Под полевыми котлами только-только разводились костры и два полуголых армейских повара с тяжелыми золотыми пластинами на спинах разделывали подвешенную на крюке тушу какого-то крупного животного. Судя по многочисленным свисающим к земле конечностям, которых было никак не меньше восьми, они как раз собирались разделывать какого-то животного гибрида. Повара очень быстро орудовали острыми длинными ножами, вырезая из туши куски мякоти, тут же, прямо на месте отделяли от них мелкие кости и сухожилья, которые летели под ноги стаи поисковых псов, что с тихим повизгиванием крутились вокруг разделочной площадки. Еще издалека Дей приметил Ампера, а подойдя поближе распознал Рентгена, Ома и Джоуля. Недалеко от них крутились две старые поисковые суки - Кюри и Тесла. Остальных псов он не узнал, скорее всего, это были поисковые собаки красноголовых, которые пришли на запах дыма, свежего мяса и крови с той стороны. Для поисковых фронтовых собак такое поведение было абсолютно нормальным. Собаки красноголовых знали, что их накормит любая полевая кухня противника и в любое удобное для них время, стоит только приблизиться к ней и попросить еды.

Собачий пир был в самом разгаре и члены отряда не стали ему мешать. Они закурили сигареты и начали ожидать когда собаки насытятся и приступят к своему обычному утреннему моциону - пробежкам, половым играм на свежем воздухе и к спортивной охоте на всякую мелкую полевую живность. Это был бы самый подходящий момент для начала операции, что отлично понимали и ОДисс, и лейтенант Мучу вместе с его заградителями.

Как только псы насытились сырым мясом и приступили к своим собачьим играм, Мучу спросил:

- Который?

- Вон тот - с белым бимом и черной мордой, - сказал Дей, выбрасывая окурок.

- Да ведь он совсем еще молодой, - изумился лейтенант Мучу, - совсем еще щенок.

- В том-то и дело.

- Лучше бы они взяли на операцию тех стариков.

- Их тоже кастрируют, но несколько позже, - заметил ОДисс. - На этот счет можете не беспокоиться. Всем нам просто не повезло.

- Проклятье! - Мучу беззвучно ударил сжатым в кулак золотым протезом по левой натуральной ладони. - Будь прокляты квадратные! Будь проклята эта дурацкая война!

- Будь она проклята, - кивнул головой Дей. - Я думаю, что пора начинать. Тянуть не имеет смысла.

- Начинайте, - Мучу обернулся к своим людям и тихо скомандовал "приготовиться".

ОДисс вынул из кармана бриджей короткий кожаный поводок и, потряхивая его золотыми карабинами, двинулся по направлению к играющим псам.

- Джоуль ко мне, ко мне, иди сюда, на, на, - тихо приговаривал он, приближаясь к собакам.

Молодой пес навострил уши, оглянулся, увидел Ули, сразу же узнал его и с радостным лаем побежал к нему навстречу. Остальные псы не обратили на сержанта никакого внимания и продолжили свой утренний моцион.

- Хороший пес, хороший, - приговаривал Дей, почесывая Джоуля за ухом. - Пойдем, прогуляемся?

Джоуль радостно тявкнул и сержант без проблем пристегнул к его ошейнику золотой карабин. Потом он бросил долгий взгляд на Мучу и его людей, кивнул им и сразу двинулся в сторону той - простреливаемой противником тропинки, что так счастливо привела их сюда какой-нибудь час назад. Джоуль спокойно шел рядом, прижимаясь к его правому сапогу, и Дей вдруг подумал - а вдруг? Вдруг все обойдется? Действительно, а почему бы и нет? Чем он прогневил Маммонэ и Афродизи, или уж тем более - старину Морса? Да ничем. Должны же они учесть это обстоятельство и помочь сегодня ни в чем не повинному, придавленному обстоятельствами хомовеку? Удаляясь от полевой кухни, сержант решил, что сейчас неплохо было бы помолиться святой триаде и быстро, про себя прочесть по три раза "Маммонэ наш", "Афродизи наша" и "Морс наш". Кто их знает? Вдруг всесильные боги помогут ему выпутаться из этой омерзительной ситуации?

Май уже начал было читать "Маммонэ наш", как вдруг ситуация изменилась самым драматическим образом. Он и группа Мучу как раз выходили на довольно большую поляну, которая образовалась здесь после недавнего массированного артобстрела, была совсем недавно выжжена в зарослях тропического кустарника бушевавшим здесь пламенем и еще не успела зарасти свежей тропической растительностью.

Когда они подходили к условному центру этой поляны, утреннюю тишину разорвал жуткий многоголосый вопль, который донесся до их ушей сразу со всех сторон, а потом из нетронутых огнем зарослей к ним бросились вооруженные до зубов окопники.

- Занять круговую оборону! - высоким, срывающимся на визг голосом закричал лейтенант Мучу, выдергивая из кобуры тяжелый армейский револьвер. - Сформировать защитный периметр!

Заградители едва успели выстроится вокруг ОДисса, Мучу и Джоуля, а их уже окружило со всех сторон живое море разъяренных фронтовиков. Это море сразу же начало со страшной силой давить на заградителей, быстро уменьшая до крошечного пятачка свободное пространство, на котором находился ОДисс, Мучу и собака, а еще оно издавало многоголосый, оглушающий шум. Шум этот сливался в монотонный гул, но некоторые крики все же можно было пока разобрать: "ОДисс мерзавец", "как ты мог", "предатель", "живодер", "смерть заградителям", "смерть Циклопу", "вздернуть их всех". А еще в лучах восходящего солнца, это живое разъяренное море сверкало всеми оттенками ярчайшего золотого блеска. Золотые стволы винтовок, затворы, суставы искусственных пальцев, лицевые и грудные пластины, проглядывающие сквозь расхристанный камуфляж золотые ребра и хрящи золотых позвоночников, обнаженные ряды золотых зубов. Все это золото нестерпимо горело и сверкало в лучах восходящего Гелиоса, оно слепило глаза.

Дей знал, что это далеко не все золото, что большая часть его была скрыта под грязным камуфляжем, прикрыта зарядными сумками и патронташами, и это обстоятельство несколько уменьшало исходящее от разъяренной толпы золотое сияние, а иначе, он, наверное бы ослеп от этого нестерпимого яркого блеска.

Как это всегда бывало с ним в смертельно опасных ситуациях, ОДисс не стушевался и не запаниковал, а наоборот - начал мыслить быстро и четко. Он сразу понял, что вокруг собрался чуть ли не весь четвертый батальон в полном составе. Даже повара, которые только что и с таким невозмутимым видом резали мясо, теперь размахивали своими страшными ножами в первых рядах атакующих. Даже все окопные трусы не остались в стороне от этого дела - в задних рядах сержант заметил рядового Беренца и еще парочку самых отъявленных окопных трусов. Интересно, проложили они сегодня свое обмундирование алюминиевой фольгой, подумал он. Уж, наверное, проложили, это как пить дать, как же без этого? Двойным слоем, наверное, проложили. Всю ночь, наверное, прокладывали, наворачивали ее на свои торсы, ягодицы, руки и ноги.

Выходило, что не один он не спал сегодня ночью, не один он мучился тяжелыми размышлениями. Но они все не только мучились, но и составляли планы на сегодняшнее утро, планы нападения на него - сержанта ОДисса, своего боевого товарища, своего брата-окопника. И теперь следовало признать, что все у них вышло, все у них получилось как надо. С фронтовиками шутки плохи, это он знал, понимал отлично, особенно когда дело касается их фронтовых любимцев.

Дей быстро оценил обстановку и сразу понял, что ситуация безнадежна. Это был конец. Боги взвесили его на своих титановых весах и признали слишком легким для своего заступничества, видимо так обстояли дела. Ну с Маммонэ все было ясно, не слишком-то он привечал его, особенно в последнее время, не слишком он уважал его вафли. С Афродизи тоже все было более-менее понятно - Дей уже и не помнил, когда в последний раз ублажал ее жриц в прифронтовых борделях. Но вот старина Морс? С Морсом у него все было хорошо, уж он-то мог бы за него сейчас заступиться, но почему-то не стал. А почему, собственно? Что он такого сделал, в чем он провинился перед стариной Морсом?