— Чего? — эта девчонка была сумасшедшей. Чокнутой. Она даже не выучила его имя, хотя он несколько раз говорил ей. — Кто такой Бен?

— М-м-м, я думала, что он это ты. Но теперь полагаю, что я ошиблась, — Рэй выскользнула из-за стола, поднимая из стопки верхнюю папку и подавая ему ее. — Держи. Если тебе так интересно.

Это была не ее папка.

Нет.

Она принадлежала ему.

С его фотографией, вклеенной на первом листе, там, где Кайло выглядел ужасно — нескладный, лопоухий, носатый и угрюмый подросток.

И со здоровенным списком рекомендаций по лечению под нею.

Когда Кайло наконец дочитал до конца и отвлекся, чувствуя, что земля под ногами куда-то уплывает, она уже исчезла. И вместе с нею ее дело.

Наверное, в душе Кайло догадывался, что был несколько психом. Поживешь среди таких, и не таким станешь. Но если дело Бена Соло не лгало, то у него был целый ворох наследственных заболеваний. Таких, как у деда, задушившего свою жену из слепой ревности, а затем застрелившего себя.

И он застрял в этом доме навечно.

Хотя это и было всем, что у него осталось.

Старые стены, залитые мутно-белым, спрятавшие под собой завитки и узорность, яркость и красоту.

Рэй не была сумасшедшей. Она была умной. Отсутствие Люка Скайуокера было ее делом.

А еще сейчас она вытаскивала из камеры номер 28 треклятого Финна, открыв дверь ключом, который стащила у Кайло, пока тот пялился на свое личное дело.

Рен догнал их уже у ворот.

Она не могла уйти. Не могла оставить его тут. Но именно сейчас она это и делала, перелезая через ворота, следом за Финном, уже ожидавшим ее по ту сторону.

— Бен? — она видела его. В такой кромешной темноте можно было выколоть себе глаза. Или сломать шею. Но она его видела. — Бен, идем с нами.

— Рэй, даже не думай, — голос Финна был яростным. — Даже не думай брать с собой этого ублюдка. Да я ему сейчас сам шею сломаю!

— Просто идем. Ты сможешь. Сможешь оставить все позади. Если постараешься.

В ее глазах сквозило отчаяние вперемешку с надеждой. Опасное сочетание, для Бена же — смертельное. Потому что ему хотелось поверить ей.

— Я не могу.

— Ты сможешь, — она остановилась на самом верху, прижавшись щекой к острию ограды, по другую сторону, и тогда он понял, что клетки по сути не так важны. Главное, что остается внутри. — Я помогу тебе, слышишь?

Она была такой наивной, глупой, совсем юной. Она верила в то, что всем можно помочь. Даже ему.

— Не сейчас, — он отступил назад, потому что желание перемахнуть через ограду и скрыться в темноте было слишком сильным. Оказаться рядом с нею, поверив, что он тоже может быть свободным. Таким, какой была она с самого начала, решившаяся на безумную авантюру ради кого-то дорогого ей.

Мог бы он тоже быть дорогим ей?

— Эй... — Рэй уже спрыгнула в траву и смотрела на него по другую сторону облупившейся потемневшей от времени решетки. — Почему? — ее руки, тонкие, белые, все в синих пятнах от уколов, дотянулись до него, вцепились в одежду намертво. — Почему?

— Просто... уже поздно.

Она скривилась, повернула голову к Финну, маячившему уже поодаль, на границе темноты, среди деревьев. Закусила губу, словно принимая какое-то очень важное, но неприятное решение.

И отпустила его. Ухватилась за перила снова, подтягиваясь наверх, к нему. Обратно.

— Никогда не бывает поздно.

Лес зашумел, отступая назад, вместе с темнотой, вместе с криками Финна, оставляя их вдвоем по другую сторону клетки.

====== Sister (Бен Соло/Рэй Соло) ======

Комментарий к Sister (Бен Соло/Рэй Соло) Ну, как обычно, инцест, ревность и модерн-ау)

Её зовут Рэй и она его сестра.

Чертова потерянная сестра, внебрачный ребенок Хана, однажды и так некстати появившаяся на их пороге.

Все обожают её, особенно родители, и даже Лея — по сути, ей-то она никто, совершенно чужой человек — быстро оттаивает, глядя, как эта девчонка за обе щеки уплетает приготовленный ею слегка подгоревший омлет.

Конечно, вот ему никто не готовил завтраки, но сейчас Лея смотрит на нее с таким умилением, что на мгновение Бену становится дурно. Наверное, жалеет, что не Рэй ее ребенок, а он — сплошное разочарование.

— Убери локти со стола, — тихо шипит Бен со своего места, — и перестань так чавкать! — он вкладывает в слова всю свою ненависть и обиду, но эта девчонка только замирает и поднимает на него свои странные светлые глазищи. В них нет ничего, кроме непонимания.

Они так и пялятся друг на друга через весь стол, а затем Рэй делает то, чего он уж точно не может ожидать от этой соплячки, на десяток лет его младше и ровно на столько же слабее. Она скалит свои белые зубы, как животное, почувствовавшее угрозу. И собравшееся сражаться до конца.

— Бен! — одергивает его мать, будто это он во всем виноват. — Немедленно прекрати так себя вести! — не будь он таким взрослым, еще бы и затрещину ему отвесила, как обычно. И это злит еще больше.

Он швыряет вилку на стол, и по скатерти расползается жирное пятно, а Рэй снова выглядит так, словно ничего и не произошло, и только губы дрожат.

— Спасибо, я больше не голоден, — цедит Бен сквозь зубы и сваливает прежде, чем окончательно сорвется. Так сильно ненавидеть кого-то невозможно, но у него это прекрасно получается.

Следующего конфликта ждать долго не приходится. Эта чертова девчонка слоняется в отцовской мастерской, всегда рядом с Ханом. Она помогает ему чинить старые автомобили, и один вид ее, сосредоточенной на работе — подавать нужные инструменты, приносить ему еду и кофе, когда он зарабатывается до полуночи, и даже просто болтать, развлекая, — заставляет Бена скрипеть зубами от злости. Вместо нее мог быть он, рядом со своим отцом, если бы тот хоть раз взглянул на него без обычного пренебрежения.

— Иди-ка сюда, поближе… Видишь вот этот провод, в нем все дело. Сейчас тут поправим, там замотаем, и… — двигатель кашляет и заводится, и они стоят, склонившись над ним, смеющиеся и счастливые — отец и дочь ему под стать, — а Бена раздирает от обиды.

Сейчас как никогда он чувствует себя ненужным. Преданным ими всеми.

Он перерывает все ее вещи, методично и упорно, надеясь, что найдет хоть что-то, что заставит родителей увидеть ее настоящую, пришлую чужачку без имени и прошлого, и ему это удается.

Под кроватью, в самом темному углу притаился пузатый рюкзак, доверху набитый едой. Консервы, бесчисленные пакетики с орехами, бутылки с водой, увесистая пачка денег, обернутая в целлофан, а в потайном кармане здоровенный нож в чехле. Острый, новенький. Рядом с потрепанной картой, сплошь испещренной пометками.

Теперь Бену ясно, почему Рэй постоянно ошивается рядом со старой машиной отца. Эта колымага, пересобранная десятки раз, еще переживет их всех, и нет ничего лучше, если понадобится по-быстрому сбежать.

А в том, что с собой Рэй прихватит семейные деньги, припрятанные в сейфе, Бен уверен на все сто процентов.

Он притаскивает рюкзак вместе со всем содержимым — черт, какой же он увесистый, и откуда в этой малявке столько силы? — в гостиную и швыряет матери под ноги.

Вот полюбуйся, что на уме у твоей любимой дочери, хочется сказать ему, но он не успевает.

Рэй кидается на него как бешеная, молотит по нему кулаками, пинается и расцарапывает лицо. Они превращаются в клубок из рук и ног, не развязать, сбивают кофейный столик и катаются по полу.

По лицу Бена струится кровь. Эта чертова девчонка разодрала ему щеку до крови своими острыми ногтями, хорошо хоть глаз не выбила. Иначе так бы и придушил ее тут, на глазах у родителей.

Ее оттаскивает Хан, только вот почему-то не торопится помогать встать сыну. Вместо этого он обнимает Рэй, зареванную, и пытается успокоить.

— Она же… она… — задыхается Бен, поднимаясь с пола. Расцарапанное лицо словно облили огнем, и глаз заплыл. — Она пыталась…

— Выйди вон! — громыхает голос отца. — Немедленно! — а мать смотрит так, словно он ударил ее.