Она распрямилась, в смущении ожидая подходящего человека. Это был охранник, тощий, рыжеволосый — она видела его много раз.

— Что вас потянуло в эти края? — лениво спросил он.

— Голоса услышала. По-моему там кто-то есть.

— Быть того не может.

— Мне показалось, что там говори ли. — Ей было стыдно признаться, что она без всякой причины приникла к замочной скважине.

— Сейчас проверим, — спокойно произнес он, загремел ключами, выискивая нужный, потом вставил ключ в замочную скважину. Сочно, с удовольствием клацнув, ключ открыл дверь. Охранник вошел внутрь. Ирочка шагнула следом. Света, проникающего с улицы, было достаточно для того, чтобы увидеть — в зале нет ни души. Охранник включил свет, испытующе глянул на Ирочку.

— Послышалось, — виновато проговорила она.

— Бывает, — он хитро смотрел на нее. — Завтра днем вы что делаете?

— Я буду занята.

— Жаль. У меня тоже выходной. А вечером?

Ирочке такой поворот был не по душе.

— Вы женаты? — сухо спросила она.

— Женат. Какое это имеет значение? Вы ведь не замужем.

— Имеет значение. Имеет, — состроив строгое лицо, назидательно произнесла она и оставила охранника в одиночестве.

С тех пор она все время видела эту ухмылку на его лице, когда приближалась к нему, протягивая удостоверение. И неизменно напускала строгость на свое лицо.

Пройдя по коридору, она достигла нужной двери, постучала, открыла ее. Воропаев сидел за компьютером и что-то сочинял. Вид у него был в высшей степени задумчивый. С большим опозданием он повернул голову, посмотрел ошарашенным взглядом, как бы пытаясь понять, кто перед ним.

— Анатолий Вадимович, можно вас потревожить? — вежливо проговорила Ирочка. — Мне надо с вами посоветоваться.

— Только не сегодня. — Он смотрел умоляющими глазами. — У меня срочная работа.

— А когда?

— Завтра… Нет, лучше послезавтра. Хорошо?

Она с готовностью кивнула. Ничего, она приедет послезавтра, лишь бы результат был. Ей никак нельзя потерять работу. А Воропаев, быть может, ее единственный шанс.

Ирочке нравился Воропаев. Странный человек. Непонятный. Непохожий на тех мужчин, которых она привыкла видеть в кремлевских коридорах и кабинетах. Этот человек привлекал к себе. Он был умный. Однажды Ирочка слышала, как он говорил ее начальнику: «Все мы родом из прошлого. Если наша родина была тюрьмой, она все равно наша родина. Значит ли это, что мы вечно обречены жить в тюрьме? Значит ли это, что у нас нет будущего? Будущее в преодолении прошлого. Но каждый должен преодолеть его в себе». Слушая эти странные слова, начальник только мрачно кивал в ответ.

Как-то Ирочка решилась подсесть к Воропаеву в столовой.

— Анатолий Вадимович, можно с вами? — ангельским голоском спросила она.

— Пожалуйста.

Ирочка заняла место напротив.

— Анатолий Вадимович, все хотела у вас спросить. Правда, что вы ученый, историк?

— Неправда. Я физик, — легко ответил Воропаев. — Но историю люблю. «Изучая предков, узнаем самих себя». Это сказал Ключевский, и я с ним полностью согласен.

Ирочка не знала, кто такой Ключевский, но постеснялась выяснить.

— А как же вы оказались в Кремле?

— Назначили.

— Я понимаю, — с тонкой улыбкой произнесла Ирочка. — Но просто так не назначат.

— Не просто так. Но дело не в родственных связях. Я участвовал в демократическом движении, помогал Межрегиональной депутатской группе. Вот мне после августа девяносто первого и предложили поработать с президентом.

— А я здесь и при коммунистах работала. Но я в стороне от политики, — предупредила Ирочка. — Делаю свое дело.

— Все мы делаем свое дело. И Ленин делал, и Сталин. И Брежнев. А что получилось в итоге? — Он загадочно улыбался.

Ирочка немного растерялась — что он имеет в виду?

— Я — человек маленький.

— Вы — большой человек, — возразил Воропаев. — Сколько людей перед вами заискивает.

— Ну, это не из-за меня.

— Главное, как вы сами к себе относитесь. — Воропаев поднялся. — Мне пора. Приятного аппетита.

Он собрался уйти, но вдруг остановился, вернулся за стол. На губах дрожала лукавая усмешка.

— Ирина Павловна, хочу задать вам вопрос. Обычно зло ассоциируют с дьяволом, темными силами, с чем-то, находящимся вне человека и пытающимся сбить нас с пути истинного. А может быть, зло в нас самих? И только в нас. Нет дьявола. Есть наши злые помыслы и намерения.

— А что это меняет? — озадаченно проговорила Ирочка.

— Меру ответственности. Некого обвинить в собственных неблаговидных поступках. Лишь себя.

Ирочка растерялась:

— Вы хотите настроение мне испортить?

— Ну что вы! Делюсь мыслями. И хочу подтолкнуть вас к философским размышлениям.

— От таких размышлений только морщины и бледный вид, — выпалила Ирочка, решив, что Воропаев издевается над ней.

— Вы находите?

— Да.

Он удалился, озадаченный. А вскоре, опять в столовой, она услышала, как за соседним столиком Воропаев говорил о том же самом с Виктором Петровичем, руководителем секретариата ее начальника.

— Смотрю, вы тоже поздно обедаете, Анатолий Вадимович, — с иронией сказал ему тогда Виктор Петрович. — Суета мешает? Экклезиаст был прав. А как ваши поиски добра и зла?

— С тех пор, как мы с вами говорили на эту тему, мои воззрения не менялись, — в тон ему отвечал Воропаев. — По-прежнему уверен, что все зло в нас самих.

— Я думал над вашими словами. Это любопытно — зло только в нас, и мы полностью ответственны за него. Однако история знает такие случаи, когда человек… вступал в сговор с дьяволом, с силами зла, и добивался желаемого. Власти, богатства. Потом, правда, быстро умирал.

— Это не противоречит моей концепции. Вам дают то, что вы желаете, но наказываете себя вы сами. И в этой жизни, и, наверно, в следующей. — Воропаев аккуратно вытер салфеткой рот и, пожелав Виктору Петровичу приятного аппетита, удалился.

А Ирочка поменяла мнение, будто Воропаев издевался над ней, и решила проявить активность. Через неделю случай представился.

Был душный июльский вечер. Сотрудники праздновали день рождения Ирочкиного начальника. Поздравить его явилось немало народу. Воропаев тоже пришел. Ирочка пила шампанское. Воропаев — коньяк. Он слушал веселые разговоры и молчал. Когда было выпито и сказано достаточно, Ирочка подсела к Воропаеву, проговорила негромко:

— Анатолий Вадимович, вы любите приключения?

— Люблю.

— Идемте в музей-квартиру Ленина.

— Сейчас? — удивился он.

— Да.

— Ночь. Все закрыто.

— Я код знаю. А ночью как раз интересно.

— Что будет, если поймают?

— Не поймают. Я не один раз там была… Что, боитесь?

— Не боюсь. Идемте.

Как два опытных заговорщика, они по очереди покинули кабинет, где проходило пиршество, поднялись на третий этаж, подошли к заветной двери. Ирочка умело набрала код, и дверь открылась, позволяя им войти в замкнутое пространство музея.

— Вы здесь когда-нибудь были? — спросила Ирочка.

— Нет.

— Ночью гораздо интереснее. Видите, как романтично?

— Вы находите?

— Да.

Ирочка уверенно шла вперед. Пройдя по широкому коридору и миновав темный проход, они оказались в скромном помещении с кроватью, письменным столом. Ирочка повернулась к своему спутнику:

— Это комната Ленина. Здесь он жил. Видите, как скромно?

Тут она шагнула к Воропаеву, обняла, тесно прижавшись всем телом, горячо прошептала:

— Анатолий Вадимович, я хочу вас. Нам будет очень хорошо. Давайте… на постели Ленина.

Но она не почувствовала отклика. Он был холоден.

— Не надо. — Его голос прозвучал растерянно. — Я так не могу.

— Давайте спустимся. Давайте в вашей комнате, — шептала она.

— Дело не в том, здесь или у меня… Вы не обижайтесь. Я так не могу… Я пойду.

Воропаев направился к выходу. Звук шагов оседал на ковре. Дверь пропустила его в коридор.