— Конечно, я хочу, — под ее пальцами бьется его сердце. Колотится словно одержимое. Зрачки как игла, тонкие, впились в Рэй намертво, и только губы робко дрожат.
Это то, что должна сделать она сама.
Когда она целует его, то целует так, как никого и никогда в жизни, и все меркнет перед глазами — рваный свет замирающего вне времени лифта, остановившегося на полпути к последнему рубежу, за которым не будет Света и Тьмы, взгляд Бена, все еще неверящий ( Рэй и сама не знает, что творит), удивленный.
— Я видел день, когда все будет по-другому, — и снова он отдает ей свои воспоминания, сны, в которых они стоят рядом, и Сила между ними струится спокойной волной, смешиваясь в не_черное и не_белое. Ровным потоком, в котором одинаково рождаются зеленые ростки, тянутся вверх и расцветают, и рассыпаются в прах кости мертвецов. Баланс, отпечатавшийся на камнях под водой, о котором говорил Люк. Храм джедаев, заполненный детьми, среди которых Рэй видит и своего сына.
— Я видела день, когда все будет иначе, — вторит она ему, вдыхая слово за словом в разомкнутый рот, жаждущий нового поцелуя. И им она делится снова, щедро, бескорыстно, потому что ничего больше не принадлежит ей, все стало общим.
Ее видения сплетаются с его, насыщая цветом, добавляя детали, она видит расколотые миры, на самой грани, когда больше не останется смысла сражаться за мертвое. Она видит свои руки по локоть в крови, она видит его лицо, рассеченное пополам, видит призраков позади себя, тающих в ослепительном свете, и там слишком много знакомых образов. Это было, есть или будет?
— И этот день, — Рэй наконец отрывается от него, с болью, потому что знает, поодиночке им не выжить, они ничто, и протягивает руки, чтобы он заковал их в силовые кандалы снова. — Он наступит сейчас.
Когда она выходит навстречу Сноуку — она уже знает его, знает каждое слово, что он может сказать, чтобы разделить их с Беном — Рэй улыбается.
Нить Силы, натянутая острой струной, словно режет по горлу, но на самом деле только стягивает их ближе. Друг к другу.
====== Lost and found( Кайло Рен/ Рэй) ======
Девчонку привезли поздно ночью. Уже под самым покровом темноты.
Так что весь женский корпус Первого Ордена, закрытого психиатрического учреждения, а если проще — дурдома, под ведением Фазмы, до сих пор горел яркими огнями у парадного входа. Хотя свет полагалось погасить уже полтора часа тому.
Возле белой машины, которую Кайло мог видеть смутно, со своего поста за мелкой решеткой на окне, что-то происходило. Жаль, что деревья закрывали почти весь обзор. Но то, что трое дюжих санитарок тащили в руках маленькую тощую фигурку, то и дело вырывавшуюся и стремившуюся удрать, это было понятно.
Увы, но с Фазмой ей было не справиться. Эта женщина, не зря получившая прозвище Цельнометаллическая Сука, была грозной. И скручивала больных в две секунды.
Кайло как-то присутствовал при этом удивительном зрелище. Он, как и прочие санитары, мог только позавидовать ее стальной хватке.
Так что эта новая пациентка была обречена. Увы.
Дверь позади хлопнула, впуская с собой порыв воздуха, полностью пропитавшегося лекарственными запахами, и, что было очень кстати, сигаретным дымом.
— И что там? — ему даже не надо было оглядываться, чтобы понять, кто это. Хакс. Кто же еще мог шляться в такое время после отбоя по пустынным коридорам, как будто у него еще бездна работы. Но плюс был в том, что у Хакса в кармане халата всегда валялась недокуренная пачка сигарет, а ему сейчас одна или две затяжки не помешали бы.
Ночка и взаправду только началась, а уже начинала казаться ненавистной.
Все из-за того придурка с палаты 2128, Финна. Чертов негр просто сам нарывался на неприятности, так что оставить на его черной перекошенной роже парочку синяков было только делом времени. И самоконтроля. Успокаивать этого психа пришлось уже трижды. Так что парочка сигарет казалась единственным средством спасения от трясущихся пальцев рук.
— Новенькую привезли. Бешеная какая-то. Кричала, что ничего не знает, и все в таком роде. Ну как обычно, — Хакс всегда кривился, глядя, как он сидит на подоконниках. С ногами в грязных ботинках, да и подоконники под Реном натужно трещали, едва справляясь с весом. Хотя Кайло это как-то мало заботило. Но сигареты выдал. Целых три сразу в пачке.
— На, забирай все, завтра придется в город ехать, припасы кончаются, — глаза у него были красные.
Хотя кто тут мог выспаться, в психушке-то?
— Давай, — ждать ему было нечего, так что Кайло судорожно сунул сигарету между зубов, защелкал зажигалкой и наконец затянулся. Впервые за этот бесконечно-долгий день. — Как думаешь, сколько она продержится?
Это было их любимое занятие. Спорить, через сколько дней новый пациент сбежит. А они сбегали. Все сбегали из этого дурдома, только личный состав охраны, работников, да и бессменный главврач Скайуокер, держались тут изо всех сил. Наверное, потому что им как раз сбегать было некуда.
Кайло так точно.
За стенами этого мрачного, но вполне себе еще приличного особняка, бывшего когда-то его семейным поместьем, а теперь ставшим еще и лечебницей, Рена не ждал никто. Даже собственные родители отказались.
Оставался только дядя и маленькая личная комнатушка на третьем этаже, прямиком по соседству с больными. Чтобы бегать далеко не пришлось.
— Не знаю, — как интересно. Обычно у Хакса было чутье на своих пациентов, а тут он замялся, пожимая плечами, — неделя? Может, даже меньше.
— Ого, — все стало еще интереснее, потому что девчонка, похоже, оказалась той еще бестией. Даже самые рьяные набирались духу, чтобы перелезть через высоченную ограду, неделе к третьей. Уже после первой электро-терапии.
Теперь ему хотелось увидеть ее воочию. Так что гребаный Финн с 28 мог подождать еще часика два. Или три. Пусть порадуется короткому сну.
Вообще-то когда-то это был очень даже красивый дом. Золоченые карнизы, старинные перила, много портретов, развешанных по дорогим шелковым обоям, которые выбирала еще бабушка. Но после смерти деда поместье пришло в запустение. И до него добрались руки Люка Скайуокера, тут же перекроившие тут все.
Хотя даже сейчас, идя по темному пустынному коридору, Кайло мог провести кончиками пальцев по стенам и почувствовать тонкие ребристые края тисненых узоров. Сверху их яркие цвета закрасили белой краской, но под толстым слоем жило старое наследие Скайуокеров. Вычурное. Дорогое. И Кайло оно нравилось.
Сам этот дом, с решетками на окнах, в тусклых тонах (чтобы психи не бесились), с прикрученными к самому потолку лампочками, убранными за пластиковые плафоны, ему нравился.
А девчонка оказалась в карцере. Да еще в пыточном кресле, как его прозвали санитары, спеленатая по рукам и ногам. Из крошечного окошка ему было видно совсем немного — кусок ноги, обычной женской ноги в стоптанном ботинке, драные джинсы и выглядывающий с одной стороны затылок, на котором красовались странные пучки. Чтобы носить такое, действительно надо было быть психопаткой. Затылок он видел сейчас потому, что голова изо всех сил тянулась к руке, примотанной к креслу веревками. И кажется, замышляла что-то неположенное.
Так что ему не оставалось ничего другого, как вмешаться.
Вообще-то Кайло полагалось носить санитарскую форму. Эти жуткие халаты из дешевого черного сукна, тут же впитывавшие в себя всякие посторонние пятна крови, жира и еще бог знает чего, но потом никак не отстирывавшиеся.
Хотя то, что он был племянником Скайуокера и в общем-то вроде как бы даже наследником этой гребаной психушки, давало ему право делать все, что он захочет.
Так что одет он был сейчас отнюдь не в форму. Да еще с дотлевшей сигаретой в пальцах.
— Я бы не стал на твоем месте этого делать, — он видел, как она настойчиво наклоняется, пытаясь зацепиться зубами за веревку и перегрызть. — Ты только шею себе сломаешь. Ну или вывихнешь, если повезет, — ему пришлось обойти кресло по кругу, чтобы наконец увидеть ее.
