Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— По-моему, американцы о другом мечтают. Все хотят стать миллионерами, а не разбойниками, пусть даже такими героическими, как этот твой Мурьета.

— Миллионеры — самые несчастные люди. Поверь, я-то знаю.

— Но ты же сам только что говорил, что хочешь…

— Мало ли что я говорил? И вообще, хватит болтать. Я вижу, мои разговоры нагнали на тебя тоску. А знаешь, кто в этом виноват? Во всем виноваты девчонки! Им же было четко сказано: через час сидеть в "Аляске" и ждать нас! Куда делись эти старые ведьмы!

33. ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛЮЗА

Тандерс с трудом приподнялся и, толкнув дверь кабинета, позвал:

— Чарли! Чарли, пора подавать кое-что погорячее, чем грудинка!

Степан попытался его урезонить, но вдруг понял, что не может встать с дивана. То есть встать-то он, наверное, сумел бы. Если бы захотел. Но вот беда — не хотелось ему вставать. Не хотелось уговаривать Тандерса, чтобы тот вел себя скромнее. Не хотелось никуда идти. Единственное, чего ему сейчас хотелось, — это дождаться обещанных девчонок. Хотя бы посмотреть, какие они, девчонки Ледвилла.

Он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Сколько он выпил? Неужели его могли свалить два бокала вина? Да нет. Просто он слишком давно не был в городе, не сидел в ресторане. Он слишком давно не слышал музыки и женского смеха. Эти звуки доносились через приоткрытую дверь кабинета и уносили Степана куда-то далеко-далеко, в другой мир…

— Я же говорила, что это самое лучше средство!

Мягкие женские губы еще раз прижались к его губам, и он открыл глаза. Пышная блондинка, смеясь, отпрянула от него и уселась рядом, положив горячую ладонь на его колено:

— Милый, мы долго спорили, каким способом вернуть тебя к жизни. Ты уже десять минут не дышишь. Берта хотела бежать за врачом, но Джек ее не пустил.

— От поцелуя Натали даже мертвый проснется, — ухмыльнулся Тандерс. — Девочки, не пугайтесь. У нас со Стивеном была тяжелая ночь.

— Думаешь, сегодняшняя ночь будет легче? — Натали погрозила пухлым пальчиком. — И не надейся, лентяй!

Степан обвел тяжелым взглядом тарелки с объедками, пустые бутылки, горку обглоданных костей… Напротив него сидела худенькая брюнетка, и его глаза остановились на глубоком вырезе ее розового платья.

— Ты готов? — спросил Тандерс. — Нам пора идти.

— Да. Пора. Я готов. Мне бы только глоток кофе.

— А куда, по-твоему, мы направляемся? Натали любезно пригласила нас на чашку кофе.

— Пойдем.

Он тряхнул головой и решительно встал.

В карете Степан снова заснул, удобно пристроив тяжелую голову на груди худенькой Берты. Грудь была мягкая и высокая и пахла зеленым яблоком. Особенно сильный запах шел из ложбинки между грудями, и Степану хотелось зарыть свой нос туда как можно глубже.

— Осторожнее, сладкий мой! — Она ударила его по руке. — Это платье обошлось мне в семьдесят долларов.

— А выглядит на все семьсот, — пробормотал Гончар, упрямо оттягивая книзу кружевную оборку.

Он все-таки добился своего, и грудь вывалилась наружу. Она мягко легла в его ладонь, и набухший сосок сам вклинился между его пальцев.

— Джек, ты посмотри, что вытворяет твой приятель, — расхохоталась Натали. — Милый, чтобы доить корову, надо ее сначала накормить!

— Сначала ее надо найти, — ответил Степан.

— Похоже, ты потратил на поиски слишком много времени, — задыхаясь, шепнула ему в ухо Берта.

— Да, слишком много.

Он не мог оторваться от нее. Когда карета остановилась, Гончар выскочил первым и подал руку Берте. Не дав ей ступить на землю, он подхватил девушку на руки.

— Куда идти?

Его обступили смеющиеся люди.

— Вот это кавалер! Эй, Натали, дай мне тебя поносить! Не до кровати, так хоть до порога!

— Надорвешься!

— А мы вдвоем!

— Двоих маловато будет!

Тандерс в обнимку с Натали шагал впереди, расталкивая толпу. Они поднялись по лестнице и остановились в полутемном коридоре. Снизу доносились звуки пианино, оживленный гомон и хлопки шампанского.

— Тут что-то празднуют? — спросил он у Берты.

— Тут всегда празднуют. — Она похлопала ладошкой по его груди. — Опусти меня, мы уже пришли.

— Не могу. Мне кажется, ты исчезнешь, если я разожму руки.

— Как же мы будем пить кофе?

— А мы не будем.

Он толкнул ногой дверь.

— Не сюда! — Она засмеялась. — Моя комната дальше…

— Эй, Стивен! — прокричал ему вдогонку Тандерс. — Берта хорошая девочка, будь с ней поласковей!

И он был с ней ласковым, по крайней мере, пока окончательно не потерял голову. Он даже поначалу уступал ей во всем. Послушно убрал руки за спину, когда она расшнуровывала платье. И даже сел в кресло, чтобы не мешать ей прибрать в комнате и приготовить постель. Она скрылась за стеклянной дверью, откуда послышался плеск воды, а потом снова появилась перед ним. Черная прозрачная блузка на тонких бретельках едва прикрывала грудь и живот. Худые ноги были затянуты черными чулками. А между блузкой и подвязками было нечто такое, от чего он сначала рассмеялся, а потом вдруг зарычал как зверь. Он увидел белые полупрозрачные панталоны с кружевами. Такие он раньше замечал только на девочках из кордебалета и все удивлялся, неужели эти кружева кого-нибудь могут возбудить. Оказалось, могут. Особенно когда они подрагивают прямо перед твоим носом.

— Ты будешь послушным мальчиком? — спросила она, садясь в кресло напротив и закинув ногу на ногу. — Я не хочу, чтобы наутро вся кожа была в синякак и царапинах. Ты же не будешь вести себя, как пьяный медведь?

— Разве я пьяный? — хрипло спросил он, не узнавая своего голоса.

— Джек сказал, что ты приехал навестить своего друга, который сидит в тюрьме. Это правда?

— Да. Но поговорим об этом после.

— Мой сладкий, говорить надо не после, а до. Расскажи мне о себе. Что такого натворил твой приятель?

— Ничего. Его схватили по ошибке. Я хочу его вытащить. Берта… Это немецкое имя. Ты немка?

— Дурачок. Это не имя, а кличка. Меня зовут Мелани, Мелли. Как тебе больше нравится?

— Милли.

— Хорошо, называй меня Милли. Если ты хочешь вытащить друга из тюрьмы, надо идти к судье. Он милый старик, но иногда бывает ужасно вредным. Представляешь, он хотел закрыть наше заведение. Хорошо, что Мартин вступился. А то бы мы с тобой никогда не встретились.

Она двумя руками подняла кверху свои длинные черные волосы.

— Как я хочу сделать высокую прическу, чтобы шея была открыта. У меня красивая шея?

— Бесподобная.

— Вот, отлично, ты уже начал говорить комплименты. Что еще у меня красивого?

Волосы снова упали на ее плечи. Она перекинула ногу через подлокотник, и Гончар опять уставился на панталоны. Сквозь тонкое полотно темнел лобок.

— У тебя красивые ноги.

— Не слишком красивые. Бюст лучше.

Она приспустила блузку, чтобы он смог убедиться в этом.

— Знаешь, Стивен, там, в карете, ты меня очень напугал. Я терпеть не могу, когда меня хватают за грудь. Но у тебя такие нежные пальцы… Даже не ожидала, что у мужчины могут быть такие. Или мне это показалось?

— Хочешь проверить? Иди сюда.

Она перепорхнула к нему на колени, по пути избавившись от блузки.

— Как ты это делал? Да, вот так. — Она закрыла глаза. — А если судья не отпустит твоего друга, что тогда?

— Отпустит. — Он усадил ее поудобнее и поймал губами коричневый шарик соска.

— Ох, что ты делаешь? Разве… Что ты делаешь? Зачем?

— Тебе приятно?

— Ну да, только… Разве мужчины так делают?

— Разве нет?

— Не знаю… Ты как ребенок… Нет, продолжай. Ты очень странный, Стивен, очень. Я сразу поняла, что ты издалека. Ох, не надо так, я больше не могу… Скорее, скорее…

Его не надо было торопить, потому что он и сам уже не мог терпеть эту сладкую муку. Они повалились на ковер, не дотянув до постели каких-то двух шагов.

В ее комнате было то же вино, что они пили в ресторане, но теперь оно не усыпляло, а придавало новые силы. Зарываясь пылающим лицом в черные гладкие волосы, Степан шептал: "Милли, Милли". И была ночь, и было утро, и снова ночь, и он просыпался только для того, чтобы поесть холодного мяса, выпить вина и снова наброситься на свежее упругое тело, то податливое и безвольное, то непокорное и настойчивое.

51
{"b":"61292","o":1}