Алиса прижимает руки к серебристому металлу. Наклоняется, словно позволив себе быть уставшей в этом уединённом месте. Прижимает лоб к холодной стали Зодчих, закрыв глаза, и тёмно-рыжие волосы падают ей на лицо.

Спустя мгновение она уже целенаправленно шагает вон из комнаты, кивнув стражникам, которые собираются закрыть дверь. Длинный коридор ведёт её к воротам главной башни.

Я следую за ней на выход. Со всех сторон люди кланяются. Её сопровождает отряд из шести солдат, оставивших для этого службу в башне. Мы идём по широкому проходу через город, втиснутый между внешней и внутренней стенами замка. Здесь стоят дома людей, живущих в замке – рабочей силы, которая обеспечивает этот замок, благодаря которой на столе есть еда, на плечах защитников есть одежда, между камнями – раствор, и масло в шестерёнках военных машин. Тут и там я вижу урон, причинённый камнями, брошенными снаружи, но это место построено, чтобы выстоять. Прочное. Стойкое. И люди здесь демонстрируют те же качества. Здесь нет отчаяния, пока. Когда мимо проходит принцесса Алиса, несутся приветственные крики. В одном месте на улице стоят торговые прилавки, и через толпу нам приходится идти медленнее. Когда наши пути пересекаются с обитателями замка, какой-то инстинкт разводит их в стороны. Меня они не видят и не слышат, но шестое чувство не даёт нам сталкиваться.

Надвратную башню на второй стене пронзает тоннель, который можно перекрыть четырьмя опускающимися решётками. Все они сейчас открыты. Эскорт меняется, и мы вступаем в зону поражения между цитаделью и второй стеной. Гулко разносится звук шагов по голым плитам под нашими ногами. Ну, не под моими – я-то всего лишь сплю.

Дверь цитадели расположена на противоположной стороне от ворот с четырьмя решётками во внутренней стене. В эту дверь проедет всадник, но она надёжно защищена, как и сами стены. Мы проходим в маленькую железную дверцу, встроенную в одну из створок. Это башня Амерот, которая тянется к небу – как было и во время моего визита в детстве. Хотя сейчас на башне нет тех странных шрамов в камне Зодчих, какие были, когда я видел её в детстве – и разумеется, сейчас она окружена за́мковыми стенами. Я начинаю задумываться, каким образом я мог не знать историю, объясняющую, как пятьдесят лет назад здесь не осталось ни единого камня от того замка. Неужели его просто растащили местные, камень за камнем, за десятилетия после войны, и построили в другом месте замок, или дома́? Камня здесь хватит на целый город.

Мы проходим мимо дворцовых стражников, элитных солдат из личной стражи Голлота, второго из этой фамилии. Не имею представления, почему эти люди не во дворце в Вермильоне, вместе с моим прадедом.

Алиса останавливается перед капитаном, который стоит у внутренней двери.

– Джон, приведи избранных за вторую стену.

– Да, принцесса. – Щёлкают каблуки, голова склоняется в придворном поклоне.

– Джон, только мастеровых. Искусных рабочих. Если это облегчит дело, то впустите и их детей. Впускайте как можно больше.

– Да, принцесса. – В его голосе никаких эмоций.

Мы проходим в дверь, которую охраняет капитан, и он закрывает её за нами. Короткий коридор ведёт в комнату с куполом. Толщу камня Зодчих пронзает спиральная лестница. Тускло блестят концы железных армирующих прутьев, через которые проходит лестничная шахта. Наверное, эта лестница потребовала многих лет тяжёлого труда. Мерцают лампы, когда мимо них проходит Алиса, и её доспехи лязгают при каждом шаге.

Мы выходим в квадратную комнату шириной ярдов в десять. В каменный пол встроено кольцо из серебристой стали в три ярда диаметром, которое поднимается примерно на высоту пояса, его верхняя поверхность наклонена в нашу сторону. Тусклый свет здесь медленно меняется в трёх цветовых конфигурациях. Над центром кольца горит странная синяя звезда, не дающая жара, но её свет приковывает взгляд. Она висит на высоте человеческого роста над камнем, и, как и любые звёзды, её ничто не поддерживает. Я понимаю, что таращусь на эту штуку, потеряв всякое ощущение времени. Говорят, время это огонь, в котором мы сгораем. Теперь я знаю, как выглядит время, когда горит оно само.

Алиса проходит сквозь меня – неприятное ощущение, но из-за него я выхожу из транса. Сомневаюсь, что без вмешательства бабушки мне удалось бы когда-нибудь отвести взгляд. Я тщательно стараюсь больше на звезду не смотреть. Понятия не имею, минуты прошли, или часы.

Огоньки на наклонной стальной стене, формирующей кольцо, над которым висит звезда, теперь сияют с яркостью, которая не имеет ничего общего с огнём. Узоры становятся боле комплексными, многочисленными, и кратковременными. Алиса быстро двигается тут и там, прикасаясь то к одному огоньку, то к другому. Я замечаю, что мы не одни. Теней в комнате немного, но все они словно собираются в дальнем углу. Там стоит женщина, закутанная в складки серого халата. Она ростом почти с Алису, но немного сутулая. И выглядит не старше тридцати пяти, но у неё отвислые седые волосы, падающие на лицо. Она поднимает голову – и находит меня.

– Как? – Остальные вопросы замирают на моих губах. Левый глаз женщины жемчужного оттенка. Она поднимает бледный палец к губам и цыкает на меня. Когда она опускает руку, на губах играет еле заметная улыбка.

– Я готова, – говорит Алиса. – Люди на местах? Солдаты собраны?

Здесь нет никого, кроме меня и молчаливой сестры Алисы, и ни один из нас не отвечает.

Бабушка повышает голос.

– Я сказала…

– Оптика показывает, что зона стазиса полностью заполнена.

От удивления я едва не просыпаюсь. Перед бабушкой стоит призрак. Его там не было еще мгновение назад. Бледный, прозрачный, натуральный призрак. Надо сказать, выглядит призрак чертовски странно – его лицо как у греческой мраморной статуи, изваянное совершенство, которое никогда не примешь за живое.

Алиса склоняет голову.

– Начинаем.

– Я уже объяснял, что стазис невозможен. Потребуются дорогие ремонтные работы, прежде чем генераторы смогут обеспечить достаточный импульс энергии. Генераторы семь и три функционируют на тридцать процентов, а остальные не более чем на десять процентов. Последствием неудачного стазиса будет ускорение. Получится лишь пузырь быстровремени, с пиковым соотношением тридцать к одному.

– И мне это известно. Ты запустишь реакторы в обход защиты.

– Вы не понимаете последствия таких действий. Генераторы катастрофически разрушатся. Предположительный радиус опустошения…

– Всё равно, исполняй. – Алиса не отводит глаз от пульсирующих огней.

Призрак не выказывает ни эмоций, ни колебаний. Он даже меньше похож на человека, чем капитан Джон у двери цитадели, а уж дворцовую стражу специально тренируют выглядеть невозмутимо.

– Боюсь, пользователь с уровнем допуска "гость", как вы, не имеет таких прав. Этот алгоритм будет…

– Моя сестра видела тебя насквозь, Рут[10]. Не смотри на её выжженный глаз, она видела сквозь годы. Ты всего лишь танец цифр, без души. Ум без мозгов. Ты сделаешь то, что я скажу.

– Пользователь не может…

– Переопределение системы защиты Альфа-шесть-фи-двенадцать-омега.

– Принято. Энергетический импульс через три минуты. Прогноз основного отношения быстровремени – тридцать два к одному.

Мы ждём, пока призрак отсчитывает секунды. Контаф, вызванный каким-то невидимым сигналом, спускается по лестнице и ведёт за собой дворцовую стражу, солдат, рыцарей и даже пару лордов. Суровые люди, прирождённые воины.

– Пятнадцать.

Комната уже набита битком, и всё больше людей толкается на лестнице. Алиса обходит стальное кольцо, встав с другой стороны лицом к выходу. От света голубой звезды за её головой виден лишь её силуэт.

– Очистить лестницы! – Кричит Алиса, в её тоне слышна непреклонность. – Расчистить путь к воротам.