Никакой расы под названием наозуны Паула не помнила.

— Неплохо. Настало время немного встряхнуть человечество.

— Паула, и ты, и я давно выросли.

— Во всяком случае, я на это надеюсь. У нас много общего.

Кватукс со свистом выпустил воздух.

— Верно.

— Червоточина открылась, как и предполагалось?

— Да.

— Наконец–то! Хоть что–то хорошее для нас. Что бы это ни было. Очень надеюсь, что хозяин Аарона знает, что делает. И. кстати, я хочу попросить тебя еще об одной услуге.

— Конечно.

— «Искуплению Меллани» необходимо попасть в Бездну. Не мог бы ты попросить воинов–райелей пропустить их беспрепятственно? Я твердо убеждена, что это наш единственный шанс предотвратить катастрофическую фазу расширения.

— Я объясню им, в чем дело, — вот все, что я могу.

— Спасибо. — Она потерла повязку на ноге, прекрасно сознавая, что это не поможет избавиться от зуда. — Куда ты отправишься отсюда?

— Назад, к Содружеству.

— Значит, не собираешься пока покидать галактику?

Паула почувствовала некоторое облегчение: райели еще не потеряли надежду.

— Нет. Этот момент пока не наступил. Как ты говоришь, есть шанс.

— А как насчет сферы Темной Крепости? Она способна остановить Бездну?

— Мы не знаем. Но пойми, Паула, воины–райели будут пытаться остановить флотилию паломников. Они не станут переживать по поводу множества жизней, когда речь идет об угрозе всей галактике.

— Я понимаю и не виню вас. Мы должны отвечать за свои действия. Если эти люди пытаются навлечь гибель на все живое в галактике, они не должны удивляться, когда кто–то препятствует им.

— И все же ваша раса этого не сделала.

Паула опустила голову, не только от стыда, но и от разочарования.

— Я знаю. Те из нас, кто мог что–то предпринять, сделали все, что в их силах. Мы не сумели раскрыть заговор, и в этом наша вина.

Райель снова притронулся к ее щеке.

— Я ни в чем не виню тебя, Паула.

— Спасибо, — только и смогла она ответить.

— Как капитан корабля я имею некоторые привилегии. Мы в зоне связи с райелями–воинами. Хочешь посмотреть оборону галактического ядра в действии? Я полагаю, последний бой нашей расы будет колоссальным зрелищем.

Экспедитор терпеливо дождался, пока грузовой робот пересечет площадь, и открыл люк среднего грузового отсека «Последнего броска». Привезенный им фрагмент оборудования с трудом прошел в отверстие и поместился внутри. Роботы–сборщики, созданные репликатором пару дней назад, начали снимать устройство с тележки. Когда они начнут монтаж, надо будет все проверить.

Он снова приносил пользу, и от этого значительно улучшилось настроение. Его познания в физике и инженерном деле вряд ли могли бы сравниться с талантами Оззи и Найджела, но последняя должность прикрытия — агент по анализу уровня технологий — позволила набрать достаточный опыт, чтобы проследить за монтажом. Все изготовляемые репликатором системы обеспечивали «Последнему броску» дополнительную прочность. «Прочность, чтобы выдержать излучение звезды с нулевой дистанции». Планировать подобную процедуру мог только изощренный безумец. Проект, имеющийся в памяти интел–центра, был разработан Астрономическим агентством Великого Содружества для программы «Стардайвер». Ни один из запущенных образцов никогда не нес на борту человека.

Экспедитор посмотрел на другой конец площади, где Гор разговаривал с Тизаком. Это было все равно что наблюдать за искренне верующим священником, сцепившимся с закоренелым атеистом. Их разговор, или дискуссия, или спор — что угодно — продолжался уже несколько дней. В качестве аргументов приводились даже изображения. Гор принес с «Последнего броска» голографический проектор и показывал Тизаку различные картины Бездны, Стены звезд, сфер ЗК, даже виды Маккатрана, Небесного Властителя и туманностей, взятые из снов Иниго.

Не раз за это время Гор собирался прекратить свои попытки убедить аномийца поговорить с механизмом вознесения. Но затем они получили сон Джастины о приземлении в Маккатране, и решимость Гора снова возросла до невероятных пределов. Экспедитор и представить себе не мог, что Гор, которого он уже довольно хорошо знал, обладает таким терпением. Но, когда «Серебряная птица» приземлилась в Золотом Парке, даже Гор торжествующе вскинул сжатый кулак. Это был исключительный момент.

Тизак заинтересовался рассказанной ему историей, некоторые ее части он нашел просто восхитительными. Но ничто не могло заставить его помочь, чтобы предотвратить конец галактики. Старый аномиец настаивал, что будущее, особенно будущее его народа, должно определяться только самой планетой — что исключает использование артефактов из прошлого.

— Но на ваше будущее это никоим образом не повлияет, — говорил Гор. — Мне требуется лишь незначительная помощь машины, которой вы даже не пользуетесь. Неужели ваши убеждения исключают сострадание?

— Мне понятна ваша проблема, но ты просишь меня отказаться от всей нашей философии, смысла моего существования и углубиться в отвергнутое нами прошлое.

— Ты только постучишь в дверь. А пройду в нее я.

— Ты пытаешься разделить действие на отдельные составляющие. Это неприемлемо. Значение имеет сам акт отказа.

— Как может помощь другим стать отказом от смысла жизни?

— В этом заключается принцип, и ты все прекрасно понимаешь, мой друг Гор.

— Как ты думаешь, ваши предки откликнулись бы на мою просьбу? В прошлом, когда они изолировали расу праймов, их благородство помогло многим народам.

— Этого я не могу знать, но подозреваю, они бы реанимировали для тебя машину.

— Точно.

— Но они ушли. И они были отклонением от истинного пути нашей эволюции.

— Твой отказ равносилен убийству миллиардов живых существ. Неужели тебе наплевать?

— Это веская причина для огорчения.

Экспедитор насторожился. Тизак впервые проявил хотя бы намек на уступку. Вернее, на благоразумие, если выражаться человеческим языком.

— Космические крепости, охраняющие вашу солнечную систему, города, что никогда не разрушатся, машина, дремлющая под нашими ногами, — все это оставлено вашими предками, от которых вы отказались. Оставлено потому, что они хотели, чтобы у вас был выбор. Очень многое из того, что они оставили, уже превратилось в прах. — Гор махнул рукой на светящийся пояс обломков, вращающийся на орбите вокруг планеты. — Но некоторые, особые вещи остаются, потому что могут вам пригодиться, и ваши предки это знали. Без космических крепостей сюда добрались бы другие расы, и они разграбили бы все ценное. Один из самых важных факторов эволюции — взаимодействие. Изоляция — это не эволюция, это стагнация.

— Мы не изолированы, — возразил Тизак. — Мы живем согласно воле планеты, определяющей каждую секунду нашего существования. Планета определит нашу судьбу.

— Но я уже показал тебе, что произойдет с вашей планетой, если начнется финальная фаза расширения Бездны. Она будет уничтожена, и вы вместе с ней. Это не естественно. Это внешнее воздействие, проявление абсолютного зла, прекращение эволюции не только здесь, но и во всех звездных системах галактики. Это явление нельзя отнести к вашей философии эволюции, направляемой планетой, поскольку оно не имеет ничего общего с природой. Если вы и впредь хотите эволюционировать в своем мире, вы должны его защитить. Ваши предки оставили средства для этого. Тебе не надо ничего делать, кроме как попросить машину проснуться. Все остальное я сделаю сам.

Экспедитор затаил дыхание.

— Ну, хорошо, — сказал Тизак. — Я попрошу.

Гор поднял голову, чтобы взглянуть в глаза старого аномийца, и вздохнул.

— Я благодарю тебя от всего сердца.

Экспедитор поспешил к ним присоединиться. Уже наступили сумерки, и меркнущий свет окутал площадь серой прохладной пеленой. Стоящие вокруг здания постепенно зажигали внутренние огни, реагируя на наступление ночи. Над поставленным ими островерхим укрытием, где работал репликатор, замерцали разноцветные сполохи. Второе укрытие, меньшего размера, было предназначено для аппаратуры взлома, собранной Гором на тот случай, если договориться с машиной не удастся.