Герцог нахмурился.

— Ты сделала это намеренно! — Теперь его голос уже походил на рычание.

— Да, конечно, — кивнула София. — Никто не бросает снежок случайно. И ты это заслужил.

— Итак, все, что ты сегодня делала, — это делалось нарочно. — Герцог дернул шторы, в комнате стало темнее. — Вопрос только в том, делала ли ты это, желая позлить меня, или потому, что знаешь, как меня возбуждают эти проклятые брюки.

По телу Софии пробежала дрожь. Было совершенно очевидно: сейчас Адам желал ее. Но он ведь сам решил игнорировать ее после приезда гостей…

— Я такая, какой меня сделали обстоятельства, и ты, Адам, об этом прекрасно знаешь. Не жди, что я стану… удобной для тебя.

Герцог еще больше помрачнел.

— Тебя все это забавляет, не так ли? — пробормотал он.

— Я провожу время так, как мне нравится. А если это неприемлемо для тебя, то я уеду. Я предложила это еще в тот день, когда приехала, если помнишь.

— Да, помню, — процедил герцог. — И мне было бы проще, если бы ты тогда уехала.

От этих его слов сердце Софии болезненно сжалось. А ведь он знал, насколько этот праздник важен для нее… Что ж, если так… По крайней мере, теперь она будет вспоминать недели, проведенные с ним, без острой тоски.

— Я уеду завтра же. До завтрака. — Голос ее немного дрожал, но ей было уже все равно.

— Я сказал, что было бы проще. Но я не говорил, что ты должна уехать. Твой отъезд причинил бы боль кое-кому. И этот кое-кто — я сам.

Схватив ботинок, сушившийся у камина, София швырнула его в герцога. Должно быть, он ожидал чего-то подобного, потому что ловко поймал снаряд. С усмешкой приподняв бровь, его светлость бросил ботинок на пол.

— Вы не джентльмен, сэр! — выпалила София. — То вы говорите, что я должна уехать, то делаете мне комплименты! Что дальше? Скажете, что все было шуткой? Чего же вы хотите? У меня достаточно проблем и без ваших игр!

— Хватит, София!

— Да-да, с меня хватит! А вы с Кэролайн Эмери вдоволь посмеетесь надо мной после того, как я уеду. Именно на ней вы остановили свой выбор, не так ли?

Герцог подошел к девушке вплотную и заявил:

— Ты никуда не уедешь.

— Пошел ты к чер… — Резко развернувшись, София бросилась к двери, как будто собралась в Ханлит прямо сейчас — босиком и в ночной сорочке.

Но герцог, схватив девушку за рукав, крепко обнял ее и впился поцелуем в губы. Лишь когда она ответила на поцелуй, он чуть отстранился, но по-прежнему обнимал ее за талию. Несколько секунд спустя София тяжело вздохнула и оттолкнула его. Адам тоже вздохнул и отступил на шаг.

— Не сердись, — произнес он. — По крайней мере — сейчас.

София посмотрела ему в глаза и отчетливо проговорила:

— Имей в виду: я — не твоя любовница. Да, я тебя хочу, но я — не любовница.

Герцог криво усмехнулся. Что верно, то верно — не любовница. Ведь его любовницы никогда не доставляли ему столько неприятностей!

— А я хочу тебя, — заявил он, снова приблизившись к девушке.

Адам понимал, что поведение Софии — это вызов всему высшему обществу. И, как часть этого общества, он считал ее выходки совершенно недопустимыми. Но, как ни странно, подобное поведение рыжеволосой красавицы все сильнее его возбуждало.

Герцог взялся за подол ее ночной рубашки — и вот она уже лежит у ног девушки. А огненные пряди рассыпались по плечам. Запустив в них пальцы, Адам принялся покрывать поцелуями шею Софии. Она застонала, и ее стоны еще больше его воспламенили. Подхватив девушку на руки, Адам понес ее к кровати.

В последние три дня женщины преследовали его повсюду, и он чувствовал себя скорее жертвой, чем охотником. Однако София являлась исключением, так как была самой привлекательной женщиной на этом празднике — пусть даже и расхаживала в брюках и бросала в него снежками и ботинками.

Уложив Софию на постель, Адам стал ласкать и целовать ее груди. Тяжело дыша, она приподнялась и начала расстегивать его пиджак. Не отрывая губ от ее груди, Адам развязал шейный платок и отбросил его в сторону. Через минуту-другую следом за платком полетел и пиджак. После чего герцог выпрямился и сел на край кровати, чтобы снять сапоги. А София, прижавшись к нему, поцеловала в шею, а затем расстегнула его брюки.

— Иди сюда, — прошептала она, увлекая Адама обратно в постель.

Сегодня он был слишком нетерпелив и тотчас же вытащил из кармана кондом, а затем одним движением стащил с себя брюки.

— Оставь это мне, — сказала София, взяв у него кондом.

— Но поторопись, — предупредил он, не в силах сдержать улыбку.

София тихо рассмеялась, а герцог застонал — сейчас ему каждая секунда казалась вечностью.

— Почти готово, — сказала София и снова засмеялась.

— Уже готово! — прорычал Адам. В следующее мгновение он навалился на девушку всем своим весом и, впившись в ее губы, стремительно вошел в нее.

Задыхаясь, София обвила его руками и ногами и запрокинула голову. Адам же входил в нее снова и снова, и вскоре ее вздохи перешли в хриплые стоны. В какой-то момент она содрогнулась всем телом и воскликнула:

— О, восхитительно!..

И почти в тот же миг блаженство захлестнуло и Адама. С хриплым стоном он вошел в Софию последний раз и, содрогнувшись, замер в изнеможении.

Через минуту-другую, тяжело дыша, Адам улегся на спину и тут же привлек девушку к себе. Она положила голову ему на грудь и прижалась всем телом, так что он почувствовал, как билось ее сердце.

Прошло еще несколько минут, и тут София вдруг приподнялась и с улыбкой спросила:

— Я ведь тебя не слишком утомила?

— Пока нет. — Адам рассмеялся. Откинув волосы с лица девушки, он поцеловал ее и добавил: — Я могу рассчитывать на то, что ты перестанешь шокировать моих гостей?

«Хитро сформулировал, — подумала София. — И не приказ, и не просьба». Упершись локтями в грудь любовника, она заглянула ему в глаза и проговорила:

— Чем больше ты пытаешься меня переделать, тем меньше я хочу тебя слушать. Меня ждет унылая жизнь жены викария, и я не намерена начинать эту жизнь раньше времени.

Тихо вздохнув, герцог произнес:

— А тебе не кажется, что твои неприятности — это следствие твоего поведения? Если бы ты вела себя более сдержанно, твой отец, возможно, не стал бы отправлять тебя так далеко.

София с коротким смешком перекатилась на край кровати и встала.

— Я сделалась такой для того, чтобы выжить, Адам. И я хотела выжить, не продавая свое тело. В том, что отец так со мной поступил, нет моей вины, — продолжала София, надевая ночную рубашку. — У тебя терпения не хватит дождаться, когда я последую таким твоим советам.

Терпение герцога действительно заканчивалось.

— Между прочим, люди из кожи вон лезут — только бы получить от меня совет, — проворчал Адам, нахмурившись.

— Думаю, ты слишком привык к тому, что люди из кожи вон лезут, чтобы порадовать тебя.

— Это все, что ты узнала обо мне за две недели? — осведомился его светлость, вскинув бровь. — Да, я действительно привык получать то, чего хочу. Но мы сейчас говорили не обо мне, а о тебе.

К его удивлению, София скользнула под одеяло и улеглась рядом с ним.

— А что я?.. Я — всего лишь девушка-крупье в клубе. Поэтому люди и не лезут из кожи вон ради меня.

— А еще? — Герцог повернулся на бок и заглянул ей в глаза. Никто никогда не говорил с ним так, как София, и почему-то он находил их беседы необычайно увлекательными.

— А еще я не такая, как все остальные. По крайней мере, не такая, как те, с кем ты общаешься. И никогда не буду такой. И не хочу быть. Независимо от того, что обо мне говорят и думают. Я знаю, кто я такая, и мне нравится быть такой, какая я есть. Ты можешь сказать о себе то же самое?

Конечно, он мог бы сказать, что абсолютно доволен собой, но они оба знали, что это была бы ложь. Она видела его пьяного на озере, а счастливые и довольные собой люди так себя не ведут. При этом они оба не хотели тех брачных уз, к которым готовились. Единственное отличие заключалось в том, что София пошла на это, чтобы выручить своих друзей, а он — чтобы спасти самого себя.