Ого. Девчонка оказалась красивой. Как раз в его вкусе. Худая, тонкая, с застывшим напряжением на лице, пойманная как раз с поличным. А еще у нее были светлые глаза. Такие светлые, что даже в этом чертовом полумраке хреновых дешевых лампочек, он мог видеть, что они цвета песка. То ли карие, то ли желтые, то ли... белые, что ли.

— Ты кто? — она сузила глаза, даже не пытаясь прикинуться дурочкой, как это делали все, кто впервые оказывался на этом кресле. — Один из этих гребаных добряков с бесконечными вопросами? Пришел допрашивать меня? Или, может, пытать?

Она старательно шарила глазами по его телу, задерживаясь на одежде, и, не найдя беджика с именем или другого опознавательного знака санитаров, успокоилась.

— Развяжи меня, — оо, она была убедительной.

Кайло почти захотелось поддаться ее решительному тону. Хотя за свою жизнь он всякое повидал. И такое тоже.

— И за что тебя? — ему не хотелось ее развязывать, нет, она так хорошо смотрелась в этом кресле. Беспомощной. Ему хотелось узнать о ней все. Начиная с имени и заканчивая последней мыслью в ее голове. — Ты не выглядишь такой уж больной.

А она и не выглядела. Просто растрепанная девчонка, лет, может, девятнадцати, попавшая в передрягу. И с острыми коленками, трогательно выглядывавшими из дырок на штанах.

— А тебе-то такое дело, псих? — отвечать она тоже не собиралась. Действительно, бестией она была еще той. — Отпустишь, тогда скажу.

— Ну, положим, чтобы тебя выпустить, нужен ключ от входа. А у меня его нет. И ключ от ворот. У меня его тоже нет, — Кайло даже по карманам демонстративно похлопал. Хотя ключ у него был. Или нет? Зная коды от дверей, вполне мог оставить его у себя в тумбочке, идиот. — Ах да, и еще тебе понадобится машина, иначе ты заблудишься в этом лесу, который снаружи. Ну, или тебя съест кто-нибудь. Кстати машины у меня тоже нет.

Он не хотел издеваться над ней, мрачневшей с каждой его тирадой, но со своей злобной саркастичной манерой общения Кайло уже смирился. Так что ей тоже придется.

— Но! — он прекратил разглагольствовать и скрестил руки на груди, — я попробую помочь тебе, если ты мне скажешь что-нибудь о себе.

Девчонка смотрела на него с опаской, как глядят на чужака, забравшегося в дом, или на хищное животное, с которым лучше не связываться. Но потом вздохнула, откидываясь на кресле, как будто была у себя дома, и в свете лампы блеснули веснушки на ее носу.

— Меня зовут Рэй.

Вот так они и познакомились.

Обычно пациентами занимались рядовые врачи, их в Первом Ордене насчитывалось около десяти. Большинство приезжали дважды-трижды в неделю на осмотры и в спешке покидали это неуютное место, возвращаясь в нормальный мир. Треть жила прямо в особняке. В отдельном корпусе, приютившемся возле скромного искусственного водопада. Они так старательно отгораживались от психушки, что, наверное, им это почти удалось.

Но Рэй, этой странной девчонкой, так и не рассказавшей Кайло, за что ее забрали, занимался сам Люк Скайуокер. Что было неслыханно. Он даже палату ей отдельную выделил, правда, под замком, как будто она в том мире прирезала парочку насоливших ей человек.

Так что Кайло мог столкнуться с нею разве что за обедом, в столовой.

И то, ненадолго, потому что в это время санитарам полагалось проводить обход у лежачих и связанных.

Она выбрала себе Финна. Этого чертового негра с отвратительной физиономией, ударить по которой у него уже кулаки чесались.

Они сидели за одним столом и постоянно болтали. Шептались.

Третий день, а они уже шептались. Так что скорее всего эта бестия с песочными глазами, напоминавшими о пустынных дюнах, уже собиралась сбежать.

Но Кайло хотелось подойти и забрать ее, выводя из-за старинного стола за руку, совсем не из-за планов о побеге. Ему до смерти не нравился Финн. И, наверное, нравилась она.

— Осторожнее, Рен, — однажды кинул ему Хакс, проходивший мимо и просканировавший его своим цепким взглядом, — ты себя выдаешь.

Ему не стоило о ней думать. Ему не стоило за ней следить, глядя, как двое санитарок под предводительством Фазмы, уводят ее на банные процедуры. И тем более, не стоило подглядывать в этих проклятых душевых через старую щель в стене, расположенную как раз на уровне его глаз, но слишком высоко, чтобы другие пациенты могли это сделать.

Она была красивой. С тонким телом, длинными ногами и множеством веснушек на золотистой от загара коже. А еще у нее был неплохой голос, и она всегда пела, намыливая волосы и подставляя голову под воду.

Четвертый день.

А он чувствовал себя так, будто знал ее всю свою жизнь. И не знал о ней совсем ничего.

Своего дядю Кайло ненавидел. Потому что только тот умел разговаривать с людьми самым мягким тоном, но при этом все равно смотреть как на дерьмо. Или как на одного из этих психов.

Пообщавшись с Люком, именно так себя Кайло и чувствовал. Как будто он на самом деле должен сидеть под замком, вместе с остальными. А не бродить по ночам по особняку.

Так что разговор не ладился. И о Рэй говорить тот не хотел.

— Она моя пациентка, Кайло. К сожалению, мы не раскрываем личные подробности никому. И убери, пожалуйста, ноги со столика. И пепел стряхивай не в мою кружку, а в пепельницу. Специально же для тебя поставил, — укоризненно качал головой Люк.

— Да ладно, никто же не узнает, — Кайло не собирался уходить отсюда, пока все не выяснит. Эта девчонка напоминала ему привидение, о котором не было ни слышно, ни видно, и вообще оно существовало только в его голове. Вместе с ее обнаженным образом, стоявшим под льющейся водой и улыбавшимся ему белозубой дьявольской ухмылкой.

— Нет, а сейчас сходи за Дофельдом. Мы должны договориться насчет поездки сегодня к вечеру.

— Куда? — Кайло старался, чтобы прозвучало это ненавязчиво. И почти не интересно.

— Нам в город надо. Меня вызвали....

Дальше можно было не слушать. Так что Кайло пропустил это мимо ушей, все это время думая о другом. Если сегодня Люка не будет, значит, кое-кому придется поворошить личные дела в его отсутствие.

А запасной ключик всегда находился за портретом Падме Скайуокер, приклеенный жвачкой к оборотной стороне.

Так что этим вечером он наконец узнает, что на самом деле случилось с Рэй.

Время для взлома он выбрал удачное. Дневное дежурство совершенно подкосило Хакса, и, проходя мимо его комнаты, Кайло услышал отчетливый храп, так что спокойно прикрыл дверь и пошел дальше. Пара санитаров на первом вполне знали, что иногда Рен любит выйти погулять в ночное время, покурить, побегать и размяться. И проводили они его легким кивком, снова возвращаясь к своему матчу по регби по телевизору в общей гостиной.

А в остальном, идеальная тишина.

Когда-то в детстве Кайло немного побаивался этого коридора. Мать, тогда еще вменяемая и не пилившая всех своими нотациями, рассказывала, что в кабинете, теперь принадлежавшему Люку, всегда сидел ее отец. И умер он там же. О разрыва сердца. Пережил свою жену на несколько минут.

Хотя теперь Кайло бы хотелось встретиться с его призраком. Может, потому что из всей их Скайуокеровской семейки только Энакин был нормальным.

Странно, но дверь была не закрыта. И из-под щели на полу растекалась лужа неяркого света. Как от настольной лампы.

Как будто там кто-то был. Но, немного поспорив с самим собой, Кайло все же решился, дергая за ручку и толкая дверь с ужасным скрипом.

Наверное, даже санитары на первом отвлеклись от своего регби.

За столом сидела девчонка.

Это было странно. И настолько непонятно, что Кайло слегка офигел. Она сидела, окруженная стопками бумаг, и перебирала их.

Записку о побеге? Этого не могло быть.

— Какого черта ты тут делаешь? — ему следовало скрутить ее и отнести в комнату. Или позвать Фазму. Или хотя бы тех самых санитаров.

— А ты? — она даже не подняла головы от своей работы, всего на мгновение останавливаясь, а затем снова принимаясь что-то вынимать из папок бумажки и аккуратно рвать их, складывая рядом. — Шпионишь за мной? Или... — вот теперь Рэй отвлеклась и посмотрела на него, — или за своим дядей? А, Бен?