.

— Очень жаль, что вы уезжаете, мисс София, — пробормотал конюх, протягивая ей шляпные коробки.

— А мне жаль уезжать. — София немного помолчала, потом добавила: — Постарайся сделать так, чтобы Гривз не догадался, что ты мне помогал. А если он все-таки уволит тебя… Тогда отправляйся в клуб «Тантал» в Лондоне. Поверь, там возьмут тебя на службу.

Сев на скамейку, София сняла сапоги и шляпу, чтобы вернуть их Эвансу. Надев свои новые ботинки, она повернулась к конюху.

— Удачи вам, мисс София, — сказал молодой человек.

— И тебе, Эванс. — Помахав ему на прощание, девушка вошла в гостиницу и купила место в почтовой карете до Корнуолла.

Через пятнадцать минут София уже сидела в экипаже напротив преподобного Гиббса и его жены, направлявшихся в Ротерем. Поскольку преподобный тотчас же заговорил о жизни во грехе и искуплении в благотворительности, София отвернулась к окну. Вспоминая последний поцелуй Адама, она думала о том, что никогда его не забудет.

Почти все слуги участвовали в хоровом пении; не присоединились к ним лишь парни из конюшни и кое-кто из кухонного персонала. И оказалось, что Юджелл не только умел петь, но и обладал удивительно красивым басом. Адам догадывался, почему его слуги решили устроить для него и его гостей этот импровизированный концерт. Он давно уже заметил, что после появления здесь Софии все в доме… словно ожили, то есть стали гораздо чаще улыбаться и даже изредка смеяться. Жаль, что она сама не наслаждалась сейчас этим представлением.

Бросив взгляд на карманные часы, герцог нахмурился — еще больше двадцати минут ожидания! Но неужели София откажется, неужели не примет его предложение? Наверное, все-таки должна принять. Она очень неглупа, поэтому наверняка поймет, что его план — единственный выход из ее непростой ситуации.

Кто-то сел рядом с ним, и герцог, повернув голову, увидел Китинга.

— А ты хитрец, хитрец, Гривз, — прошептал друг, глядя на поющих.

— София понимает, что я могу защитить ее. И знает, что я смогу предложить ей более приятную жизнь, чем викарий.

— Ты ничего не знаешь об этом пасторе. У Софии наверняка была причина…

— Она должна больше заботиться о своем собственном благополучии, — перебил Адам.

— Тогда где же она? Почему не сидит у тебя на коленях и не кормит тебя виноградом, если согласна с тобой?

Адам снова покосился на друга.

— Ей нужно было время, чтобы подумать. Я приведу ее вниз через несколько минут.

И он больше не станет скрывать свой интерес к ней. Он будет улыбаться ей на глазах у всех, потому что она займет свое место в его упорядоченном мире. Когда же он сделает предложение леди Кэролайн, ему даже не придется объясняться с невестой. София — его официальная любовница, вот и все. В конце концов, такое положение вещей — вовсе не редкость в светском обществе.

— Она думает об этом? — переспросил Китинг, нахмурившись. — Но если так, значит, не согласилась. Я был не прав, назвав тебя хитрецом.

— Спасибо, что понял наконец-то.

— Да, Гривз, ты не хитрец, а подлец.

— Но я ведь предложил ей все. — Адам уже начинал злиться. — Китинг, ты ведь знаешь Софию, поэтому должен понимать: если она выйдет замуж за викария, то будет мучиться до конца своих дней.

— Ты предполагаешь, что она хочет того же, что и ты. — Китинг пристально посмотрел на приятеля.

— Конечно, она хочет того же, — ответил Адам, ни секунды не задумываясь.

— Но ты оскорбил ее, Гривз. И продолжаешь оскорблять. Хотя сам ты так не считаешь. Но интересно, не считаешь ли ты, что это оскорбит твою будущую жену? Надеюсь, она поймет, что брак с подлецом не стоит того богатства, которое она получит в придачу к тебе.

— В таком случае, Китинг, ты совсем ничего не знаешь о женщинах.

Исполнение «Придите, верные» приближалось к концу, и герцог встал, аплодируя. Через мгновение гости последовали его примеру. Затем слуги поклонились, после чего по знаку Юджелла вернулись к исполнению своих обязанностей.

— Зато я знаю, что я не хочу тебя больше видеть. — Китинг встал и вернулся к жене.

Герцог криво усмехнулся. Ну не забавно ли? Китинг Блэквуд, когда-то убивший мужа своей любовницы, не хотел иметь с ним, Гривзом, ничего общего. Но Адам прекрасно знал человеческую натуру, поэтому нисколько не сомневался в том, что София примет его предложение. Он нуждался в ней, и она ему не откажет.

— Ваша светлость… — сказал Юджелл, приближаясь к хозяину. — Вы просили сообщить, когда придет определенное письмо. Вот оно. — Дворецкий держал перед собой серебряный поднос, на котором лежал сложенный и запечатанный листок бумаги. К счастью, Оливер не тратил время даром.

Коротко кивнув, герцог взял письмо и направился к себе в кабинет. Сломав восковую печать и развернув листок, Адам на мгновение прикрыл глаза. Он был уверен, что преподобный Лоинс совершенно не подходил Софии — в противном случае ее отец не выбрал бы его. Но что, если в душе Хеннеси сохранилась хоть капля доброты? Что, если мистер Лоинс был прекрасным и отзывчивым молодым человеком, готовым принять Софию без вопросов? И почему он, Адам, так надеялся на обратное?

Открыв глаза, герцог мысленно поблагодарил Оливера за то, что тот согласился помочь, и принялся читать.